Сомосьерра — испанская деревня в Мадридском округе, у южного края Сомосьеррского прохода (1430 м), в горах Сьерра Гвадарама. 30 ноября 1808 г. три полка французской пехоты тщетно пытались овладеть этой тесниной, которую защищало 12-тысячное испанское войско. Дело было решено атакой эскадрона уланского польского полка; атака продолжалась всего около 10 минут, но стала одной из самых блестящих кавалерийских атак в военной истории.
В ноябре 1808 г. Наполеон лично проводил военную кампанию в Испании, охваченной антифранцузским восстанием. Император наступал на Мадрид, который находился в это время в руках испанских повстанцев. Чтобы добраться до столицы с северо-восточной стороны, он должен был овладеть перевалом Сомосьерра - последним пунктом обороны испанцев. Испанский генерал Бенито Сан-Хуан знал, что на такой выгодной позиции достаточно выставить артиллерию, чтобы преградить путь армии Наполеона. Однако длинная, извилистая и крутая дорога через ущелье не позволяла держать ее под артиллерийским огнем с одной позиции. Поэтому шестнадцать имеющихся орудий было поделено на 4 батареи, установленные на протяжении 2 км. Батареи (первые две предположительно имели по 3 орудия, третья - 4 орудия) были поставлены одна за другой на дороге, поднимавшейся вверх по горному склону, а четвертая, самая мощная (6 орудий) – на самом перевале перед деревушкой Сомосьерра (в некоторых работах дается другое распределение артиллерии: 2, 2, 2 и 10 орудий).
Генерал Сан-Хуан имел под своим командованием 12 тыс. человек, однако он вынужден был выслать 4 тыс. из них в направлении Сепульведы. В самом ущелье артиллерию поддерживали два батальона пехоты, державшие под обстрелом подходы к батареям; всего в районе перевала Сомосьерры располагалось не менее 3 тыс. солдат. Испанские солдаты частично сидели в окопах, частично прятались за обломками скал.
Рано утром 30 декабря три французских полка пехоты и 6 орудий достигли входа в долину. На разведку выслали французских конных егерей, их поддерживали 2 орудия. Однако внезапно егеря оказались засыпаны градом пуль и картечи с первой батареи и были вынуждены отступить; а затем под артиллерийский обстрел попал слишком рано выдвинувшийся вперед эскорт Наполеона – испанские ядра падали у самых ног императора! Наполеон приказал своей пехоте атаковать позиции бунтовщиков, однако французы понесли большие потери от артиллерийского и ружейного огня сверху, и не смогли взять батареи противника.
В 11.30 генерал Пире доложил Наполеону, что взять испанские позиции в горах невозможно. Император на это ответил: «Невозможно? Я не знаю такого слова…» Затем он повернулся к эскадрону гвардейских польских улан, охранявших его: «Захватите мне эту позицию! Галопом…»
Да, этот приказ был сумасбродным, провокационным, невыполнимым. Но польские уланы восприняли его, как призыв к их храбрости. К тому же это был приказ самого Наполеона, которого поляки боготворили за то, что император громил государства, лишившие поляков независимости, за то, что он давал им надежду на возрождение Польши. И уланы бросились вперед!
Улан 3-го эскадрона вели дежуривший в тот день командир 2-го эскадрона Ян Лев Ипполит Козетульский и еще 8 офицеров; за ними скакали 150 (по другим данным 125) солдат. К атакующим кавалеристам присоединился адъютант из свиты Наполеона майор конных егерей Филипп де Сегюр. Для большинства польских офицеров это была первая в жизни настоящая битва.
Уланы с обнаженными саблями помчались галопом прямо на первую батарею. Когда им оставалось около 200 м до батареи, грянул первый смертельный орудийный залп; однако он не остановил атаки, и после короткого боя батарея была взята. Затем поляки бросились дальше. Под сыпавшимися на них сверху залпами поляки обогнули несколько поворотов дороги и, не обращая внимания на новые потери, ворвались на вторую батарею. Находившиеся там испанские артиллеристы и пехотинцы пали под саблями улан. А гвардейцы, расправившись с противником, устремились дальше – под новые пушечные залпы! После очередного поворота атакующие кавалеристы вышли на убийственный прямой 500-метровый путь к третьей батарее. Атака на этом участке оказалась особенно трудной: обслуга испанских пушек имела много времени, чтобы не раз прицелиться и выстрелить. Однако, несмотря на ужасающие потери, напор атаки был так силен, что смел и эту оборону; орудия третьей батареи были также захвачены! Но при этом выбыли из строя командир эскадрона Ян Козетульский, получивший тяжелую контузию, и тяжело раненный майор де Сегюр.
