I
Эпидемия отступила, карантинные ограничения сняты, и для нас вновь открылась возможность, которую мы раньше не ценили – возможность просто гулять по родному городу. По моим наблюдениям, многие открыли для себя этот способ времяпрепровождения – до карантина их жизнь проходила в каком-то бешеном темпе: работа-развлечения-сон… Теперь этот темп замедлился. Люди стали находить время, чтобы просто пройтись по улице. Подышать свежим воздухом. Подумать.
Я тоже гуляю по городу и смотрю по сторонам. И невольно вспоминаю прошлое. Я помню эти улицы другими. Когда не было этой красоты, этой ухоженности, когда город напоминал большой базар с его неспокойным, полукриминальным бурленьем. А до этого – да, чистые, но какие-то серые, безжизненные улицы, которые к праздникам «украшались» транспарантами с «актуальными» цитатами вождей живых и умерших.
Я думаю о времени, я сравниваю время, я вспоминаю прошлое и прихожу к удивительному для некоторых выводу – сейчас мы живем лучше, чем когда бы то ни было раньше. И в бытовом смысле – давайте вспомним дефицит брежневских времен, когда к празднику «доставали» колбасу и горошек – вам сейчас придет такое в голову? Колбасы в магазине завались, а уж горошек – вообще не дефицит. Молчу про девяностые, когд единственным доступным мясом были не очень качественные «ножки Буша». Мне скажут, что многие и сегодня не видят той колбасы, и питаются одной курятиной, и это правда. Как и то, что той нищеты, которая была раньше, уже нет. Нет бедных, уныло одетых людей времен СССР, нет (или не так много) людей в дешевых китайских шмотках. Мы одеты, обуты, мы не голодаем, мы не стоим в очередях, не достаем все по блату, не фарцуем.
Мы живем. Работаем. Получаем зарплаты и пенсии. И нам этого хватает. Конечно, если не мечтать о вилле на Лазурном берегу – но есть Гугл-мапс, с помощью которого можно сосчитать все эти виллы. Их не так уж и много. Гораздо меньше, чем населения в одном только российском губернском городе, не говоря за столицы.
Зато перед нами открыт весь мир (сейчас, конечно, не совсем – эпидемия внесла свои коррективы; но до этого – практически, любой из нас мог поехать куда-нибудь в тропики или в одну из европейских столиц). Мы можем работать, учиться, отдыхать где угодно. Мы можем выбирать, что нам читать, смотреть, слушать…
И тут я плавно перехожу к другому аспекту нашего бытия – к свободе. Той самой свободе, которой, по мнению некоторых, у нас так мало. Но скажите мне, а в чем наша несвобода?
Я помню время, когда для того, чтобы поступить в хороший ВУЗ, надо было быть комсомольцем. А чтобы быть комсомольцем, надо было быть атеистом. Государство пыталось регулировать все. Оно диктовало что читать, что слушать, что смотреть. Оно со школьной скамьи пыталось навязать тебе «правильный образ мысли».
Где сейчас все это?
Я смотрю на мир. Каждый из нас сегодня может сам смотреть на мир. Интернет открыл для нас буквально все уголки нашей планеты, и даже не выходя из дому, мы можем побывать в любом городе мира, в любой стране. Вот, к примеру, западные страны. Говорят, что там свободы больше. Но стоит только высказать мысль, идущую вразрез с общественным дискурсом – и ты пария. Но не просто, как у нас говорят, нерукопожатный – твоя кредитная история превращается в тыкву, и твоя статус в обществе стремительно скатывается вниз.
Примеры? Оксфордского профессора уволили потому, что он сказал, что мужчины не могут рожать. Профессора Стэнфорда (или МТ, не уверен) – за то, что он не поставил темнокожим студентам хорошие оценки «в связи с убийством Флойда». И это так, навскидку. Любой желающий найдет множество подобных историй.
Есть у нас такое? Нет. Как и нет многого другого. Например, полиции, выбивающей людям глаза резиновыми пулями. Агрессивных молодчиков, бьющих женщин со спины из-за того, что у них белый цвет кожи. Оголтелых толп, сносящих статуи путешественников и драматургов.
Какой же свободы нам не хватает, когда разрешено все, что не запрещено, а запрещено только то, что причиняет вред другим людям? Может, свободы танцевать в храмах чужой религии, бить витрины, грабить прохожих, жарить шашлык на Вечном огне? Читатель, вот, положа руку на сердце – а тебе нужна такая свобода?
Лично я дорожу тем, что могу, как сейчас, просто посидеть в кафе, могу пройти по улицам родного города даже ночью, без риска быть избитым и ограбленным. Это постепенно становится привычным. Хотя так было не всегда. И так есть не везде.
