Вхождение территорий Дальнего Востока в состав России во второй половине XIX в. заставляло правительственные круги постоянно искать пути для укрепления там российского присутствия. Рост территориальных аппетитов империи привел к тому, что жизнедеятельность региона в значительной степени зависела от труда китайцев. В этих условиях мерой «активной обороны» стали попытки политиков и военных оформить «удобные» российские границы.
Малороссия, Белороссия, Новороссия – эти и подобные им наименования окраинных провинций Российской империи недвусмысленно указывали на стремление царской власти растворить, ассимилировать покоренные народы, истребить сам дух потенциальных протестно-освободительных движений. Ставя перед собой цель легитимации имперского владычества на новых территориях, идеологи рекомендовали не употреблять этнонимов и топонимов, напоминавших о любых формах политической самоорганизации народов, существовавших до их включения в состав империи, всячески подчеркивая «исконную русскость» этих земель. Характерно, что подобные легитимизационные проекты касались пограничья локальных цивилизаций, то есть земель, где восточно-славянская, она же православная цивилизация, она же «русский мир», соприкасался с периферией западноевропейской, исламской или буддистско-конфуцианской цивилизаций.
Например, «греческий проект» Екатерины Второй был направлен на воссоздание на Балканах за счет провинций Османской империи славянского государства – наследника Византии с центром в Царьграде-Константинополе. Царица даже внука своего назвала Константином, неоднозначно намекая, кто именно должен занять трон будущей православной монархии. Планы Российской империи насчет турок, призывы к водружению «креста над Святой Софией» и установлению контроля над Черноморскими проливами привели к череде войн XVIII-XIX веков. И даже в веке двадцатом, во время Первой мировой Россия всерьез готовилась высадить десант на Босфоре. Но разгром англичан в Дарданелльской операции 1915 года остудил горячие головы, а «греческий проект» был окончательно закрыт.
Гораздо менее известны широкой общественности планы создания на Дальнем Востоке так называемой Желтороссии. О необходимости обезопасить территории русского Дальнего Востока на рубеже XIX–XX вв. активно писали журналисты, в частности И. С. Левитов. Еще в 1900 г. он предлагал для «уплотнения населения и развития русской гражданственности на Амуре» предоставить населению возможность «легко приобретать земельные участки». Вместе с тем, говоря о «триумфальном шествии китайцев в Россию», о том, что «китайцы сами лезут к нам, предлагая так дешево свои рабочие руки», анализируя причины ненависти русских рабочих по отношению к китайским «кули» в Забайкалье, на Амуре и в Маньчжурии, он все же признавал: «…[ничего] кроме пользы от китайцев для страны, не говоря уж об Амуре, но даже и для Забайкалья, я не видал».
Именно И. С. Левитов являлся и автором термина «Желтороссия», вошедшего в лексикон не только публицистов, но и политиков. Идею создания особой территории на крайних юго-восточных рубежах Российской империи — «Желтой России» — он развивал в целом ряде печатных трудов и выступлений. Под Желтороссией И. С. Левитов понимал пространство от Байкала до Тихого океана, в котором «русский элемент смешивается с населением желтой расы». И. С. Левитову в тот момент казалось, что «площадь эта как бы изолирована от России и имеет мало общего с ней». Одновременно он признавал, что «пока довольно трудно установить настоящую границу такой колонии, цель которой и должна состоять в том, чтобы тормозить столкновение между желтой и белой расой». Нашумевший в свое время доклад журналиста И. С. Левитова «Желтороссия, как буферная колония» был прочитан им на собрании «Общества для содействия русской промышленности и торговле» 16 мая 1905 г. — в момент, когда только что завершилось катастрофой для России Цусимское морское сражение, предопределившее исход Русско-японской войны.
Министр финансов граф Сергей Витте тоже задумывался об освоении дальневосточных территорий, но техническими средствами - хотел «сшить» железными дорогами центр Российской империи с ее периферией. И уже в 1891-м начнется закладка Транссибирской магистрали. Через 5 лет будет положено начало её южной ветки - КВЖД, которая и способствовала бы – по мнению Витте - мирной колонизации Маньчжурии. Но - в отличие от Левитова - Витте видел угрозу в «появлении в Российской Империи трехсот миллионов новых подданных, имеющих иной язык и вероисповедание». Опасался, что не китайцы пройдут процесс ассимиляции, а русские. Поскольку «присоединение Китая к России со временем неизбежно будет означать присоединение России к Китаю». Крайне правые политические крылья, включившись в баталии вокруг «Желтороссии», - уже после поражения России в Русско-японской войне и революции 1905 года - начнут призывать крестьян Центральной России перекочевать за Урал и образовать «сибирское царство».
А.А. Панов, дабы избежать наплыва японцев в Приморье со стороны Сахалина, предложит не заходить дальше Байкала, всю остальную территорию отдать на откуп Японии или «продать США концессию на строительство железной дороги на Дальнем Востоке в обмен на пользование ресурсами региона». Ф. Духовенский найдет, что «желтая угроза» сохранится до тех пор, пока Россия не завоюет весь Китай. А один безымянный теоретик в тоненьком труде «Китай или мы» договорится до работорговли. Чтобы «каждая губерния… распределяла бы среди русских землепашцев китайские семьи для эксплуатации в сельском хозяйстве». И крестьянам отдавалось бы «право даровать им жизнь или смерть». И даже прикинет порядок цен на «желтый товар».
Столкновения с русскими на северной границе Маньчжурии начинаются с русско-китайской войны 1658 года, в ходе которой русские также впервые встретились с корейцами. Итогом военного противостояния стал подписанный в 1689 году Нерчинский договор, по которому русско-китайской границей сделали реки Амур, Аргунь и Горбица.
