Утром Ряску разбудило звяканье ключей о железную решётку: кто-то отпирал её темницу. Ряска быстро вскочила на ноги и чуть не упала, ухватившись за скамейку и застонав: за ночь в неудобной позе ноги и спина затекли и теперь их пронзили острые иглы боли. Она присела на скамью, растирая мышцы ног. В комнатушку зашли Пай и стражник Степан. Пай бросился к ней и встревоженно спросил:
– Ряска, с тобой всё в порядке?
– Да, ноги затекли, но сейчас пройдёт, – ответила Ряска и взглянула на Пая, собираясь высказать ему всё, что накипело в её душе за вчерашний вечер, как она обижена, что они её бросили и позабыли. Но выражение его лица остановило её: оно по-прежнему было встревоженное, и вместе с тем потерянное и несчастное.
– Что случилось? – спросила она вместо заготовленных упрёков и злых, обиженных слов.
– Амелия пропала! – выдохнул он.
– Как? Когда? – взволнованно воскликнула Ряска.
– Она не дошла до дома. Вчера мы, как в старые времена, расстались у фонарного столба, который находится ровно посередине между нашими домами, я пошёл направо, к себе домой, а она налево к себе. Когда я заводил ослика в ворота, она всё ещё была на улице – что-то её задержало. Потом, перед закатом я зашёл за ней, чтобы вместе идти к мельнице, и обнаружил, что дома она не появилась. Родители Амелии были в шоке: они думали, мы всё ещё в пути. Полночи её все вместе искали: обошли всех подруг на случай, если вдруг у неё случилось помутнение рассудка, и она решила навестить их, прежде чем идти домой; объехали больницы – вдруг ей стало внезапно плохо в дверях; ходили по соседям и спрашивали, вдруг кто-то что-то видел. Всё безуспешно – её нигде нет, и никто не знает, где она. Нашли лишь ослика Амелии, жующего траву в сквере на соседней улице. Из вещей ничего не пропало: все дорожные мешки в целости и сохранности остались на ослике. То есть это был не грабёж.
Ряска моментально забыла о собственных злоключениях, беспокойство за подругу вытеснило все прочие эмоции и мысли.
– Что мы теперь будем делать? Как её искать? – в отчаянии спросила она.
– У меня пока нет идей. Отец Амелии пришёл со мной, он сейчас заявляет в Стражу о пропаже дочери. Может быть, стражники смогут помочь.
Пай помолчал немного и добавил:
– Вчера, когда мы искали Амелию, я ходил к мельнице, чтобы предупредить тебя, но не нашёл. Я думал, что потерял вас обеих.
Ряска сжала его руку и уверенно сказала:
– Пай, я уверена, с ней всё в порядке! Она такая храбрая и умная, она не даст себя в обиду. И мы обязательно найдём её!
Но не смотря на твёрдость её слов, которыми она успокаивала Пая, в душе она такой уверенности не ощущала. Испуганные беспокойные мысли безумно носились туда-сюда в её голове.
Стражник Степан, всё это время стоявший у двери, внезапно спросил:
– Таким образом, ты последний, кто видел Амелию перед её исчезновением?
– Выходит, что так.
– И никого больше на улице не было?
– Были, конечно. Ведь это случилось в полдень. Дети возвращались из школы, работники шли на обед, какой-то нищий сидел на обочине возле дома Амелии.
– Нищий? Как он выглядел?
– Ну, обычный оборванец, горбатый, в сером плаще с капюшоном на лицо, очевидно, чтобы скрыть уродства или то, что он спит.
– Любопытно. А что-нибудь ещё необычное ты заметил?
– Всё, как обычно. Фургончик мороженщика ещё стоял в паре метров, розовато-голубой такой, с нарисованными клубничками. От него дети отходили со стаканчиками мороженого.
– Всё? Больше никаких карет и повозок рядом?
– Нет.
– Пойдём. Расскажешь это всё стражнику, который будет заниматься поисками.