Теперь перед уланами остался самый труднейший участок дороги: несколько сот метров прямого пути вверх, под стволы 6 орудий четвертой батареи! Командир 7-й роты капитан Красиньский спешно собрал оставшихся улан, упорядочил строй и повел их в новую атаку. Поляков встретил убийственный огонь сверху. Картечь и пули сразили многих улан; под другими были убиты лошади. До испанских окопов доскакала только горстка всадников – уже под командой последнего оставшегося в строю офицера: израненного лейтенанта Анджея Неголевского. Поляки захватили четвертую батарею и изрубили ее прислугу; однако под напором контратакующих испанских пехотинцев они были вынуждены отступить к третьей батарее. И, тем не менее, свое дело уланы сделали: пушки последней батареи молчали из-за гибели всех артиллеристов. И подоспевший на помощь остаткам 3-го эскадрона 1-й эскадрон капитана Томаша Лубеньского, прошедший захваченную дорогу без потерь, мощным ударом завершил дело. Испанцы упорно оборонялись; но, в конце концов, были вынуждены бежать под свирепым натиском атакующих. Поляки вновь ворвались на четвертую батарею и расчистили ее от вражеской пехоты; при этом на землю рухнул от одиннадцатой (!) раны руководивший остатками 3-го эскадрона его последний офицер лейтенант Неголевский. Перевал был захвачен. 1-й эскадрон польских улан преследовал бегущего врага еще около 5 км; 15 остававшихся на ногах улан 3-го эскадрона остановились на руинах четвертой батареи - «зализывать раны». Польские кавалеристы рассеяли отряды испанцев; часть убили, а часть взяли в плен. В это же время французские пехотинцы взбирались на склоны ущелья, подбирая по дороге раненых и спасая улан, выбитых из седла, запутавшихся в стременах и унесенных лошадьми. Вскоре на захваченной четвертой батарее появился сам император; Наполеон склонился над окровавленным лейтенантом Неголевским, лежавшим среди захваченных им пушек, и приколол на грудь поляку снятый с себя крест ордена Почетного Легиона…
В ходе этой безумной атаки погибло 4 офицера (лейтенанты Стефан Кжижановский, Грациан Роговицкий, Игнаций Рудовский и капитан Ян Дзевановский, скончавшийся через 3 дня от смертельного ранения). Еще 4 офицера получили ранения: командир эскадрона Ян Козетульский, капитан Петр Красинский, лейтенант Анджей Неголевский (11 ран!) и майор конных егерей Филипп де Сегюр. В строю остались только 2 офицера: лейтенанты Винцентий Шептицкий и Бенедикт Зелонка. Среди рядовых улан было убито 20 человек, тяжело ранено и контужено – 55 (легкие ранения и контузии не подсчитывались, хотя многие из легкораненых несколько дней не могли нести службу).
Потери испанцев в точности не известны. Наверняка погибла большая часть обслуги пушек (на батареях находилось около 150 артиллеристов), а в плен было взято 3 тыс. испанцев.
Раненые и умирающие поляки были отправлены в подвижной госпиталь в Аранхуэс. Здесь и проявилось истинное отношение французов к проливавшим за них кровь союзникам: в госпитале польские герои получили минимальную помощь в лечении ран. Козетульский вспоминал позднее, что едва не умер от голода в ожидании медицинской помощи. Зато раненых в госпитале посетили Наполеон и генерал Дюрок – видимо, французы считали, что внимание сильных мира сего заменяют страдающим и еду, и лекарства…
1 декабря Наполеон произвел смотр тех 40 польских улан, которые выжили и смогли встать в строй. При звуках оркестра солдаты Козетульского выстроились в линию, многие из них были забинтованы. Большинство из ветеранов Сомосьерры не были в состоянии самостоятельно сидеть на лошадях, и их поддерживали гвардейцы Наполеона. Император вручил тем, уланам, что довели атаку до конца, 16 крестов Почетного Легиона; кроме того, рыцарским крестом Почетного Легиона был награжден унтер-офицер Доминик Цихоцкий, захвативший во время атаки вражеское знамя. После церемонии император подошел к полякам, снял шляпу и сказал громко, чтобы все могли слышать: «Вы достойны моей Старой гвардии. Вы - лучшая кавалерия». Вскоре в Париже был издан бюллетень, в котором можно было прочесть: «Пушки, знамена, ружья, солдаты – все было сметено или захвачено. Полк покрыл себя славой и доказал, что достоин входить в Императорскую гвардию».
Атака польских улан позволила Наполеону продолжить марш на Мадрид и преодолеть последнее сопротивление испанцев. Однако с уходом Наполеона из Испании партизанская война (герилья) разгорелась с новой силой. Он вынужден был держать в этой стране постоянный контингент в 370 тыс. солдат (1810 г.), что сильно ослабило его силы в других местах Европы, не принеся Франции никаких выгод.
Атака при Сомосьерре стала символом воинской доблести и самоотверженности поляков. Однако, не отрицая героизма польских улан, многие не видели смысла в их подвиге: зачем нужно было проливать кровь, помогая Наполеону громить испанских патриотов, защищавших свою страну?