Ряска и Степан, не отводя глаз, смотрели, как Пай поднимается на Вендетту, как в сопровождении человека с мегафоном уходит в каюту, быстро перекинувшись взглядами с Амелией. Потекли долгие минуты ожидания. Сильвия была у штурвала, напряжённо вцепившись в гладкое, отполированное руками дерево, готовая в любой момент дать команду Джеку поднять паруса и рвануть на Ящерке прочь от Вендетты. Степан, сощурившись, считал людей на Вендетте, насчитал десятерых, включая ушедшего с Паем мужчину с мегафоном. Возможно, на яхте был кто-то ещё, кто пока не показывался на палубе. Но даже тех, кого они видели, было слишком много, чтобы бросаться на них и пытаться освободить Амелию с боем. Ряска нервно барабанила пальцами по перилам, жалея, что так и не освоила водяную магию: сейчас бы гигантская волна не помешала.
Наконец Пай показался на палубе, посмотрел на Амелию, ободряюще улыбнулся ей и что-то сказал. Затем он спустился в шлюпку. Никто из обитателей Вендетты не задерживал и не останавливал его, но они зорко следили за его движениями, держась за сабли и арбалеты. Мгновения, что Пай грёб от одной яхты до другой, показались Ряске вечностью. Она подпрыгивала от нетерпения на месте, желая как можно скорее узнать, что ему там сказали. Пай поднялся на Ящерку, и Степан и Ряска тотчас же его окружили, засыпав вопросами:
– Ну как?
– Что они сказали?
– Что им нужно?
– Они хотят выкуп, да?
Пай задумчиво и молча на них посмотрел, потом попросил Сильвию отплыть от Вендетты подальше, чтобы их не могли застать врасплох, и отвёл своих друзей в кают-компанию. Там он выложил на стол и развернул потрёпанный и пожелтевший клочок бумаги, похожий на выдернутую из чьей-то записной книги страницу. На этом клочке фиолетовыми чернилами был изображён каменный саркофаг, покрытый буквами на неизвестном Ряске языке. В центре каменной крышки был вдавленный круг, в котором заключено нечто непонятное: клубок чёрных щупалец, зубастых пастей и когтистых лап, согнутых под неестественным для земных животных углом. Рисунок был подписан, но опять же на языке, которого Ряска не знала, и, судя по виду Пая и Степана, они тоже с таким не встречались.
– Им нужно вот это, – сказал наконец Пай, когда все вдоволь налюбовались рисунком. – И ещё какой-то медальон, на котором должен быть точно такой же символ, – добавил он ткнув пальцем в круг с зубастой кляксой.
– И где мы это возьмём? – оторопело спросил Степан.
– Магистр Ох, который заправляет всеми этими негодяями, говорит, что эта штука должна быть где-то на дне моря в этом районе. Они знают, что среди нас есть русалка, и хотят, чтобы мы отправили Ряску на глубину, чтобы она отыскала этот каменный ящик и медальон.
– Кто они, ты не выяснил? – нахмурившись, спросил Степан.
– Никаких опознавательных знаков, все говорят на вертхольмском, но с акцентом, и не выглядят, как уроженцы наших мест, что-то в них есть чуждое. Главный у них магистр Ох – это тот мужчина с мегафоном – он говорит на вертхольмском почти идеально, но всё же я почему-то сомневаюсь, что он наш земляк.
Все немного помолчали, раздумывая, затем Степан произнёс:
– Я против того, чтобы подвергать Ряску опасности. Давайте думать над тем, как ещё можно вытащить Амелию с Вендетты.
– А я бы нырнула и поискала этот ящик, чтобы хотя бы понять, зачем он им нужен, – тихо, но твёрдо сказала Ряска.
– Ряска же всё равно собиралась здесь на дно, чтобы посмотреть на Замок-на-дне-моря, – резонно заметил Пай, – поэтому, полагаю, ничего страшного не произойдёт, если попутно она будет обращать внимание на каменные саркофаги со зловещей символикой на крышке.
