Сегодня день зимнего солнцестояния. Завершение природного цикла. По-настоящему конец года.
Сегодня я подумала, что по-настоящему весь этот год больше всего боялась упасть с мотоцикла.
Боялась упасть.
Это был удивительный год. Он начался для меня с курса "Жить Внимательно" и Даши Пепеляевой . Курс длился три недели, но для меня он не закончился до сих пор. Вот уже почти год каждое моё утро начинается с медитации анапанасати – практики наблюдения за дыханием. Несколько раз в течение дня я спрашиваю себя: «Как ты сейчас? Что ты чувствуешь? Что происходит в твоём теле?» и просто наблюдаю свои ответы. Я стала более ранимой, более уязвимой, я чаще плачу. Но это совсем другие слёзы – в них есть грусть, но нет отчаянья; есть принятие невозможности, но нет ощущения безысходности. Мои слёзы как будто освобождают грудь. И почти всегда, когда я плачу, я очень скоро начинаю улыбаться. Я стала сильнее и смелее. Настолько сильной и смелой, что у меня самой захватывает дух.
Всё началось для меня с Крита. Это был волшебный день, который я до сих пор могу восстановить в мельчайших подробностях. Мы шли с Таней по узкой козьей тропе, далеко внизу шумело море, а вокруг со всех сторон звенели козьи колокольчики. В тот день меня ни на минуту не оставляло тревожное ожидание чего-то очень важного. И все наши задержки и отклонения от намеченного маршрута именно к нему и привели. Трижды мы сбивались с тропинки, трижды выходили на горе к крутому обрыву вниз. И когда практически стемнело, мы вышли на трассу, в надежде дойти по освещённой дороге до нашего прибрежного посёлка. Ровно в эту минуту произошла моя самая главная встреча уходящего года – встреча с самой собой, настоящей, живой, как есть. Где-то в блоге я писала про тот день.
А потом с этой новой собой нужно было как-то жить. Она (я) была удивительно хороша. В ней (во мне) было столько природного, сильного, женского. Она (я) боялась поднимать глаза, оно так горело, что могло всё вокруг уничтожить. Дома я смотрела на неё (на себя) в зеркало и любовалась, и спрашивала себя: «Как ты будешь жить теперь с этим огнём, в этом огне?»
Но каждое моё утро начиналось с медитации. Они успокаивали тревожный разум, они наполняли меня силой. Они как будто говорили мне: «Тебе досталось очень красивое платье, самое лучшее, но не спеши, тебе некуда спешить, скоро ты дорастёшь до него, тогда и наденешь. Теперь оно уже твоё». Ежедневные практики осознанности делали мир вокруг глубже и ярче: я слышала больше звуков, я видела больше цветов, я различала больше запахов. И чем больше мир открывался мне, тем сильнее я растворялась в нём. Я входила в него полностью обнажённой. Я больше не знала, как правильно и как надо, как можно и как нельзя, чего от меня ждут другие и какой меня видят. У меня была только я, я как есть, я как тело, я – с чего и начинается на самом деле всё остальное.
Я начала раздавать всё, что переставало дышать. Платья в шкафу, которые ты перестаёшь носить, больше не дышат. Книги на полках, которые ты больше никогда не прочитаешь, не дышат. Вещи, которые больше не приносят тебе радость, не дышат. Я раздала всё, чему могла дать вторую жить. Присоединилась к очень важному для меня международному проекту BookCrossing – огромному пространству свободно путешествующих книг. Теперь обо всех прочитанных и понравившихся книгах я рассказываю тут, в своём блоге, и отпускаю их в путешествия. Любой может поймать мои книги и читать их.
