Часть первая здесь
Часть вторая здесь
Часть третья здесь
Часть четвертая здесь
Часть пятая здесь
– Я знаю, что вас интересует в первую очередь. Вы, наверное, хотите спросить о сержанте?
Катя моргнула.
– Простите, Екатерина Викторовна, но там ничего нельзя было уже сделать. Поверьте, его оперировал очень опытный хирург, но… Мне очень жаль, что так получилось с вашим напарником! – молодой хирург выглядел расстроенным.
Катя отвернулась к стене. В последний раз она плакала несколько лет назад, когда погибли ее родители… И вот сегодня, когда она очнулась в этой больничной, сияющей до белизны, палате и услышала, что Стаса, ее напарника, огромного добродушного парня, уже нет в живых.
– Зато вам очень повезло, Екатерина Викторовна. Это просто чудо какое-то! Я такое вижу впервые. Главное – позвоночник и артерии не задеты! Речевые функции восстановятся. А ранение в руку – это уже ерунда! Вас вовремя сюда доставили. Через месяц переведем в госпиталь МВД.
Катя кивнула – говорить она пока не могла.
***
– Откуда у вас боевой пистолет Макарова? – следователь вглядывалась в красивое лицо, обезображенное кровоподтеками.
Бекетов усмехнулся, сидя на стуле в комнате для допросов.
– Полгода назад к нам в сервис тачку пригнали. Угнанную. Сказали, разобрать на запчасти. В общем, я обнаружил тайник под обшивкой. Там лежал пистолет.
Следователь сделала запись. Бекетов спросил:
– Скажите, Аня точно жива?!
– Пострадавшая Горевая находится в краевой больнице. Идет на поправку.
Бекетов с облегчением выдохнул.
– На вашем месте, я бы особо не радовалась! – нахмурилась следователь. – Погиб сотрудник патрульной службы, еще два полицейских ранены! Вам мало?!
Бекетов посмотрел на нее своими красивыми серыми глазами. Разбитые губы растянулись в циничной усмешке.
– Главное – Анька жива. Остальное – второстепенно.
Ручка в руке следователя треснула пополам, глаза гневно сверкнули. Она нажала на кнопку в торце стола. Мгновение спустя в допросную заглянул конвойный.
– Увести!
Она смотрела на закрывшуюся металлическую дверь. Господи, ну откуда столько уродов?!
***
Оксана и Лариса ввалились в палату. Катя улыбнулась. Все такие же: молодые и красивые. Хотя нет, Ксюха – все такая же, а вот у Лары залегли под глазами темные круги – видно лялька ночами давала стране угля…
– Привет, девчонки! – просипела Катя. – Как дела?
– Ой, у нас все нормально! – беззаботно отмахнулась Оксана. – Я теперь за вас обеих преступников ловлю! Свинство какое-то! Одна в декрете, другая – в больнице!
– Лара, как там дочь? – спросила Катя.
– О-о-о-о! – Лариса подняла глаза в потолок. – Орет!
Все засмеялись.
В палату вошел доктор. Симпатичный, высокий. Смущенно поздоровался со всеми.
– А вы доктор? – Оксана бесцеремонно уставилась на него. – А как вас зовут?
– Алексей Николаевич, – еще больше смущаясь ответил он.
– А вы хирург? – не отставала Оксана.
– Да, я оперировал Катю… Простите, оперировал Екатерину Викторовну.
Оксана раскрыла рот, чтобы еще что-то спросить, но Лариса ее опередила.
– Скажите, Алексей Николаевич, а какие у Кати прогнозы? Ну, она сможет на службу вернуться?
Доктор утвердительно кивнул.
– Прогнозы самые благоприятные. И, разумеется, Екатерина Викторовна сможет после реабилитации вернуться на службу.
– Спасибо вам, доктор! А вы симпатичный! – сказала Оксана.
Катя укоризненно глянула на подруг.
– Девчонки. Оставьте человека в покое.
Доктор посмотрел на нее. Это не был бесстрастный взгляд доктора на пациента. Это не был жалостливый взгляд здорового человека на больного. Нет. В карих глазах молодого хирурга была какая-то особенная, безграничная нежность...
– Я попозже зайду! – шепнул он и подмигнул.
Катя улыбнулась и прикрыла глаза.
***
– Ну сколько можно уже скрываться? – возмутился Марков. – Прячемся как дети! Пора выходить из тени.
Оксана поцеловала его, прижалась к груди.
– Рома, я думаю Еремин не одобрит. Ты же знаешь его отношение к служебным романам.
– Еремин в курсе уже, – засмеялся Марков.
– Да ладно! – протянула Оксана и нахмурилась. – Ты уже всем настучал?