– Скажи, – обратилась Ряска к Паю, – негодяи с Вендетты не дали никаких ключей к тому, где эта штука может находиться? Помимо того, что где-то на дне моря, разумеется.
– Кажется, саркофаг был на корабле, затонувшем поблизости, но где точно – они не знают. Никто на корабле не выжил.
Все трое вдруг замолчали и переглянулись. Одна и та же мысль посетила голову каждого, и Ряска её озвучила:
– Интересно, не тот ли это корабль, про который написано в найденном мною дневнике?
– Вполне возможно, – отозвался Пай, – хотя, говорят, есть тут одно место, вокруг которого на дне должно быть не меньше десятка кораблей. Скалистый островок, едва выступающий из воды, окружённый подводными скалами: в шторм за волнами его совершенно не видно, но вспороть или пробить дно кораблю эти скалы вполне могут.
– Давай там и начнём поиски, – сказала русалка.
– Сильвия должна знать, где этот островок находится. Пойду, скажу ей, чтобы держала на него курс.
Пай выбежал из каюты, и Степан и Ряска остались вдвоём. Степан напряжённое о чём-то размышлял. Ряска, подумав немного, присела на корточки возле скамейки, привинченной к полу в углу каюты. Там, под скамейкой, привязанный верёвками к ножкам, хранился её сундучок. Ряска открыла его и достала дневник. Она нашла в нём отрывок, где говорилось о буре и кораблекрушении, перечитала его, водя пальцем по строкам, подняла глаза на Степана и спросила:
– Эти скалы, про которые говорил Пай, чёрного цвета, ты не знаешь?
– Да, чёрного. Моряки их так и называют – Чёрные скалы. Кстати, я тут подумал и решил, что спущусь на дно вместе с тобой.
– Как? Ты же не русалка, – удивилась Ряска.
– Да, но ты же сама видела, я хорошо умею плавать и нырять, и надолго могу задерживать дыхание. Уверен, у меня получится доплыть до дна.
– А если нет? Ты же не можешь дышать водой, как я. Не хватит воздуха, захлебнёшься, и вдруг я не успею тебя спасти!
– Всё равно хочу попробовать. Тем более там, вокруг скал, где на дне лежат корабли, должно быть не очень глубоко.
– Ладно, – со вздохом согласилась Ряска, поняв, что Степана не переубедить, по крайней мере сейчас.
Вернулся Пай и сообщил, что Ящерка теперь движется прямым ходом к островку, и примерно через полчаса они будут там. Ряска вышла на палубу и проскользнула на своё любимое место на носу, чтобы увидеть скалы, как только они покажутся на горизонте. Погода была замечательная, как и все последние дни. Пригревало солнышко, высушивая русалкину кожу, но морской ветерок тут же её охлаждал и увлажнял солёными брызгами.
Ряска глядела на волны, которые размерено поднимались и опускались, и ей казалось, что море дышит, вздымая гигантскую зеленую грудь. Русалка встала и, подчиняясь внезапно накатившему желанию окунуться в волны, перемахнула через борт. Она опять ощутила, как море подхватило её и обняло. Ряска покачалась в волнах рядом с Ящеркой, а потом нырнула и поплыла вниз.