Степан махнул рукой, приглашая ребят идти за ним, и вышел в дверь, привычно нагнувшись, чтобы не удариться головой. Пай и Ряска переглянулись, вскочили со скамейки и поспешили следом за Степаном. Наверху в офисе стражи было многолюдно: мужчины и женщины в обмундировании стражников сновали туда-сюда, сопровождая задержанных или свидетелей, держа в руках документы или кофе с булочками, отправляясь в патрулирование или на перекур. Вслед за Степаном Ряска зашла в один из кабинетов, где за письменным столом друг напротив друга сидели двое: стройная коротко стриженная женщина, которая быстро что-то писала на листе бумаги, и печальный мужчина с каштановыми, как у Амелии, волосами, слегка приправленными сединой. Степан подошёл к женщине и сказал:
– Сержант, у моего друга Пая Буланже есть информация об этом деле. Он вчера последний видел пропавшую. Пай, повтори всё, что ты говорил. Про нищего, про фургон и всё такое.
Пай послушно рассказал снова про то, как они расстались с Амелией, и что в тот момент происходило на улице. Женщина внимательно выслушала его, попутно делая заметки в блокноте, затем спросила:
– Вчера вечером или сегодня утром был ли тот нищий на прежнем месте?
– Нет, не было, – ответил Пай.
– Господин Первоцвет, вы раньше замечали нищего, подходящего под описание, на вашей улице или в районе? – обратилась она к отцу Амелии.
– Нет, в нашем районе вообще попрошайки большая редкость. А описанного Паем субъекта я тоже вчера приметил с утра, когда спешил на работу в библиотеку, и очень удивился. Вы думаете, он может быть причастен к пропаже Амелии?
– Не исключено, – задумчиво сказала стражница. – Как минимум, он свидетель происшествия, если не один из похитителей. Ещё нужно найти мороженщика, может, он что-то видел. У вас есть какие-нибудь предположения, почему её могли похитить? – спросила она у Пая.
Пай недоуменно пожал плечами и ответил:
– Никаких идей. У Амелии не было подозрительных знакомств или контактов с криминальными элементами, да и врагов тоже не было. У неё лёгкий характер, почти никогда ни с кем не ссорилась.
Сержант наконец обратила внимание на Ряску, стоявшую у двери, и спросила:
– Эта девушка тоже что-то видела? Есть, что добавить к показаниям?
– Нет, я просто подруга Амелии, – смущённо ответила русалка.
Отец Амелии поднял на неё взгляд, внимательно посмотрел и слегка кивнул головой. Стражница, потеряв к Ряске интерес, дописала что-то в своём блокноте, потом сказала отцу Амелии:
– Мы немедленно начнём расследование. Если будут результаты, тотчас же сообщим вам. А если у вас появится какая-нибудь дополнительная информация, обращайтесь сразу ко мне. Или можете передать через младшего стражника Багета, если вам так будет удобнее.
– Да, спасибо! Надеюсь, вы её быстро найдёте! Всего хорошего.
Отец Амелии встал и направился к двери. Пай и Ряска вышли следом за ним. В коридоре мужчина повернулся к Паю и, тяжело вздохнув, сказал:
– Ну что ж, больше пока мы ничего сделать не можем. Барышня, ведущая дело, выглядит опытным следователем. Надеюсь, скоро наша Амелия снова будет с нами.
– Да, мне тоже она показалась толковой, – ответил Пай, потом, взглянув на Ряску, спохватившись, добавил: – Я вас не представил: это Ряска, русалка. Мы с ней познакомились в пути и подружились. А это отец Амелии, господин Максимилиан Первоцвет.
– Можно просто Макс, – сказал отец Амелии, протянув руку. – Мы всегда рады друзьям Амелии, даже в такой ситуации.
Ряска легонько пожала протянутую руку и застенчиво улыбнулась. Когда трое уже выходили из здания стражи, их догнал Степан Багет, который был уже без кольчуги, шлема и оружия.
– У меня смена закончилась. Если не возражаете, я с вами пойду: нам, кажется, по дороге.
Никто не возражал, и они все вместе пошли по улице. Стояло позднее солнечное утро, поэтому людей на улице было уже немного. Кое кто, опаздывая, спешил на работу, кто-то допивал свой утренний кофе в открытых кофейнях и булочных, в основном же по тротуарам неспешно прогуливались кошки, да пробегали солнечные зайчики от распахиваемых окон.
– Ну что, какой у нас план дальше? – наконец спросила Ряска, немного опасаясь услышать в ответ, что у всех свои планы, в которые она не входит.
– Сообщим госпоже Первоцвет, что мы заявили в стражу, узнаем у неё, может, появились другие новости об Амелии, – ответил Пай. – Потом позавтракаем у нас в булочной. Господин Первоцвет, вероятно, пойдёт на службу в библиотеку. Я хотел бы пойти с ним. Раз уж Амелии пока нет с нами, я попробую вместо неё найти нужную для тебя информацию. Ну и будем ждать вестей от стражи.
