Начало Продолжение Часть 3 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Окончание
А в понедельник девочки прятали глаза. С Василисой Васильевной не разговаривали, на её вопросы не отвечали – отворачивались. Василиса Васильевна тайком присматривалась к девочкам, пыталась справиться с растерянностью. Облегчённо вздохнула: увидела в глазах Любочки Михайлиной отчаянное несогласие со всем, что происходило в классе… И Дашенька Сорокина не отвела глаз, с беспокойством смотрела на классного руководителя. Таня и Иришка тоже смущённо переглядывались, с досадой отмахнулись от Тоси Воробьёвой – она заговорщически обняла подруг, кивнула в сторону Василисы Васильевны.
После шестого урока Василиса Васильевна попросила своих девятиклассников остаться на классный час. Они сидели перед ней – её любимые десять девочек и десять мальчиков. Порадовалась – все смотрели на неё, ждали, о чём пойдёт речь. Лишь Тося независимо отвернулась, смотрела за окно. Там медленно падали жёлтые звёзды кленовых листьев.
Василисе Васильевне вдруг стало страшно, что голос её будет дрожать. Поэтому постаралась говорить серьёзно и строго.
- Девочки! Вчерашний «Осенний бал» - не последний в вашей жизни. Я хочу… я очень хочу, чтобы вы поняли: надежды должны сбываться полностью. Не соглашайтесь на то, чтобы они сбылись наполовину. Не предавайте свою мечту… о счастье, о любви. – Учительница всё же заметно волновалась – ещё и от того, что мальчишки и девчонки внимательно и серьёзно её слушали. Только Тося оглядывалась по сторонам, фыркала презрительно – искала поддержку у одноклассников.
Василиса Васильевна улыбнулась мальчикам:
- Ребята, вы простите нас за наши девичьи секреты…
И вновь обратилась к девочкам:
- Хочу для каждой из вас… Высокой и чистой любви… А не сигаретного дыма в лицо. Хочу, чтобы любовь возвышала вас…
- Как вас? – Тосенька невинно смотрела прямо в глаза классному руководителю.
Мама рассказывала, что всё лето Василиса Васильевна бегала по ночам в степь – небось, не только на звёзды смотреть… Интересно, с кем это их строгая и правильная классная руководительница там бывала…
Ромка Лагутин показал Тосе кулак. Алёша Марков был более откровенен:
- Помолчи, коза! Разблеялась…
Василиса Васильевна почувствовала, как волнение бесследно исчезло. Снова едва заметно, благодарно улыбнулась мальчишкам. И уже совсем просто сказала:
- Всё ещё будет, девочки. Всё сбудется. Вы же у меня красавицы.
- А уж умницы… – проворчал Алёшка Марков, поглядывая на заметно сникшую Тосю Воробьёву.
… Только во сне Тимофей Лазорик был смелым. Он уверенно брал в свои руки маленькие Любашины ладошки, целовал её волосы. Любочкина коса даже зимой пахла ласковым солнцем и степной травой. И у Тимки голова кружилась… Они сидели, такие счастливые, в кабинете географии. Целовались…
Но, бывало, если на минуту задерживалась команда – рота, подъём! – рядовой Лазорик просыпался. Спать дальше он просто боялся. Потому что после счастья… Тимка видел во сне растерянную Любашу, чувствовал горький вкус её слёз… Любочка прикрывалась голубеньким платьицем, безутешно плакала… Потом торопливо натянула платье, убежала… А больнее всего было то, что Любочка остановилась, оглянулась на Тимку… и уже медленно пошла неприметной тропинкой – они с Тимкой в этот вечер зашли далеко в степь… Но об этом Тимка не мог вспоминать… Уже полгода. Вспоминал лишь то, что было до их ухода со школьного двора. Лишь – их с Любашей невероятно счастливые дни, что обещали неизмеримо большее счастье после того, как они окончат школу и станут взрослыми. А пока Любаша стыдливо прикрывала глаза, и они задыхались от поцелуев. Любочка шептала:
- Ой, Тима…
И – всё. Дальше воспоминания просто обрывались. Тонули в горьких полынных волнах.
… Василиса Васильевна приоткрыла дверь кафедры геодезии и картографии. Необходимо было проконсультироваться с научным руководителем её дипломной работы. Руководителем был Игорь Андреевич Ерёмин… Сердце у Василисы замирало от страха и… стыда. Здесь, в университете, ей вдруг показалось, что она всё придумала… И не было ошеломительных ночей в степи… под небом в летних созвездиях… С Игорем Андреевичем они не виделись с конца августа. Сейчас – конец дождливого октября…
Игорь Андреевич сидел на столе. Вероника Юрьевна, аспирантка кафедры, стояла так близко к нему… А он обнимал её тонкую талию, что-то говорил…
Увидел Василису, резко встал. Вероника Юрьевна улыбнулась, кивнула Василисе головой, неторопливо вышла. Каблучки её простучали уверенно и насмешливо… Игорь Андреевич подошёл к окну. Молчал. Василиса Васильевна растерянно улыбалась, а губы её дрожали: разве можно… чтобы вот так близко к нему… Вероника Юрьевна… Да нет, это просто показалось. От усталости. Она приехала в университет после трёх уроков… И в последнее время ей так хочется спать. Беременность она переносила легко – её совсем не тошнило. Вот только спать хотелось. А ночами приходилось сидеть над конспектами, тетрадями, контурными картами… И совершенно не вовремя она вдруг счастливо замирала, прислушивалась к самой желанной тайне, что происходила у неё под сердцем.