Я включилась вместе с сыном в "Байкальский проект" . В блоге я тоже очень много об этом писала. Именно Байкальский проект показал моему взрослеющему сыну живые ценности, не книжные, не выдуманные – настоящую дружбу, внимание, чуткость, заботу, ответственное отношение к миру вокруг, к природе, к делу, которое ты выбрал. Байкальский проект дал сыну правильные и очень чёткие ориентиры в жизни. Но это был его опыт, а мой…
"Байкальский проект" дал мне испытание дорогой – я оказалась в связке с людьми, с которыми никогда больше не хотела бы оказаться связанной. Но извлекать из этого урок я смогла только тогда, когда перестала сопротивляться. Байкальский проект учил меня безоценочному принятию событий и людей. А главное – безоценочному принятию себя самой, позволению себе не соответствовать чужим ожиданиям и представлениям, позволению себе проживать все чувства и все желания. Восхождение на пик Черского помогло мне сформулировать миссию моей жизни. Я тогда действительно поднялась на вершину. Я чувствовала в себе силу, невероятную силу, на которую способно только сердце, наполненное любовью.
Можно жить по заповедям, можно быть наполненным благодетелями и добрыми помыслами, можно быть верным правильным ценностям и высоким идеалам, но всё это будет оставаться пустым без любви. Можно прожить достойную жизнь, можно заслужить уважение и восхищение всех окружающих, можно быть примером, но оставаться пустым без любви. Можно быть мудрым, но без любви эта мудрость ничего не будет стоить. Потому что только любовь вдыхает жизнь. Только любовь стоит того, чтобы жить.
После моего возвращения с Байкальского проекта я точно знала, чему я хочу учиться и чем хочу заниматься дальше. Я стала студенткой русскоязычного отделения Института Гордона Ньюфелда. Осознанное родительство, дисциплина без нарушения отношений, воспитание без насилия – то, чему я хочу учиться и чему хочу учить. Начало моего обучения в Институте Ньюфелда совпало с новым курсом «Жить Внимательно» - это был более углублённый, продвинутый курс, первый шаг к тому, чтобы стать куратором и самой обучать других медитациям и практикам осознанности и внимательности. Осознанное родительство – родительство, неотделимое от осознанности. То, что способно бесконечно дарить радость и наполнять любовью. Начало учёбы в Институте Ньюфелда и новый курс «Жить Внимательно» совпали с моей поездкой по Грузии – стране, с которой тоже случилась любовь.
Вместе с анапанасати я больше полугода практиковала метту – медитацию любящей доброты. Эта медитация наполняет тебя нежностью и состраданием ко всему живому. Это лучшая практика для любящего материнского сердца, она позволяет тебе как будто обнять всё живое. Метта сделала меня мягче. Я никогда не ждала от медитаций каких-то конкретных изменений или результатов, которые можно будет оценить. Я просто медитировала, потому что это были мои драгоценные минуты наедине с моим телом и моим настоящим. Тело – это единственное, что у нас по-настоящему есть. Дыхание – это подтверждение живой жизни, которое всегда с нами. Есть ещё боль, но, к счастью, она с нами не всегда…
Чем больше я практиковала медитации, тем сильнее ощущала разрыв между мной и моим телом. Я не чувствую позвоночник, большую часть спины. Мои руки умеют двигаться только синхронно, и мгновенно путаются, когда нужно каждую руку занять своим самостоятельным делом. На моём теле сотни слепых зон, попадая в которые я как будто проваливаюсь в молоко. Я не ощущаю источник боли. Когда я чувствую боль, то чувствую пространство, залитое болью, как будто внутри лопнула какая-то вена. Я чувствую, как в теле исчезает гибкость, как оно превращается в соляной столп. Медитации показали мне это, но изменить это они не могли. Мне нужно было вернуть телу жизнь.
Тогда я уже знала ответ: это эмбодимент, практики проживания эмоций через тело, настроений – через тело, состояний – через тело. Это могут быть любые телесные практики – танцы, спорт, йога. Главное, чтобы главным становился не процесс, а ваше в нём участие. Постоянное ощущение: «Как я сейчас?»
В конце ноября я была в Тбилиси во второй раз, когда моя практика эмбодимент сама нашла меня. Это была одна песня, про которую моя подруга Таня сказала: «Так петь нельзя, это слишком откровенно, это слишком внутри, слишком личное, слишком живое». А я поняла, что только так и можно. Что всё остальное – вполсилы, с оглядкой, с опаской, с запасными ходами и выходами, с уютными знакомыми тропками для отступления, с надёжными и очень удобными «так принято» и «так правильно» - это не жизнь. Жизнь – это когда ты можешь вот так петь. И я поняла, что я свою жизнь проживу. Таня, если бы ты знала, как я танцевала в тот вечер, когда ты под дождём гуляла одна по Тбилиси! Я танцевала в тёмной комнате с задёрнутыми шторами, у этого танца не было зрителей, я даже сама не могла его видеть. Но это был самый красивый танец. Первый мой танец с моим телом какое оно есть.