Максимилиан Первоцвет оторвался от тягостных мыслей о пропаже дочери и спросил:
– Какую информацию?
Тогда Пай, спросив у Ряски разрешения, коротко пересказал её историю и цель её путешествия, и что они с Амелией решили помочь ей узнать всё, что можно, о морских людях и об их судьбе. Максимилиан внимательно слушал, по мере рассказа его лицо приобретало выражение нетерпеливого любопытства, которое неуловимо напоминало Ряске Амелию.
– Можно мне будет взглянуть на найденный дневник? – заинтересованно спросил он.
– Да, конечно, он у меня с собой, – ответила Ряска, потрогав сундучок, висевший на верёвке через её плечо.
– И мне тоже, если можно, – скромно произнёс Степан Багет, который так же во все уши присушивался к рассказу, боясь пропустить хоть слово.
– Давайте сначала позавтракаем! – вмешался Пай.
Наконец они добрались до домов Амелии и Пая, которые находились всего в трёх кварталах от офиса стражи и совсем недалеко от речной набережной. Отец Амелии отправился к себе домой сообщить новости жене, а Пай, Ряска и Степан зашли в крохотную булочную, которая находилась на первом этаже дома Пая.
– Пекарню и булочную здесь открыл ещё мой дед, когда поселился в городе, – сказал Пай, показывая Ряске свои фамильные владения. – Теперь у нас есть большая пекарня на соседней улице, откуда мы развозим выпечку по магазинам и кофейням, там же есть и кафе, но здесь мы тоже сохранили выпечку и продажу, в основном для ближайших соседей и друзей.
Ряске с первого взгляда понравилось маленькое уютное помещение с небольшим прилавком и парой столиков. Она опустилась в кресло за столом в углу, рядом разместился Степан, а Пай принёс и взгромоздил на стол поднос с чайником, чашками и тарелками с бутербродами из свежего хрустящего хлеба, румяными пирожками и крошечными пирожными. За завтраком разговаривали мало, Пай и Ряска думали об Амелии, гадая, кормят ли её похитители, и испытывая муки совести от того, что их завтрак такой вкусный. Степан же просто чувствовал себя не в своей тарелке, ломая голову над тем, что он здесь делает и зачем за ними увязался, и разглядывая исподтишка Ряску. Вскоре к ним присоединился такой же задумчивый и молчаливый Максимилиан Первоцвет, он заказал у молодой, похожей на Пая, улыбчивой женщины за прилавком чашку кофе и сел на свободный стул рядом с ребятами. Некоторое время все молчали, затем Ряска достала зелёную книжечку и положила на стол перед Максимилианом.
– Вот, вы хотели посмотреть.
– Да, спасибо, – ответил он, оторвавшись от своих мыслей, вытащил из кармана футляр с очками, надел очки и взял дневник.
Пока он читал, Ряска тихо спросила у Пая:
– Может, сейчас не подходящее время, чтобы отвлекать вас всех на мои проблемы? Наверное, мне стоило бы просто поплыть дальше в море и попытаться найти замок морских людей одной?
– Да ну брось ты! – решительно сказал Пай. – Как ты собираешься искать? В каком направлении? Если ты планируешь прочесать всё морское дно, тебе понадобится уйма времени. А в библиотеке, возможно, найдётся карта или какие-то указания местности, где они жили. Амелия меня ни за что не простит, если узнает, что я бросил тебя и никак не помог. И потом, вдруг у нас появится какая-то новая информация о том, где сейчас Амелия, и нам понадобится твоя помощь в её поиске?
– Да, ты прав, я не могу уплыть по своим делам, пока Амелия не найдена, – сказала пристыженная Ряска.
Отец Амелии закрыл дневник и подвинул его в сторону Степана, помня, что тот тоже изъявил желание его посмотреть.
– Очень любопытный документ, – сказал он. – И правда, насколько я помню, о подводных людях уже лет сто не слыхали. Хотя я бы просмотрел архивы газет, наверняка там есть какие-то упоминания.
– Можно я пойду с вами в библиотеку? – спросила Ряска.