– Он видел, как мы в машине целовались. Сказал мне, что если Егорова уйдет в декрет, то он отправит меня служить участковым на Чукотку... А почему ты ни Кате, ни Ларисе про нас не говоришь?
Оксана вздохнула. Села на кровати.
– Понимаешь, мне нужна ясность. Не то, чтобы я на тебя давила, но…
Марков слез с кровати, подошел в столу.
– Я тебя понял. Хотел через пару месяцев, после того как майора получу, но видно придется поторопить события… Извини за неподходящую обстановку.
Он выдвинул ящик стола и вытащил коробочку из красного бархата. Подошел к ней, плотнее завернулся в простыню. Встал на одно колено, склонил голову, нагнетая торжественность.
– Дорогая Оксана, – проникновенно начал он. – Мы с тобой встречаемся уже…
– Я согласна! – в восторге завизжала Оксана и прыгнула на него, целуя.
Марков засмеялся: женщины!
***
Ах, эта свадьба, свадьба, свадьба пела и плясала…
Подполковник Еремин сидел за столом, положа руку на плечо подполковнику Захарьеву. Оба в расстегнутых кителях, из карманов торчали галстуки.
– Мишка! Ты понимаешь, что творят, а?! – жаловался Еремин. – Мой второй оперативник выходит замуж! А потом что, декрет? Опять?! Сначала Лариса, теперь вот – Оксана!
Подполковник Захарьев взялся за бутылку.
– Димка! Это же хорошо! Они, в первую очередь, женщины! Я вот за племянницу свою переживал, думал, что никогда замуж не выйдет! А вот смотри, нашелся хороший человек. Хирург, между прочим! Через месяц свадьба. Так что, погуляем еще с тобой!
Оба повернулись и посмотрели на Катю, двигающуюся в медленном танце с высоким симпатичным мужчиной. Катя перехватила их взгляд, подмигнула. Подполковники тоже подмигнули. Вышло у них это плохо – не совсем трезвые глаза уже работали автономно от своих хозяев. Со стороны можно было подумать, что на офицеров одновременно напал нервный тик. Затем оба повернулись к столу. Подняли рюмки.
– Ну, за Катю!
К ним подошли Оксана и Лариса. Красивые, в вечерних платьях.
– Видеть ваших мужей не могу! – буркнул Еремин.
Женщины удивленно переглянулись.
– Почему? – хором спросили они.
– Моих самых лучших оперативников увели. Вас, моих девчонок!
Оксана и Лариса засмеялись. Обняли начальника, поцеловали в щеки с обеих сторон. Еремин расплылся в улыбке как Чеширский кот.
– Ну ладно, ладно... Шучу. Я рад за вас, девчонки! – смущенно сказал он и с чувством добавил. – Будьте счастливы!
Музыка внезапно прекратилась. Танцующие гости с удивлением посмотрели на вылезших на середину танцпола Маркова и Трошина.
– Дорогие гости! Я благодарен вам всем за то, что вы сегодня пришли на нашу свадьбу! – сказал в микрофон Марков. – И я со своим товарищем, без пяти минут капитаном Трошиным, хотел бы спеть вам песню. Песня не для свадебных торжеств, но зато про нас, про оперов!
Трошин щелкнул пальцами. Музыканты ударили по струнам и клавишам. Послышались ритмичные звуки знакомой мелодии группы Любэ.
Марков и Трошин подняли микрофоны и запели низкими голосами:
«На спящий город опускается туман,
Шалят ветра по подворотням и дворам,
А нам все это не впервой, а нам доверено судьбой
Оберегать на здешних улицах покой.»
Гости, хлопая, дружно и с воодушевлением подхватили припев:
«Да-а-а! А пожелай ты им ни пуха ни пера.
Да-а-а! Пусть не по правилам игра.
Да-а-а! И если завтра будет круче, чем вчера,
«Прорвемся, – ответят опера.
Прорвемся, опера-а-а!»
***
– Ну что, Катюша, недолго тебе незамужней ходить осталось, – сказала Оксана.
– Через месяц! – кивнула Катя. – У Леши как раз отпуск будет.
– Эх, девчонки! – Лариса обняла подруг. – Через что мы только не прошли вместе! И ведь живы! И счастливы!
– А некоторые еще и беременны! – подмигнула Оксана, показывая на Катю.
Прохожие смотрели на трех смеющихся симпатичных женщин в вечерних платьях, стоящих на ступенях ресторана. Внешне – хрупкие и безобидные. Но мы то с вами знаем, дорогие читатели, что за этой внешней беззащитностью кроется стальной характер! Характер настоящих офицеров, истинных профессионалов в своем опасном, но таком нужном деле…