Года три не виделись. Откровенно говоря, я сам не рвался. Последняя встреча с Аней была тоскливой. Нет, я не требую, чтобы женщина в сорок была такой же веселушкой, как в юности. Но все-таки два часа слушать о ее проблемах с мужем и как она ходит к психологу – утомительно. И буду честен: мужчине приятно сидеть рядом с женщиной яркой, пусть она всего лишь подруга и никаких мыслей «продолжить» нет. Аня сильно располнела (а я помнил ее очень стройной), но даже это не главное. Она была совершенно угасшая – вот точное слово. Мы тогда сидели в углу, Аня пила вино, но становилась лишь мрачнее от этого. Мне всегда нравились ее зеленые глаза, чуть распутные и насмешливые. Но тогда мне показалось, что ее взгляд стал пепельным.
И теперь встретились. На самом деле, случайно. В торговом центре. Аня меня окликнула. Я обернулся. Аня засмеялась: «Что, тоже шоппинг, как у меня?»
В руках у нее были два пакета с вещами. Но черт с ними, пакетами. Главное – я вдруг увидел новую Аню. То есть не новую, а забытую. Почти ту, что была в юности, а мы знакомы больше двадцати лет. Ну во-первых, она похудела. Собственно, для того и ходила по магазинам, искала новые вещи, прежние стали велики. И во-вторых, я увидел те же зеленые глаза, услышал беззаботный смех. Это была классная женщина. Прикольная женщина. Соблазнительная женщина.
Мы чуть поболтали, Аня сказала, что не хочет меня задерживать. Но, блин, теперь я сам хотел задержаться. Пойдем, говорю, в кафе?
«Ну давай!» – Аня легко согласилась, к моему удовольствию.
Она рассказывала о сыне, которому было уже двенадцать («Жуткий шалопай!»). Что затеяла ремонт и теперь сама жалеет. Что пошла заниматься танцами («Блин, так устаю!»). Вроде Аня жаловалась, но на самом деле было ясно – она кайфует от жизни.
Наконец, я решил спросить прямо: «Ань, ты офигенно выглядишь. Но что случилось? Последний раз ты была совсем…»
Аня отмахнулась: «Господи, я сама вспоминаю с ужасом. Я будто умирала. И никакие психологи не помогали. А что случилось? Я просто развелась».
«Как? – удивился я. – Ты же говорила, что это твой крест, что…»
Аня перебила:
«Дура я была! Кресты мы сами на себя взваливаем. И тащим зачем-то. Надрываемся. Нам стоило разойтись еще раньше. Первые месяца три я не очень понимала, что делать. Я же привыкла, что рядом ходит этот зануда, что надо слушать его бредни, делать ему ужин, а он еще будет недоволен… Ну и мама страшно ворчала, что мы разошлись. Бубнила, что я больше никому буду не нужна… А потом вдруг я ощутила такое счастье, такую свободу – однажды ранним утром, когда вышла на балкон. Я даже что-то запела. Разбудила сына, тот удивился, он никогда не слышал, чтобы я пела. Да, Леша, нет тайного рецепта. Я просто развелась. И теперь мне дико нравится жить, валять дурака, танцевать. Мужики опять стали знакомиться, прикинь, – Аня хихикнула и оглянулась. – Блин, свобода!»
…Я донес ее пакеты до машины. Оглядывая украдкой фигуру. И когда она уже села за руль, не выдержал: «А что ты делаешь на следующей неделе?»
Алексей БЕЛЯКОВ