– Пойти-то можно, но будет ли от этого польза? – задумчиво ответил Первоцвет. – Не хочу тебя обидеть, но ты мокрая, и с тебя каплет. Это, конечно, прекрасно для русалки, но книгам и тем более древним газетам вряд ли понравится. Лучше пусть со мной пойдёт Пай. Он умный парень, читает, кажется, довольно быстро, и если мы что-нибудь найдём, он тебе всё перескажет.
– Но что тогда делать мне?
– Набраться терпения и подождать. Город посмотреть, в реке поплавать. Можешь погостить у нас, в комнате Амелии есть отличная ванная. Я рассказал о тебе Анне, моей жене, она будет тебе рада.
– Спасибо, – тихо сказала Ряска, огорчившись от своей бесполезности.
Когда Пай и отец Амелии ушли, Ряска и Степан остались за столиком: Ряска заедала грустные мысли удивительно вкусными вишнёвыми пирожными, а Степан увлечённо дочитывал последние страницы дневника, забыв про свой остывший чай.
– Вот это да! – наконец сказал он. – Интересно, что там у них приключилось?
– Да, мне тоже интересно, поэтому я здесь, – сказала Ряска и впервые внимательно поглядела на Степана.
Они провели рядом весь вечер и утро, а она только сейчас увидела, что у него светло-зелёные добрые глаза, которые чем-то напомнили ей глаза её бабушки, густые, соломенного цвета брови и такого же цвета волосы.
– Ты, кстати, не обязан со мной возиться, – сказала она ему. – Наверное, тебе нужно домой? Не волнуйся, со мной всё будет в порядке!
– Я не волнуюсь, меня просто заинтересовала вся эта история. Ну и вообще, на службу мне только завтра с утра, впереди целый день. Хочешь, погуляем вместе по городу, поплаваем по реке? Я прослежу, чтобы ты не потерялась.
Ряска с радостью согласилась: на самом деле ей совсем не хотелось опять оставаться одной. Она бросила в рот последний кусочек пирожного, а потом они встали и вышли на залитую солнцем улицу города.
День был чудесным: Ряска и Степан погуляли по городским проспектам и улочкам, где Степан показал ей местные достопримечательности: величественное здание Гранд-театра со стройными голубыми мраморными колоннами и тонкими высокими башенками на Музыкальной улице, памятник Кошке с котятами в зелёном скверике неподалёку от главной городской площади, огромный толстый дуб с золотой цепью на морской набережной. На вопрос Ряски, зачем на дубе цепь, Степан лишь пожал плечами и ответил: "Традиция…" Но из всех удивительных городских чудес больше всего Ряску поразил Цветной фонтан, рядом с которым они долго сидели на скамейке, наслаждаясь долетающими прохладными брызгами и бросая крошки хлеба воробьям. Фонтан этот состоял из трёх увитых побегами и цветами каменных ваз, из узких горлышек которых с шумом вырывались цветные струи воды: из первой вазы красные, из второй зелёные, а из третьей синие. Струи в воздухе смешивались, давая новые всевозможные цвета и оттенки: золотистые, пурпурные, голубые капли сверкали на фоне неба, как драгоценные камни, а потом падали в мраморный бассейн, становясь обычной, чистой и прозрачной водой. Ряска не могла отвести глаз от этой красоты, впрочем, не одна она: вокруг фонтана толпились горожане и туристы, бросавшие в яркие струи мелкие монетки на счастье.
– Подарок городу от столичной гильдии магов, – с важностью сказал Степан, а потом добавил: – Может, пойдём пообедаем? Искусством и красотой сыт, к сожалению, не будешь.
И они пошли и пообедали в плавучем ресторанчике на речной набережной, а после обеда прошлись по тенистым и пахучим аллеям Сиреневого парка на левом берегу реки и сходили на городской пляж, ещё по-весеннему малолюдный, где они вдоволь наплавались в реке. Степан оказался на удивление хорошим пловцом и ныряльщиком: он так же, как и Ряска, не замерзал в холодной весенней воде и мог долго плыть под водой, не выныривая на поверхность за глотком воздуха. Потом они сидели рядом на мокром песке у реки, кидали плоские камушки в воду так, чтобы они много раз подпрыгнули, прежде чем затонуть, и разговаривали, рассказывали друг другу о себе и своей жизни. Оказалось, что у Степана тоже была любимая бабушка, которая многому его научила в детстве, например, плавать, и которая рассказывала ему разные чудесные истории. Больше всего он любил слушать про русалок и их удивительный город под водой. В памяти Степана его бабушка была самым добрым и отзывчивым человеком в мире, она всегда помогала тем, кто нуждался в помощи. Он потому и пошёл в стражу после окончания школы: это был его способ помогать другим, как бабушка, и делать мир чище, добрее и лучше. Ряска в свою очередь рассказала ему о своей бабуле-кикиморе, о детстве на болоте, о зимовках в норках на дне. Странное тёплое чувство испытывала Ряска от этих разговоров: впервые она раскрывала кому-то свою душу, делилась воспоминаниями, мечтами и сокровенными мыслями, и другой человек внимательно слушал и делился своим миром в ответ.