Дно и правда оказалось в этих местах не очень глубоким. Ещё не отдалившись от яхты, она уже видела, как колеблются невысокие водоросли, будто трава под сильным ветром, как в них пасутся маленькие яркие рыбки, пощипывая побеги, и прячась в зарослях, когда на них набегала тень от Ящерки. Ряска быстро поплыла под водой вперёд параллельно курсу яхты, попутно разглядывая дно. Она вдруг обратила внимание, что эти водоросли с рыбками растут на аккуратных прямоугольных участках, отделённых друг от друга ровными линиями высоких древовидных водорослей или каменными грядами. "Это же пастбища!" – пришло в голову ей. Тогда она стала вглядываться в дно внимательнее и заметила другие следы деятельности человека: то вдруг увидит каменную скамейку или стол, то огороженный участок, а на нём покосившееся пугало в истлевшей от времени одежде, то каменную статую человека, лежащую навзничь, или стоящую на коленях. Кстати, каменные фигуры стали попадаться всё чаще, и Ряска даже задумалась, для чего морские люди делали статуи в таком большом количестве и зачем раскидали их на пастбищах и в огородах. Наконец Ряска увидела дома: десяток невысоких, жмущихся друг к другу построек из каменных блоков, проложенных водорослями и илом. Вокруг неухоженные сады и огородики с бурной растительностью и забредшими туда рыбками. Русалка посмотрела вверх на удаляющуюся Ящерку, потом вниз на домики, в её душе боролись между собой ответственность и любопытство. Наконец, любопытство одержало уверенную победу, и Ряска без дальнейших сомнений устремилась к скоплению домишек.
Она заглянула в ближайший – никого, лишь каменная мебель и медная посуда на полу. Тогда Ряска проверила следующий дом, там помимо мебели она обнаружила ещё одну статую, которую внимательно рассмотрела: это был мужчина в странной позе с вытянутыми вперёд перепончатыми руками, словно он пытался что-то отпихнуть от себя, рот его был открыт в беззвучном крике, глаза вытаращены. Ряска поёжилась, выскользнула из домика и быстро заглянула в остальные. Большая часть из них была пуста, а в ещё двух она обнаружила другие человеческие статуи, очень правдоподобно сделанные: одна так же защищалась неведомо от кого, а вторая вжалась в угол, закрыв глаза и сложив руки перед собой в молитве. Ряске стало страшно, по коже побежали мурашки. Солнце уже клонилось к горизонту, но света пока было достаточно, лучи солнца проникали в толщу воды освещали дома и заросли водорослей вокруг них, рыбки беззаботно плавали рядом, поблескивая чешуёй в закатных лучах, но Ряску трясло от нестерпимого ужаса. Ей хотелось унести отсюда ноги как можно скорее, что она и сделала, помчавшись стрелой вдогонку за Ящеркой. Она не оглядывалась, поэтому не видела, как чёрные тени от рощицы водорослей, расположившейся в небольшой ложбинке у деревушки удлинились, поползли к домам, пошарив в них и вокруг, и, не обнаружив ни одной живой души, съёжились обратно.
Ряска догнала Ящерку, вынырнула рядом с яхтой, увидев на палубе Степана и Пая, которые со взволнованным видом ходили и разглядывали волны в поисках русалки. Они помогли ей подняться на борт, собираясь уже высказать всё, что они думают о девицах, уплывающих невесть куда без предупреждения, но, заметив, что она вся дрожит и выглядит бледнее обычного, сразу же остыли. Степан потянулся, как будто бы хотел обнять её, но остановился, а Пай взволнованно спросил:
– Что случилось? На тебе лица нет.
Ряска, дрожа и клацая зубами, рассказала им про пастбища с каменными статуями и про найденную деревушку, про фигуры в домах.
– Я думаю, они были живыми, эти статуи, – заключила она. – Это люди, жители морского королевства. Кто-то превратил их в камень.
Пай и Степан помрачнели и переглянулись.
– Хотел бы я, чтобы Амелия была тут, а не на Вендетте, – сказал Пай. – Наверняка она знает, можно ли превратить человека в камень. И если можно, тут же бы пересказала нам пару прецедентов и занялась поисками контр-заклятия.
– А я хотел бы знать вот что: куда делся тот, кто превратил этих морских крестьян в камень, всё ещё ли он бродит под водой в окрестностях?
– Ну если это какой-то колдун, то вряд ли, – ответил Пай. – Непонятно, зачем вообще колдуну понадобилось пробираться на морское дно и превращать в камень ни в чём не повинных жителей, но едва ли он все последние сто лет провёл на морском дне.
