Представления средневековых европейцев об исламском мире состояли из мифов и страшилок. До начала XII века они даже не знали, что ислам – монотеистическая религия.
Христианам сложно было представить, что сарацины молятся тому же Богу, что и они. Большая часть населения считала «Аллаха» особым божеством мусульман, чем-то похожим на Зевса, но не на всемогущего трасцендентного Бога христиан и иудеев. Одни думали, что «магометане» поклоняются Мохаммаду так же, как христиане — Христу, другие были уверены, что Мохаммад — лишь один из сарацинских богов.
С первых же страниц знаменитой «Песни о Роланде» автор настраивает публику на враждебность, напоминая о мнимом многобожии магометан:
«...Лишь не взял Карл Великий Сарагоссы,
Что на горе стояла: царь Марсилий
Владеет ею; в Бога он не верит, —
Он Аполлину служит, Мухамеду, —
Но близок час погибели его»
Мусульмане в «Песни...» поклоняются идолам. При этом отношения сарацин с идолами весьма специфичны: когда их настигают военные неудачи, они позволяют себе не только оскорблять своих богов словесно...
«Да сгинут Магомет, и Терваган,
И Аполлен, что погубили нас»
...но и наказывать их физически:
«Они сорвали с идола корону,
Потом его подвесили к колонне,
Потом свалили и топтали долго,
Пока он не распался на кусочки.
Карбункул с Тервагана ими сорван,
А Магомет повален в ров глубокий»
Мусульманский царь Марсилий, в отличие от христианских персонажей, труслив. Он не хочет честного боя. Чтобы усыпить бдительность христианского царя, он даёт заведомо ложное обещание принять христианство, посылает во дворец богатые дары. Всё, чтобы заманить царя на свою территорию и предательски напасть на него. Для Марсилия нет ничего святого: он отдаёт в заложники детей из знатнейших сарацинских семей, понимая, что те будут убиты, как только вскроется обман.
«История Шарлеманя» Псевдо-Турпина не так знаменита, но тоже заслуживает внимания. В ней происходит странный диалог между сарацинским великаном Ферракутом и Роландом (тем самым)....
Ферракут спрашивает Роланда о его вере и получает ответ, что тот следует учению Христа. «Кто есть Христос?», — почему-то продолжает допытываться сарацин, хотя о Христе ему должно быть известно. Роланд отвечает, что Христос — сын божий, а Бог, в свою очередь, един в трёх ипостасях. Сарацин соглашается тем, что Бог един, но отрицает троицу (что соответствует реальному положению дел в исламе). «Бог един, он творец всего сущего, не родил он и не был рождён», — говорит Ферракут, после чего у них происходит небольшой богословский спор.
Роланд объясняет суть Троицы, воскресения Христа и чудо его рождения. Ферракут принимает идею о том, что Иисус мог родиться у девственницы, в штыки. Это странно, ведь она изложена в Коране.
Под конец Роланд вызывает Ферракута на поединок. Результат поединка должен показать, чья религия истинная. «И пусть будет это вечным позором для стороны побежденного, а победителю — слава и честь», — говорит он. Само собой, в поединке побеждает Роланд, а Ферракут умирает, взывая к помощи Магомета, который оставил его.
Позиция Ферракута странная. Если Бог един, не рождал и не был рождён, то как же пророк Мохаммад мог быть тоже богом? Или он и есть единственный Бог? Почему тогда Ферракуту кажется нереалистичным, что Христос, будучи Богом, снизошёл на Землю и жил как человек? Скорее всего, Псевдо-Турпин просто поленился продумать басурманского персонажа, понимая, что он нужен всего лишь как символ абстрактного зла, и никто не будет всерьёз в него всматриваться.
Петр, аббат-гуманист из Клуни сделал огромный шаг к пониманию ислама и мусульманской культуры. Он организовал первый латинский перевод Корана. Это могло стать началом межкультурного диалога, но этого не случилось. Случились первые крупные поражения крестоносцев на Ближнем Востоке. Европу захлестнула новая волна ненависти к мусульманам, и работа осталась незамеченной.
Позже Петр пишет собственный трактат, в предисловии к которому трогательно обращается к мусульманам:
«Я иду к вам не с мечом, как это часто делают люди, а со словом; не с силой, а с разумом; не с ненавистью, а с любовью… Я люблю вас; любя вас, я пишу вам; обращаясь к вам, я призываю вас к спасению».
Трактат назывался «Собрание полной ереси дьявольской секты сарацин» (!) Однако, вряд ли хоть один сарацин был им обижен, ведь трактат был написан в христианской стране, да еще и на латинском.
В эпоху крестовых походов появляется множество биографий пророка. Согласно этим биографиям некий поругавшийся с церковью ересиарх решает использовать своего ученика Магомета, чтобы отомстить. Он обучает амбициозного молодого купца разным хитростям и фальшивым чудесам. Купец применяет эти знания, чтобы ввести в заблуждение легковерных арабов, создать секту и поддерживать своё политическое влияние, а главное — сеять невиданный разврат (внезапно!)
Одно из фальшивых чудес описывали так: Магомет дрессирует бычка откликаться на зов, привязывает к его спине книгу с наставлениями. Во время собрания сарацин он подзывает бычка и заявляет, что привязанная к его спине книга – ниспосланный Богом Коран.
Эти истории были не особо достоверны: большую часть своей проповеднической жизни Мохаммад не имел никаких выгод, а имел только проблемы. К тому же первая письменная версия Корана появилась уже после его смерти.
В «Божественной комедии» Данте Мохаммад изображён в 9-м рве 8-го круга ада, вместе с зачинщиками раздора. Цитаты приводить не буду, там всё настолько жёстко, что Дзен может и забанить.
Для Данте, как для благочестивого католика, возникновение ислама само по себе было расколом. Поэтому в своей поэме он постарался не только показать злонамеренность пророка, но и максимально унизить его.
Данте не допускает, что «Магомет» мог искренне заблуждаться или иметь собственное религиозное вдохновение. Это видно по отрывку, в котором пророк поддерживает Дольчино Торниелли, современного Данте еретика из секты «апостольских братьев».
Мохаммад понимает, что рано или поздно Дольчино к нему присоединится (то бишь осознаёт неправомерность и своих, и его поступков). Тем ни менее, он не раскаивается, не просит призвать Дольчино одуматься, а, напротив, поддерживает «коллегу».
Джованни Боккаччо был намного добрее к сарацинам. В своём «Декамероне» он демонстрирует знание сарацинской культуры и удивительную нейтральность. В одной из историй прекрасная сарацинка, попав во владения христианского рыцаря, пробует вино впервые в жизни, «оттого что это ей было воспрещено ее законом»; в другой истории Бокаччо довольно подробно и верно описывает сарацинское платье, в которое переодевается мессер Торелло; в третьей «предобрая» пожилая сарацинка даёт кров оказавшейся в незнакомом городе юной Констанце.