Когда же настала пора возвращаться домой, Ряска могла бы сказать, что это был самый радостный, беззаботный и счастливый день её жизни, если бы не тревога за Амелию, которая омрачала все чудесные события и развлечения дня, как грозовая туча посреди ясного, солнечного, ярко-голубого неба.
По стремительно темнеющим улицам с загорающимися фонарями Степан проводил Ряску до дома семейства Первоцвет и зашёл вместе с ней в ярко-освещённую гостиную. Пай и Максимилиан Первоцвет уже были там. Они пили чай и беседовали, удобно устроившись в креслах. Кроме них в комнате была невысокая изящная темноволосая женщина в синем платье, она стояла у окна и печально глядела на улицу. Когда Ряска и Степан вошли, она порывисто обернулась к ним, на лице мелькнула робкая надежда, но быстро пропала, едва она разглядела вошедших, сменившись выражением доброжелательного гостеприимства. Женщина подошла к русалке и сказала:
– Привет! Меня зовут Анна. А вы – новая подруга Амелии? Мы всегда рады дочкиным друзьям, – она на секунду остановилась, а потом тяжело вздохнула и грустно добавила, – даже, когда её самой нет дома.
Ряска растерялась: она не знала, что на это сказать. Ей было неловко от того, что она стоит здесь в то время, как Амелии тут нет, и неизвестно где она и что с ней. Но нужно было что-то ответить, поэтому Ряска тихо произнесла, застенчиво опустив взгляд в пол:
– Спасибо за гостеприимство. И… – она подняла глаза, в которых заблестели подступающие слёзы, и горячо добавила, – я очень вам сочувствую и хотела бы помочь!
Мама Амелии посмотрела на Ряску, а потом неожиданно притянула её к себе и крепко обняла.
– Спасибо, девочка.
Затем она выпустила Ряску из объятий и обратила внимание на Степана:
– Этот молодой человек, по-видимому, Степан Багет, приятель Пая из городской стражи?
Степан согласно кивнул и ответил:
– Рад с вами познакомиться, госпожа, – на этих словах он галантно поклонился, – жаль только, что при таких обстоятельствах.
Анна посмотрела на него грустными, припухшими от слёз глазами и прерывисто вздохнула, потом взяла себя в руки и обеспокоено сказала:
– Вы, наверное, проголодались? Пойду посмотрю на кухне, чем вас накормить. Все остальные уже поужинали.
Госпожа Первоцвет вышла, а Ряска, волнуясь, подошла к Паю и спросила:
– Ну как? Нашли что-нибудь в библиотеке?
Пай отставил чашку в сторону, вытащил из кармана блокнот для записей и ответил:
– Да, кое-что нашли, и теория Амелии полностью подтвердилась. Я сделал некоторые записи. Вот смотри: газета "Гринси и округа" за 850 год в светской хронике в статье о свадьбе губернатора упоминается присутствие посла морского народа с женой. Так же упоминания о морских людях встречаются в других газетах и журналах того времени в связи с разными событиями. Они есть даже на иллюстрациях: например, на зарисовке с праздника Большого прилива в журнале "Провинция" девушка с зелёной кожей и волосами позирует с бочонком жемчуга. То есть у людей, живших в Гринси, были тесные отношения с морскими жителями: экономические и политические. Но уже с 852 года – тишина. Сто лет никаких упоминаний о подводных жителях. Морские люди не появляются на праздниках и ярмарках, не присылают своих послов и товаров, и никто этому не удивляется. В то же время за 851 год можно найти множество тревожных статей о грядущей войне с Серыми горами, призывы записываться в армию, чтобы защитить родину и тому подобное. И никакой войны не случилось, как мы все знаем из истории.