Ряску замечание Пая немного успокоило, но всё равно ей было не по себе. Ей вдруг пришло в голову, что, вполне вероятно, в Замке-на-дне-моря картина очень похожа на то, что она видела в деревушке. От этой мысли ей стало жутко ещё больше, и при этом она ощутила в душе грусть и щемящее чувство потери.
– Чёрные скалы по правому борту, бросаем якорь! – крикнула Сильвия с капитанского мостика.
Все трое друзей кинулись к правому борту и увидели в стороне небольшой каменный островок метров пять в диметре. Он действительно едва выступал из воды, и был чёрного, как ночь, цвета. Сильвия предусмотрительно встала на якорь, не подходя к островку вплотную. Ряска, поглядев в воду, увидела причину: под водой вокруг островка скрывались острые чёрные зубы-скалы, готовые пропороть брюхо любому неосторожному судну. Друзья зачарованно глядели на гибельные скалы, выглядевшие особенно зловеще в кроваво-красных лучах солнца, наполовину скрывшегося за горизонтом, потом Ряска потрясла головой и сказала:
– Ну что ж, думаю, лучше подождать утра, прежде чем идти на дно и заниматься поисками.
Все конечно же с ней согласились.
Эту ночь Ряска провела не в любимом море, уцепившись за Ящерку, чтобы не потеряться, как все предыдущие ночи их морского путешествия, а в кают-компании, неудобно устроившись на полу. Почему-то ей совсем не хотелось ночевать среди чёрных скал.
Ряска проснулась оттого, что кто-то тряс её за плечо. Вставать не хотелось, но Ряска всё же открыла глаза и села. За окном был тёмный пасмурный день: всё небо обложило грязно-серыми облаками, за которыми обиженно пряталось солнце. Дождь бы скрасил собой такой день, но дождя не было, и в воздухе им даже не пахло. В такую погоду на болоте кикиморы начинали склочничать и ссориться между собой, случались и драки, и теперь у Ряски привычно испортилось настроение. Она хмуро взглянула на Пая, разбудившего её, и пробурчала:
– Ну и чего ты меня трясёшь? Иди лучше мачту потряси. Или Степана. Хотя разницы, в общем-то, нету.
Пай, проигнорировав её бурчание, ослепительно улыбнулся и сказал:
– Доброе утро! Вставай давай, сейчас завтракать будем, а ты мне мешаешь на стол накрывать.
Ряска встала и поплелась на палубу. Она плюхнулась на пол на своём излюбленном месте и уставилась в воду. Морскую поверхность покрывала мелкая рябь, сделавшая море непрозрачным и скрывшая чёрные подводные скалы. Но Ряска помнила, что они там есть, и зябко поёжилась. "Им-то хорошо!" – мрачно думала Ряска, – "они все на яхте останутся, а мне лезть на дно, к этим скалам, и рисковать собой!"
За спиной раздался голос Степана, говоривший что-то, по-видимому, Паю. Ряска недовольно скривилась и подумала: "Ну вот, сейчас опять подойдёт, сядет рядом и будет донимать разговорами." Но Степан не подошёл и не сел, и это почему-то раздосадовало Ряску ещё больше. Так она сидела и злилась, пока Пай не крикнул, высунувшись из дверного проёма кают-компании:
– Эй, зеленовласка, иди завтракать, всё уже на столе. Только тебя ждём!
– Я не голодна, – проворчала себе под нос русалка, но Пай её уже не услышал, нырнув обратно в каюту, а она сама поняла, что очень даже голодна. Посидев для приличия ещё минут пять, она в конце концов пошла завтракать.
Ряска ожесточённо пилила блинчик с начинкой ножом, когда Пай удивлённо её спросил:
– Ты чего сегодня всё утро, как грозовая туча? Не с той ноги встала? Никогда тебя такой не видел!
– Со мной всё в порядке, – сердито ответила Ряска, – меня в свою очередь удивляет твой ничем неоправданный оптимизм. Но я же не делаю тебе замечаний.
