Она получила необходимую паузу, чтобы пройтись по аллее парка и поразмыслить. Последним решением было – плюнуть на этого стареющего павианчика и никуда завтра не идти.
Пусть Самарин поломает мозги в поисках гостиницы, от него не убудет.
И ничего страшного не произойдет, если она позвонит сейчас Облепихе и даст отбой. Она настояла на интервью, она же его и «похоронит», такое не раз случалось, когда репортаж срывался по причине неподготовленности журналистки.
С кем не бывает! Все это второстепенности, как любила повторять Облепиха. Главное – каково после всего этого будет ей, журналистке Ирине Уколовой. Как ни посмотри, выходило, что пустяковое препятствие выбило ее из колеи, загнало в глухую оборону… Она сломалась, закапризничала, легла на дно.
Требование Зубарева – пустяк? Ирина вспомнила капризную интонацию писателя, когда тот бубнил про ненависть к стрингам, и ее передернуло. Извращенец!
Единого совета, как вести себя в данной ситуации, ей не даст никто.
Но взять и не пойти на интервью - самое простое. Для того, чтобы так поступить, не нужны пяди во лбу, решение лежит на поверхности, первым приходит в голову.
Она останется со своими принципами, которым не изменит, и что?
Что означает ее ущемленное самолюбие в масштабах профессии? Ничего – просто нет результата, получить который по-другому никак не удастся, обходных путей не существовало. Если она явится в чем-то другом, Зубарев не станет с ней беседовать, он вообще проедет мимо, а она так и останется стоять на остановке. Писатель пойдет на контакт лишь при стопроцентном соблюдений его условий. Он дал ей это понять. Недвусмысленно.
Отсутствие других вариантов бесило, подкашивало.
В шесть утра позвонила Облепиха и огорошила настоящим водопадом комплиментов в адрес Зубарева.
- Иринелла! Извини, что ни свет, ни заря, но такая уж наша карма, журналистская… Твоя интуиция опять на высоте! Мне достали эту его «Трость»… Только не спрашивай, как, это второстепенно. Ну, я тебе скажу, мастак! Раскалывает душу, как орех. Меня чуть не вывернуло, но оторваться я не могла! Прикинь, всю ночь просидела, как в студенческую юность над конспектом.
- Считаешь, надо… доить старикана? – сонно поинтересовалась Ирина, будучи не в силах справиться с зевотой.
- Еще как! Рекордная дойка. Раскрутка по полной, – «пригвоздила» ее начальница. – Пусть расскажет даже то, о чем жена не знает. Куда фотографа прислать?
- Ты будешь удивляться, но я не в курсе, где мы будем с этим… писакой за жисть бакланить. Сказал, что заберет меня на остановке. И то – не факт!
- Я тебе дам не факт! Чтобы инвертю было в лучшем виде! Ты знаешь, в каких местах его надо пощекотать. Чтобы все наши читатели вожделенно замурлыкали. Он чувствует нашу женскую психологию на уровне подсознания. Его героини не идеальны, даже порочны, но правдивы - даже идентифицируешь с собой иногда.
– Послушай, - почувствовав себя «на лопатках», Ирина решила любой ценой «сбить» атаку начальницы. – Идентификация, это, конечно, здорово, ну а если он откажется от интервью. Просто передумает в последний момент. Что тогда?
– Ты журналистка или нет? От любителя откажется наверняка, поскольку чувствует их за версту. А от профессионала – уволь! Докажи, что не зря такую зарплату получаешь, как вчерась, к примеру. Есть еще несколько часов – сосредоточься, подумай. Как его раскрепостить, как разложить по полочкам. Думай, короче. И без инвертю в редакции не появляйся!
Нет, видали? Обратного пути нет? Отступление невозможно? Кровь из носа – а интервью вынь да положь? Конечно, Облепиха не знала требований этого маньяка… Но что-то Ирине подсказывало, что знание подобных нюансов начальницу бы не остановило. Слишком много прыти чувствовалось в утреннем звонке, столь бесцеремонно прервавшем ее и без того поверхностный сон.
Поняв, что спать дальше не получится, Ирина бросила трубку на тумбочку и принялась за примерку обновок. Одна, вторая…
Вскоре поймала себя на мысли, что писатель не такой уж дурак, и вкус у него не самый отстойный в городе. Глядя на себя, экипированную по всем «зубаревским» требованиям, в зеркале, она затруднялась однозначно определить, чего в ее душе сейчас больше: вчерашнего отвращения к павиану или жгучего желания узнать мнение, скажем, той же Облепихи, о ее новом прикиде.
Признаться честно, сама бы она ни за что не удосужилась «освежить» подобным образом свой гардероб, а теперь… совсем другой коленкор! Теперь она не только выглядит, она думает по-другому!
Двигаясь по направлению к остановке, которую назвал писатель во вчерашнем разговоре, Ирина невольно ловила на себе мужские взгляды. Никогда они к ней так не липли! Этот оглянулся, с той стороны улицы двое, еще один…
Ну, Зубарев, ну, сукин сын!