– Я не знаю, никогда не учила историю. Вообще никогда ничего не учила, – вставила Ряска.
– Ну… да, – запнулся Пай, – так вот, войны не было, в один прекрасный день в 851 году вражеские войска у границ просто взяли и разошлись по своим домам. И с тех пор Серые горы не пробовали нападать на Вертхолм. Но удивительно другое: я за всю свою жизнь в Гринси не слышал ничего о морских людях и о том, что когда-то они дружили с нами. Люди будто позабыли, что они существовали. По статьям в старых журналах я узнал, что у русалочьего народа было своё посольство на Морской набережной, на иллюстрациях есть это здание из белого камня. И я знаю это место: много раз я проходил мимо ветхого особняка по дороге на пляж, не задумываясь, что это за дом. И никто не задумывался и даже не вспоминал!
– Да, это странно, – сказал Степан. – Но моя бабушка мне рассказывала о морских людях, и я верил в них в детстве, хотя все окружающие говорили, что это просто выдумки.
– Видимо, твоя бабушка – удивительное исключение. А она ещё жива? Расспросить бы её по этому поводу.
– Нет, уже лет пять, как умерла, – печально ответил Степан. – Она прожила долгую жизнь, около ста лет, если не ошибаюсь. Моя мама была у неё поздним ребёнком.
– Хм, значит, она была совсем малышкой, когда морские жители последний раз тут появлялись. Интересно, откуда она о них узнала?
– Она говорила, ей её мама рассказывала.
– А про корабль затонувший не нашли ничего, случайно? – спросила Ряска.
– Не нашли. Думаю, такое надо не в городской библиотеке искать, но где – я не знаю. Возможно, у Амелии были бы идеи, но её пока что нет с нами.
– Пай не сказал тебе самого главного, – вмешался Максимилиан Первоцвет, – мы нашли старую карту Вертхолма и соседних государств, и там на море помечено место, где жили русалки.
Он развернул на журнальном столике пожелтевший от времени бумажный прямоугольник. Впечатлённая Ряска, боясь накапать на карту, осторожно нагнулась, разглядывая линии и буквы на бумаге. Она никогда раньше не видела карт, поэтому глядела на мешанину линий и символов и не понимала, что всё это значит, и где тут море. Степан, поглядевший через её плечо, тихо рассмеялся и повернул карту на 180 градусов:
– Ты смотрела на неё вверх ногами. Вот, гляди, это Вертхолм, – и он очертил пальцем зелёное пятно на карте, потом указал на жирную точку на краю зелёного пятна. – Это Гринси, мы сейчас тут находимся. Вот Гринсийский залив, а здесь, видишь, написано "Морское царство". Видимо, где-то там и должен быть Замок-на-дне-моря.
– Здорово. Только я всё равно не поняла, куда конкретно мне надо плыть, – огорчилась Ряска.
– Значит, тебе нужны знающие спутники, – ответил Пай, – вот дождёмся новостей об Амелии, наймём лодку или небольшой кораблик и поплывём с тобой.
– У меня как раз отпуск намечается, – сказал Степан, – и я не знал, как его потратить. Морское путешествие – то, что надо.
Ряска посмотрела на одного, потом на другого: она не находила слов, чтобы сказать им, как много это для неё значит, как она благодарна им за их дружбу, и как тронута. В носу у Ряски защипало от наплыва чувств, и к глазам подступили слёзы который раз за день. Она опять сдержала их, лишь одна маленькая слезинка выкатилась и повисла на ресницах. Пай подошёл к ней, обнял и погладил по голове.
– Ну, ты чего! Расстроилась, что мы тебя одну не отпускаем? А, я знаю! Ты просто голодная, вот и глаза на мокром месте. Я тоже, кода голоден, очень печален.
Словно услышав его, в комнату вошла Анна Первоцвет и сказала:
– Еда уже на столе на кухне! Ряска, Степан, идите ужинать.
И она отвела их обоих в просторную светлую кухню, где на большом столе, застеленном клетчатой скатертью, стояли тарелки с дымящимся рагу, печёным картофелем, салатами, и, разумеется, пирожными из пекарни Буланже.
– Вот! Приятного аппетита! – сказала Анна. – Если захочется добавку, посмотрите на плите. А я пойду, не буду вас смущать.
И она вышла, оставив молодых людей наедине с едой.
Продолжение следует