II
Я не могу сказать, что меня все устраивает в моей стране. К сожалению, если верить Библии, с тех пор, как Адам и Ева приоделись, рай на земле невозможен. Просто все познается в сравнении.
Для человека это важно – читать, сравнивать, думать. Думать самостоятельно. Видеть ситуацию не статически, а динамически. Видеть, откуда все пришло и в каком направлении развивается.
Что мне не нравится? Мне не нравятся чиновники, возомнившие себя вершителями судеб за умеренную плату. Эта российская беда существует давно, наверно, еще с того момента, когда чин автоматически равнялся дворянству с полагающимися при этом крепостными. Некоторые чиновники не хотят понять, что их работа – такой же труд на благо всех, как работа водителя троллейбуса.
Но разве с этим не борются? Конечно, нам бы хотелось, чтобы это зло исчезло по щелчку пальцев, но тот, у кого есть огород, знает, что полоть сорняки – непростая задача. А коррумпированный чиновник, все-таки, немного умнее среднестатистического сорняка.
Мне не нравятся олигархи, точнее, те, кто мнят себя таковыми. Те, кто в мутной водичке девяностых, перегрызая глотки, урвал лакомый кусок и считает себя хозяином жизни, а принадлежащее имое предприятие и всех его работников – своей собственностью. Но и здесь закручивают гайки. Буквально на днях мы разорвали договор об отсутствии двойного налогообложения с Кипром и Мальтой – законопатили последние оффшорные щели, через которые из страны выводился капитал. Налоговое законодательство, как пресс, сжимает горизонт возможностей подобного рода царьков, постепенно вынуждая их либо уступать свои активы государству, либо превращаться в покорных супер-менеджеров. Знаю, что пока до этого еще далеко. Но процесс идет, а ведь мы с детства знаем простую, но мудрую истину: скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.
Мне не нравится самозваная элита и богема, о которой Шевчук пел еще четверть века назад. Та, что толстым слоем пакового льда сковала нашу культуру. Мне не нравится паралич нашего кино, мне не нравится то, что многие театры, выставки и прочее превратились буквально в конторы для отмывания бюджетных денег, и это пока сходит с рук. Но особенно мне не нравится та наглая самовлюбленность, с которой эти, в общем-то, не шибко талантливые, богатые достижениями предков или раскрученные за счет своих не слишком чистоплотных связей люди кичатся своим положением в обществе и тем местом, которые они занимают.
Они ведь на полном серьезе мнят себя неприкасаемыми! Элитой, голубой кровью, белой костью. Почитают всех нулями, а единицами себя. Они мнят себя гениями, хвалят друг друга, дают друг другу премии – несмотря на то, что книг их не читают, фильмы не смотрят, от их спектаклей бегут, как от чумы – все, кроме горстки еще более бездарных «эстетов» и «ценителей» из числа «популярных» блоггеров и ЛОМов.
И на этом основании они считают, что им все должны. Государство покорно и безмолвно должно оплачивать их проекты, поскольку это «культура», и ее надо развивать. А если такой «художник» совершит преступление – общество должно понять его и простить.
В «Собачьем сердце» Булгакова профессор Преображенский считается положительным героем. На фоне Швондера и Шарикова он, конечно, выглядит блестяще, но не стоит забывать, что Шарикова создал именно он. Ключом к образу Преображенского являются его слова:
- «Но чтобы это была такая бумажка, при наличии которой ни Швондер, ни кто-либо другой не мог бы даже подойти к двери моей квартиры. Окончательная бумажка. Фактическая! Настоящая!! Броня!!!»
И вот, сейчас они тоже требуют для себя таких «бумаг», требуют неприкосновенности – для чего? А для того, чтобы беспрепятственно плодить Шариковых на радость Швондерам.
И мне бы очень хотелось, чтобы эту проблему не считали несерьезной.
III
Как видите, я вовсе не из тех, кто носит розовые очки. Никогда не боялся говорить правду – иногда и с ущербом для себя, и не думаю, что буду бояться в будущем. Честно говоря, мне сейчас хочется говорить о хорошем, но приходится говорить об этом «на контрасте». Люди воспринимают хорошее как должное. Когда человек сыт, обут, одет, когда у него есть крыша над головой и досуг, когда его здоровье и благополучие под охраной – он считает это нормой. Так мы и отвечаем на вопрос: «как дела?» - «Нормально».
При этом, мы живем в мире, где люди умирают от голода, от отсутствия медицинской помощи, где дети играют стрелянными гильзами, где в некоторых странах можно за $20 купить раба, мы живем в мире, где почти половина благосостояния принадлежит четверти процента мирового населения, где есть неравенство, преступность, наркомания, проституция…
Нормально? Смотря с чем сравнивать. Но я счастлив, что для нас хорошо – это норма.