Потом появились утренние пробежки. Я не знаю, долго ли я буду бегать. Пока этот просто способ волшебного пробуждения – прохладным утром, босиком по песку, под ласковый шёпот тёплого океана.
Потом появился мотоцикл (который я как бы умею водить, но на самом деле это не так). На самом первом занятии Саша сказал: «Держи его ногами, руками ты его не удержишь». Саша сказал совершенно техническую вещь, а у меня перед глазами возникли обезьяны. Их детёныши держатся ногами за их животы. Их руки свободны, они могут ими чесаться, играть, хватать еду, задирать друг друга. Они держатся ногами, так задумано природой, так правильно. Потом у меня перед глазами возникла одна из первых моих тренировок по скалолазанию, Серёжа говорил мне, когда я болталась на верёвке высоко на кирпичной стене: «Опирайся только на ноги, не виси на руках. Руки тебе нужны только чтобы задать направление, чтобы тебя не относило от стены. Основная нагрузка должна быть только на ноги».
Ноги. Я знакомлюсь со своими ногами. Своими руками. Я как будто собираю себя как пазл. Я проживаю свой уходящий год под огромным баньяном на Ecstatic Dance, впитываю его, вдыхаю его, пропускаю его через тело до кончиков пальцев, стряхиваю с себя как одежду. Год уходит, всё кончается, оставь это здесь.
Я поняла, что единственное, чего я по-настоящему боялась весь год – это упасть с мотоцикла.
Сегодня завершается природный цикл, сегодня – самая длинная ночь, зимнее солнцестояние. Ещё неделю назад я решила, что рано утром в субботу, в первый день природного нового года я поеду в Tambdi SurlaTemple, самый древний Храм Господа Шивы, который есть в Гоа. Я очень люблю это место. Храм маленький, он высечен из цельного камня. Он стоит в джунглях, далеко от всех прочих деревенских дорог. От него есть только одна дорога – через джунгли, к водопаду. Неделю назад я решила, что в день зимнего солнцестояния завершу все дела уходящего года, вечером под большим баньяном протанцую все эмоции, которые меня не отпускают, а на следующий день до рассвета поеду в любимый темпл – медитировать до состояния полной ясности и мечтать про следующий год. Это очень важно – мечтать с ясной головой. А то намечтаешь такого, что потом только и будешь делать, что разгребать последствия…
Я не учла только одного – весь год я боялась упасть с мотоцикла. Этого не было в моих планах на уходящий год. Я несколько раз в неделю тренируюсь с Саша , а Саша – лучший инструктор по мотовождению, которого только можно представить. Я понимаю, как едет мотоцикл. Как он тормозит, как разгоняется, как сцепляются колёса с дорогой. Мне кажется, я ещё ничего не умею, но я очень терпеливо учусь. Я осторожна. Я внимательна. Я сосредоточена на дороге. Я могу по секундам воспроизвести каждый отрезок пути. Даже этот, самый последний.
Поворот к дому. Склон, посыпанный мелкими острыми камешками. Я съезжаю с асфальтовой дороги, и свет встречного мотоцикла – последнее, что я вижу. Свет моего мотоцикла выхватывает из темноты угол моего дома, тропинку, босоногого Никиту, который бежит меня встречать, листья пальм на ночном небе. Склон очень крутой, я слишком резко сжимаю передний тормоз, я слышу, как галька отскакивает в стороны от переднего колеса. Я успеваю понять, что колесо больше не крутится. Звук гальки становится совсем другим, колесо скользит по ней боком, и бесконечно тянется время, когда я уже знаю, что сейчас упаду. Прежде чем я проехалась коленом по гальке, я даже успела мысленно поблагодарить Сашу за то, что мы никогда не тренируемся в шортах.
Вот теперь этот год по-настоящему завершён.