Пай вопросительно поднял брови, но ничего на это не сказал. Вмешался Степан:
– Ряска, ты боишься идти на дно, да? Хочешь, оставайся на борту, а я спущусь и разведаю обстановку?
– Ничего я не боюсь! А ты так и не оставил свою глупую идею плыть вместе со мной? Тогда да, боюсь! Боюсь, что придётся там на дне за тобой присматривать, а потом спасать, когда ты воды нахлебаешься.
Степан огорчённо посмотрел на Ряску, но не стал с ней спорить. Завтрак доедали в молчании: Ряске удалось передать всем своё плохое настроение. В глубине души она понимала, что несправедлива к друзьям, и её начали мучить угрызения совести, но она уже не могла остановиться: её несло на волне раздражения и злости. Русалка накручивала себя, размышляя о том, как её никто не ценит, и какие они все не такие, как надо, когда Сильвия решительно сказала, посмотрев в окно:
– Надо приступать к погружению, если вы всё ещё намеренны это делать. Полагаю, через несколько часов будет буря, и в это время я хотела бы отвести Ящерку подальше от скал в открытое море.
С этим все без споров согласились, быстро допили свои напитки и вышли на палубу.
– Ты уверена, что не хочешь, чтобы я плыл с тобой? – спросил Степан, привязывая к поясу Ряски фонарик, который горит под водой.
– Да! Уверена. Одной мне будет проще, – резко ответила Ряска.
– Давай тогда ты спустишься, осмотришься, потом поднимешься и расскажешь, что там и как, есть ли затонувшие корабли. А поиски на них уже во второй заход? Чтобы мы меньше волновались, – произнёс Пай.
Ряска кивнула, чтобы поскорее от него отвязаться, и решительно прыгнула за борт.
Под водой сегодня было темнее, чем вчера. Ряска устремилась ко дну, растопырив пальцы с перепонками на ногах и руках. Тёмные скалы кольцом окружали островок, и каменистое дно, едва прикрытое илом и нанесённым песком, под небольшим наклоном уходило от островка во все стороны. Ряска поплыла вкруг острова, оглядываясь. Было сумрачно, но тусклого света, проникавшего сквозь толщу воды, хватало, чтобы увидеть на дне развалившиеся и разложившиеся остовы кораблей, образовывавшие вокруг кольца скал своё большое кольцо, мрачное и могильное. Тут были погибшие крохотные яхты, не больше Ящерки, и огромные грузовые корабли, спасательные шлюпки и рыбацкие судёнышки. Судна всех форм, размеров и прибывшие из разных стран лежали бок о бок в своём последнем пристанище. Чёрные скалы собирали свою дань в течение столетий. Ряске стало жутко, и, чтобы побороть свой страх, она направилась к ближайшему завалившемуся на бок судну.
Судно оказалось торговым кораблём, судя по широким бокам, а также потемневшим ящикам, рассыпавшимся по дну вокруг пробитого днища. Ряска нырнула в пролом и включила фонарик, потревожив стайку рыбок. Она провела лучом света направо, налево – ряды стоящих друг на друге гнилых, разбитых ящиков с содержимым, так долго пролежавшим в воде, что уже нельзя было сказать, чем это было раньше, до того, как стало бурой слизью. Ряска проплыла немного внутрь, чтобы удостовериться, что на таком корабле точно не может быть искомого саркофага. Затем она развернулась и поплыла к выходу, случайно зацепив ногой один из нижних ящиков. Ящик подумал пару мгновений, решил, что такая жизнь ему больше не мила, и развалился на мелкие трухлявые кусочки. Ящики, стоявшие на нём покатились вниз, задевая по дороге другие ящики из соседних рядов. Лавина, состоящая из гнилых ящиков и их обломков, бутылок и банок, оказавшихся в некоторых ящиках, сбила с ног Ряску, оглянувшуюся посмотреть, что за шум, накрыла её и дала по голове бутылкой.
Продолжение следует