Именно поэтому я выступаю за стабильное общество. Я не хочу для своей страны никаких потрясений. Я уже их видел – Перестройку, обе чеченские войны, разгул бандитизма и анархии, и настоящая нищета большинства. И я совершенно не приветствую возврат к этому состоянию.
Мне нравится фраза русского мыслителя Николая Бердяева: «Государство существует не для того, чтобы превращать земную жизнь в Рай, а для того, чтобы помешать ей окончательно превратиться в ад». Рай на земле вообще вряд ли возможен, поскольку люди, увы, не святые. Признаем честно – все мы в чем-то алчные, все свое ценим больше чужого, каждый из нас порой бывает равнодушным. Мы не ангелы, потому и живем не в раю. Но и адом нашу жизнь не назовешь. В ней нет той беспросветности, о которой я говорил раньше. В стране, где я живу, можно надеяться, творить и любить.
Ты можешь верить в Бога и принадлежать к какой-то конфессии или не принадлежать никакой. А можешь ни во что не верить, даже в черта, назло всем. И никто не прикажет тебе при приеме на работу или учебу прочитать «Отче наш» или трижды плюнуть на икону.
Ты можешь интересоваться политикой и принадлежать к какой-то партии или не принадлежать никакой. А можешь плевать на политику. Можешь голосовать за, против или вовсе не ходить на выборы. Это ничем тебе не повредит.
Ты можешь (если у тебя достает знаний) получить любое образование. Да, в этой сфере тоже пока не все радужно, но в принципе, доступ к обучению у нас свободный. Если тебе позволяет квалификация, ты можешь устроиться на любую работу. Или начать свой бизнес. Конечно, придется пахать – но, по крайней мере, возможности есть, а дальше все зависит только от труда, упорства и таланта. Хотелось бы, конечно, чтобы меньше было надуманных преград и искусственных препон…
Но есть тенденция исправления ситуации.
У тебя есть доступ к бесплатной медицине по ОМС, и по окончанию рецепта тебе не выставят счет, от которого у тебя случится инфаркт. Ты можешь полагаться на то, что государство защитит тебя от внешнего врага и пьяного соседа. Вы скажете, что это нормально? Расскажите это той пожилой семейной паре из Сент-Луиса, которые с оружием защищали свой двор от агрессивных молодчиков.
Я уже не говорю о таких «мелочах», как помощь пострадавшим в стихийных бедствиях или расселение аварийного жилья. В какой стране мира еще действует подобная программа?
Что еще? Еще ты можешь придерживаться любых убеждений, за исключением экстремизма, терроризма и идей превосходства одного человека над другим. И ты можешь быть уверенным, что тебя не заставят завтра целовать чей-то ботинок.
Ты можешь выражать свое мнение по любому поводу, и никто не станет тебе предписывать его под угрозой увольнения.
Ты можешь любить кого угодно, жить с кем угодно, и тебя не станут ни лечить от «неправильной» любви, ни, наоборот, навязывать культ ЛГБТ, требя, чтобы ты «увжал» (на самом деле – активно одобрял) их выбор.
Ты можешь воспитывать своих детей, как считаешь нужным, конечно, не переходя границ, за которыми начинается преступление, и никто не сможет их у тебя отнять, если ты добросовестный родитель.
Что из этого не соответствует действительности? Я имею ввиду, в целом – из любого правила бывают исключения. Но, когда мне начинают втирать про то, что «россияне живут в нищете» - я вспоминаю, как кузнецкие шахтеры стучали касками по рельсам, как дети в школах падали в голодные обмороки а зарплату выдавали мягкими игрушками. А еще – картонные коробки бомжей на пятой авеню у Сентрал Парка и очереди за бесплатным супом на благополучном с виду Манхеттене.
Я не считаю плохим ни один народ, не считаю ущербной ни одну расу. И мне бы хотелось, конечно, чтобы все люди на земле были счастливы или находились на пути к счастью. Чтобы они думали не о котировках и индексах, не о санкциях или «позитивном угнетении», не о том, кто верит, думает, любит правильно, а кто – нет – а о своих близких и вообще о тех, кто нас окружает. О том, как бы сделать наш общий дом более комфортным и безопасным.
Да, это утопия, конечно. Потому, что люди не ангелы. Потому, что все мы в чем-то алчные, все свое ценим больше чужого, каждый из нас порой бывает равнодушным. И поэтому живем мы не в Раю.
Но если есть на земле страна, максимально далекая от ада – то это та страна, где я живу, которой горжусь, которую люблю. Я – как и все вы, друзья, - свободен выехать в любую страну мира. И я регулярно бываю там, и тоже люблю эти прекрасные страны – такие, как Швейцария, Франция, Италия, Греция. Но уезжать отсюда не хочу.
А если вам эта позиция не нравится – задумайтесь, почему.
Ваш Олег Рой