А Игорь Андреевич непривычно жёстко говорил:
- Мы же договаривались, что ты не будешь искать меня… пока я сам не приеду. Мне некогда, и вообще… – Игорь Андреевич неопределённо развёл руками.
- Я не искала, – Василиса ещё больше растерялась. Ни о чём подобном они никогда не договаривались, вообще, не говорили об этом. – Я… по дипломной работе… на консультацию…
А сердце её заливали горькой болью невидимые слёзы: ребёночек… крошечный ребёночек, что появится на свет уже весной… Надо сказать Игорю Андреевичу?.. Ой, нет… У него такие колючие глаза… Непримиримые, даже враждебные.
Василиса внимательно слушала его рекомендации, записывала замечания, кивала головой, соглашаясь с научным руководителем. А потом – сама себя не расслышала, свой полувздох, полувсхлип:
- Я… беременная…
Испуганно вскинула на него глаза: он услышал?..
Он услышал. Опять отошёл к окну. Долго молчал. А она впервые почувствовала, как закружилась голова, и слабость какая-то охватила её всю… даже не встать…
- Василиса… Я благодарен тебе за счастье… которое было там, в степи. Я всегда буду вспоминать наши ночи.
Игорь Андреевич подошёл к ней, обнял за плечи, улыбнулся:
- Ну, ты же умница… Так сложилось. Вероника… Вероника Юрьевна скоро станет моей женой… у нас через неделю свадьба…
Василиса прислушалась: в такой тайной её глубине… что-то едва уловимо плеснулось. Так беспомощно, с безысходной обидой…
- Ты же могла и сама догадаться… Если я так долго не приезжал.
Василиса не могла сказать… сказать, что она догадывалась… когда уходила по вечерам в степь, смотрела на далёкие созвездия – тогда тревога холодными тисками сжимала её сердце.
Только не могла ещё осознать, что больше не будет их встреч. А потом врач сказала ей о ребёночке. И её тревоги-догадки как-то отдалились.
Игорь Андреевич что-то настойчиво говорил. Василиса заставила себя расслышать его слова. И от этих слов у неё медленно темнело в глазах. Игорь Андреевич говорил:
- Хочешь, я найду тебе врача. Хорошего – ты не бойся. Тебе надо избавиться… Зачем тебе… – Василиса опять перестала слышать его голос.
Врача?.. Хорошего?.. У них в районной поликлинике очень хороший врач, Анна Степановна. И Василиса, и ребёночек здоровы, Анна Степановна всегда их за это хвалит.
-… Избавишься… Я оплачу, конечно, – настойчивый голос Игоря Андреевича разрывал все барьеры, безжалостно врезался в её сознание.
Василиса поднялась. Игорь Андреевич испуганно поддержал её – она всё же пошатнулась. На секунду замерла – так вспомнила его сильные руки… его прикосновения. А ребёночек робко-робко напомнил о себе таким же едва уловимым плеском: а ты не забыла, что я у тебя есть?.. И Василиса отвела сильные руки Игоря Андреевича.
- Спасибо за замечания к моей дипломной работе. Мне пора. Ещё надо посмотреть расписание будущих консультаций. Разрешите, – она вежливо отстранила научного руководителя.
Улыбка застыла на лице Игоря Андреевича. Нет, а что было делать… То счастье, что испытал он с этой сельской учительницей в васильковой степи – несравненно. Игорь Андреевич знал, что такой трепетной нежности и чистоты он больше не встретит. Вот только Вероникин отец – председатель диссертационного совета. А у Игоря Андреевича в марте защита кандидатской… Вздохнул, постарался себя успокоить: надо же было сделать разумный выбор. В конце концов… потом можно будет возобновить отношения с Василисой. Видно, что она серьёзно в него влюблена… И, конечно же, рада будет снова встретиться с ним в степи.
…Василиса Васильевна улыбалась: странно – мальчишки первые заметили её беременность. Как-то робко посматривали на её живот, краснели. И стали беречь её – не сговариваясь, так заботливо, порой неуклюже: отбирали тетради и контурные карты, сами несли в учительскую… Встречали в школьном дворе, провожали до дома. А девочки долго ничего не видели. Восхищались её новыми платьями, находили, что Василисе Васильевне очень идёт этот свободный, летящий стиль… Платья подчёркивают лёгкость её фигуры.
А однажды в класс вбежала Тося Воробьёва:
- Слушайте новость!!! У нас будет новый классный руководитель!
Тимка с Ромкой переглянулись:
- Дура…
Алёшка согласился, выразительно покрутил у виска пальцем.
А Тося громко кричала:
- Она беременная! Вы что – не видите?! Она в декрет уходит! Мама сказала – догулялась…
Десять мальчиков и девять девочек молчали. Дашенька Сорокина прижала ладошки к щекам. Люба Михайлина покраснела, тайком взглянула на Тимку. А Тоня продолжала что-то доказывать, в чём-то уличать учительницу:
- А говорила – я с вами до конца одиннадцатого класса!
Тимка встретился взглядом с Любочкой. Подошёл к Тосе, поднял руки и тут же опустил их.
- Я в военное буду поступать… А офицеру нельзя… женщину бить… Но тебе лучше помолчать, Тося.
Продолжение следует…
Начало Продолжение Часть 3 Часть 5