Слухи о богатых месторождениях золота в 1883 году вызвали стихийное образование на берегах реки Желта, притоке Албазихи, бассейн Амур, так называемой Желтугинской республики, располагавшейся на территории Китая. Желтугинская республика была ликвидирована китайскими войсками зимой 1885—1886 годов.
В ходе японско-китайской войны (1894—1895) часть Маньчжурии была занята японцами, но по Симоносекскому договору возвращена Китаю. Ослабление цинского правительства привело к усилению русского влияния в Маньчжурии, которая постепенно была включена в сферу русских коммерческих и политических интересов. Во многом это было связано с заключенным в 1896 году, после разгрома войск Цинской империи в японско-китайской войне, союзническим договором.
С 1896 года по кратчайшему на Владивосток маршруту через Харбин была построена китайско-восточная железная дорога (КВЖД), получив также в своё управление полосу отчуждения этой железной дороги. Были основаны в значительной степени русифицированные города Харбин и Дальний, в 1901 году начато амбициозное строительство военно-морской базы в Порт-Артуре. Однако, цели России вошли в противоречие с интересами Японии, заявившей имперские притязания на те же самые территории. Видную роль в изучении Маньчжурии и строительстве дороги сыграл Н. С. Свиягин. В 1898 году по Русско-китайской конвенции Россия арендовала у Китая Ляодунский полуостров с прилегающими островами, укрепила Порт-Артур и построила коммерческий порт Дальний, которые были соединены железной дорогой с восточно-китайской линией на Владивосток.
Азия враждебно реагировала на чрезмерно быстрые темпы российской экспансии. В 1900 года вследствие восстания боксёров район КВЖД в Маньчжурии был занят русскими войсками. В 1903 году Россия учредила в Порт-Артуре Наместничество Дальнего Востока, и российское правительство рассматривало проект закрепления Маньчжурии как «Желтороссии», основой которой должны были стать учреждённая в 1899 году Квантунская область, полоса отчуждения КВЖД, формирование нового казачьего войска и заселение русскими колонистами. Притязания Японии на Маньчжурию и Корею и отказ Российской империи вывести русские войска в нарушение союзнического договора из Маньчжурии и Кореи повлекли за собой русско-японскую войну 1904—1905, театром военных действий которой была вся южная Маньчжурия до Мукдена. Революция 1905 года способствовали «закрытию» проекта Желтороссии. Москва, как это не раз бывало, в одночасье потеряла интерес к своим подданным, оказавшимся на чужбине, бросила их на произвол судьбы. Обращение населения Манчжурии в православие было сорвано. Желаемого «слияний» русских с китайцами в массовом порядке так и не состоялось, обе культуры развивались автономно и не смешивались. По итогам русско-японской войны российский экспансионистский проект на Дальнем Востоке провалился окончательно; Россия потеряла Порт-Артур, уступив Японии также право аренды Ляодунского полуострова и Южно-Маньчжурскую железную дорогу.
По Портсмутскому миру Ляодунский полуостров c Квантунской областью и русская железная дорога (ЮМЖД) от Куанченцзы (Чанчунь) до Порт-Артура отошли к Японии. В период между 1905 и 1925 годами, Япония ещё более усилила своё влияние во Внутренней Маньчжурии, опираясь на экономические рычаги. Позже Япония не допустила установления китайского контроля над Маньчжурией, оккупировала её и создала там прояпонское государство Маньчжоу-го. Предполагалось отторжение от ослабевшего Цинского Китая части его северо-восточных территорий, в частности Маньчжурии, и их русификация, как за счёт переселения русских казаков и крестьян, так и за счёт массового обращения местного китайского населения в христианство.
Трагично сложились судьбы «желтороссов», мало кто из них умер своей смертью. Агрессивное социальное окружение, политические катаклизмы в Китае и России отнюдь не способствовали приживаемости русской культуры в Манчжурии. После революции 1917 года и Гражданской войны Харбин стал одним из центров белой эмиграции. Затем последовал разгул бандитизма, конфликт на КВЖД. В марте 1920 года, китайские войска вошли в Харбин и прекратили деятельность русской администрации КВЖД (Китайско-восточной железной дороги), которая управляла полосой отчуждения вдоль тысячекилометрового железнодорожного пути на территории Маньчжурии. Потом продажа последней Японии где в 1932 году японские власти основали марионеточное государство Маньчжоу-го, в состав которого был включен и Харбин. В 1935 СССР продал Японии КВЖД, затем репрессии русских, возвращавшихся в СССР, пока, наконец, в 1950 году Сталин не отказался от всех территориальных и инфраструктурных прав России в Манчжурии в пользу коммунистического Китая. Вот такая беспрецедентная выйдет щедрость. И не менее взрывоопасная, чем подарок Крыма. В современном Китае к политике России начала ХХ века относятся неприязненно, на что указывает трепетное отношение к захоронениям советских солдат, которых они считают освободителями, и совсем иное к могилам русских солдат времён Российской Империи.
Но дошла ли желторосская утопия до логической точки? И не может ли уже в Третьем тысячелетии случиться «Желтая Россия» только с точностью до наоборот? Ведь веками перенаселенной Поднебесной империи не давали покоя обширные земли и несметные богатства русского Дальневосточья. Сегодня же эксперты предрекают, что в ближайшие годы «Восточные территории России будут переданы китайскому бизнесу, заселены китайцами и де-факто перейдут под управление Китая». Возможно, тогда и сбудется пророчество Витте.
Благодарим авторское сообщество MILITARIA за предоставленные материалы.