– Ага, клюнули на мое предложение, - восторжествовала трубка, едва она набрала номер писателя.
– Не особо радуйтесь, - попыталась она охладить писательский пыл. – Я заготовила столько каверзных вопросов…
- У вас будет время заготовить еще парочку, - невозмутимо прозвучало ей в ухо. – Я перенес нашу беседу на полдень, у меня появились кое-какие неотложные дела. Готовьте ваши вопросы. В двенадцать, на том же самом месте.
- А если у меня будут не менее неотложные…
- Можете не приходить, - отрезал Зубарев. – Я не настаиваю.
«Ну, что, охотница за павианами, - подумала журналистка, пряча сотовый в новую сумочку. - Схлопотала удар между сосков? Не отчаивайся, то ли еще будет в гостинице!»
Сумочку захлопнуть она не успела - запиликал сотовый. Разгневанный голос Захара извергал такое, что большинство действующих вулканов планеты от зависти в этот момент, казалось, потухли. Ирина смогла лишь уловить, что рано или поздно теннисист отыщет их обоих, и в этот момент им точно не поздоровится.
Интересно, каким это образом он их найдет. Будет «шерстить» все гостиницы подряд? Дескать, не подскажете, не останавливался ли в ваших апартаментах сегодня похотливый седовласый писака с журналисткой лет двадцати пяти, разодетой под шлюху… Я намерен им обоим головы открутить.
- Извините, девушка, вы в рекламе чистящего средства не снимались, случайно? – прозвучало совсем рядом подобно хрусту чипсов. – Вы еще так эффектно отодвигаете ширму, как сейчас помню, и говорите в камеру: «Есть способ получше!» Я серьезно, девушка.
Совсем юный парень открыто улыбался из окошка «лады-приоры», медленно ползущей по тротуару параллельно движению журналистки. Интересно, почему подобная мысль не пришла в голову этого незаурядного юноши пару дней назад, когда она фланировала здесь в своем обычном плаще и босоножках?
Оставив вопрос парня без ответа, Ирина сменила направление. Следовало заняться чем-то более существенным вместо того, чтобы тупо брести по тротуару, выжидая время до интервью…
Мысль о том, что писатель не спросил ее имени, фамилии, названия журнала, который она представляет, настигла Ирину в зрительном зале во время просмотра захватывающего 3D–блокбастера. Сквозь нее пролетали самолеты, ее прошивали трассирующие очереди, вокруг все оглушительно грохотало, выло, хлюпало.
Неужто этому ловеласу и впрямь по барабану, кто она, откуда? Продиктовав дресс-код, он тем самым полностью себя обезопасил? Как бы подчеркнул: будешь в этом прикиде, девочка, получишь «инвертю», а оденешься по-другому – я тебя как бы и… не замечу.
Знает, что не ошибется, ловелас!
«Я милого узнаю по походке…» Ну, так то ж милого!
Ирина не успела выйти из зала, как у нее запиликал сотовый.
– Вы где прохлаждаетесь, сударыня? – недовольно заскрипел в ухо писательский голос. - В назначенном месте вас нет. Нарушаете условия договора, знаете ли!
– Не только меня, но и двенадцати часов, если вы заметили… - попыталась возразить Ирина, на что последовал убийственный вердикт:
- Вы обязаны ждать на остановке, иначе ничего не получите.
– Послушайте, - не выдержала она, выходя из темноты на улицу. - А пуговку в ширинку пришить вам, случайно, не требуется?
– У меня там давно молния прописалась, - без намека на какую-либо иронию произнес Зубарев. – Выходите сейчас же на остановку, там вас будет ждать мой… литературный агент. Он вас доставит по адресу.
Всю жизнь она мечтала взглянуть, как они выглядят, эти агенты. Люди, занимающиеся рассылкой рукописей, связями с издательствами, уровнем гонорара. Литературные подмастерья, одним словом.
Агенту было от силы лет семнадцать, татуировок на загорелом мускулистом теле, которое шорты и кроссовки скрыть никак не могли, как ни старались, было видимо-невидимо. Пустыми оставались разве что щеки да выпуклый лоб, разделенные узкими солнцезащитными очками. Ирина назвала про себя его Маугли.
- Ты журналистка? – безошибочно определил герой книги Киплинга, оценив ее прикид. – К Зубареву поехали, он уже ждет.
- Поехали. А на чем?
Парнишка мелко посеменил куда-то в сторону автостоянки, Ирина кое-как за ним успевала. Через минуту Маугли оседлал навороченный мотоцикл, кивнув ей на заднее сиденье. Устраиваясь сзади, она подумала, что на ней юбка, а не джинсы, и при быстрой езде…
Окончание следует
Понравилось? Ставьте лайк, делитесь с друзьями в соцсетях, подписывайтесь на канал.