На столе стояли тарелки полные пирогов, варенье, мёд, конфеты. На кухне шипели два чайника. Пока кипятилась вода, и заваривался чай, Валерий Павлович взял слово:
- Разрешите мне ознакомить всех вас с документами, которые привезла и любезно передала нам наша немецкая гостья Ирма. Вы все знаете историю, как маленькие дети, Вася и Анна, которым на тот момент было 6 и 4 года, отстали от поезда во время эвакуации их детского дома. Ирма, иди сюда, встань рядышком, - позвал Валерий Павлович девушку. Ирма подошла и встала возле него. Валерий Павлович продолжил, - Вот фотография Генриха Вагнера тех лет, посмотрите, молодой, в форме, - Валерий Павлович передал фотографию, которую передавали из рук в руки, сидящие за столом гости, - Он увидел детей, и как пишет в своих воспоминаниях, сразу вспомнил своих, оставшихся дома маленьких детей. Первое, что он подумал: «Откуда здесь дети? Завтра здесь будет бой, они погибнут». Он позвал их, они испугались, заплакали. Он взял их за руки, привёл к машине, развязал свой походный мешок, и дал им хлеба. Дети были голодные и уставшие. Он решил увезти их от этого страшного места. Добавлю от себя, я проверял, там действительно было танковое сражение на следующий день. Так вот, Генрих Вагнер увёз детей на машине, и ночью, уснувших, они вместе с шофёром отнесли их на нейтральную полосу линии фронта поближе к русским окопам. Они рисковали быть замеченными, схваченными, но всё обошлось. Почему Генрих Вагнер снял кулон с шеи девочки, и оставил в её кармане обрывок немецкой газеты со своей фамилией, адресом, и признанием, что взял кулон, он объясняет своим желанием найти детей после войны. Об этом он пишет в своём дневнике и в книге, вышедшей в Германии. После войны он искал родителей и девочку, но к тому времени Рощиных Тимофея Николаевича и Лидии Михайловны уже не было в живых. Их дочь, Анну, считали погибшей во время эвакуации детского дома. И сегодня Ирма выполняет то, что не смог выполнить господин Генрих Вагнер.
Ирма, старательно подбирая слова, обратилась к бабушке:
- Анна Тимофеевна, я приехала, чтобы вернуть принадлежащий Вам кулон. Мне очень жаль, что Вы были расстроены его пропажей. Простите моего прадедушку за столь легкомысленный поступок. Я знаю, мне объяснили, что из-за того, что у Вас не было кулона, Вам дали другую фамилию, и Вы не смогли встретиться с мамой. Пожалуйста, простите моего прадеда, и возьмите, - она протянула кулон бабушке.
Бабушка взяла кулон, открыла его, посмотрела на фотографии. В комнате стояла тишина. Все ждали, что скажет бабушка.
- Спасибо, тебе, девочка. Спасибо за то, что вернула мне эту драгоценную реликвию. Ты просишь у меня прощения за поступок своего прадеда, а я не знаю, что тебе ответить, - она помолчала. – Мне трудно оценить этот поступок однозначно. Если бы не он, возможно, нас бы и в живых с Васей не было. Мы могли погибнуть там, на поле боя, или в том детском доме, куда нас, непременно, отправили бы обратно, если бы кулон был при мне. Вероятно, нам с Васей надо быть благодарными Генриху Вагнеру. – Бабушка помолчала, потом продолжила. - Но за право жить мы с Васей заплатили огромную цену. Во что можно оценить любовь родителей, которую мы не получили, я не знаю. Ни я, ни Вася, мы не виним никого. Так уж вышло, так сложилось… Да, что вспоминать. Всё давно прошло. В нашей жизни было не только плохое, было много хорошего. Вот сейчас мы встретились, и всем вместе нам хорошо, радостно. Спасибо, тебе, что приехала, иди ко мне, я тебя обниму, - бабушка встала.
К ней подошла Ирма, они обнялись. Ирма смахнула слезинки с ресниц. Бабушка похлопывая её по спине и успокаивая, что-то тихо говорила ей. Ирма так же тихо отвечала.
**** ****
Этот необычный день подходил к концу. Семён Иванович предложил сестре и своей племяннице погостить у него. Анна Тимофеевна и Елена Николаевна согласились остаться у него до конца недели.
Валерий Павлович, прощаясь с сестрой, пообещал звонить ей, и приехать в ближайшие выходные дни. Он уехал в город вместе с Настей и Ольгой. Сергей увёз в своей машине жену и сына, а Никита уехал вместе с Ирмой. Все разъехались. Василий Романович и Мария Павловна тоже ушли домой.
В доме воцарилось спокойствие и тишина. Елена Николаевна наводила порядок на кухне, расставляла посуду по местам. Семён Иванович посмотрел на часы, вздохнул:
- Как быстро время пролетело сегодня. Вы меня простите, но меня Манька ждёт.
Он зашёл на кухню, отрезал большой ломоть хлеба, посолил его, завернул в полотенце. Затем он подогрел воду в чайнике, налил полведра тёплой воды. Потом надел фартук, положил в карман баночку с кремом «Зорька», перекинул через плечо чистое полотенце. Закончив эти приготовления, он взял с полки подойник из нержавеющей стали, положил в него хлеб, завёрнутый в полотенце, поднял ведро с водой, и спросил:
- Лена, не хочешь пойти со мной на дойку Маньки?
- Нет, Семён Иванович. Я буду Вам только мешать, и беспокоить Маньку своим присутствием. Она и так, наверное, встревожена, столько сегодня было шума во дворе.
- Ладно, пойду к своей Манюне один, – согласился с её доводами старик.
Семён Иванович зашёл в загон, подозвал Маньку, и привязал её в станке для дойки.
Затем он аккуратно вымыл её вымя тёплой водой, обтёр его полотенцем, немного помассировал вымя и соски. Коза смирно стояла и ждала угощения. Семён Иванович развернул полотенце, достал хлеб и положил его перед Манькой, сел на скамеечку, подставил под вымя подойник и приступил к дойке. Всё это время он ласково разговаривал с Манюней. Закончив дойку, он отставил подойник с молоком в сторону, открыл баночку с кремом, быстрыми движениями намазал вымя и соски кремом, вытер излишки крема полотенцем, погладил козу по бокам, и, отвязав, вывел её из станка.
Семён Иванович принёс в дом теплое пенистое парное козье молоко, и улыбаясь, спросил:
- Анна, будешь парное молоко пить?
- Нет, Семён, я утром холодное выпью с кофе, а сейчас не буду.
- Хорошо, а ты Лен, будешь?
- Нет, я тоже сегодня откажусь, - ответила Елена Николаевна.
- Ладно, тогда я его в холодильник уберу. – Семён Иванович процедил молоко, разлил его по банкам, закрыл крышками и убрал в холодильник. Он помыл подойник и ведро, перевернул и оставил их сушиться на лавке, полотенца и фартук закинул в стиральную машину, включил программу «стирка».
- Вы устали. Лена, пойдем, достанем подушки, одеяла, постелем всем постель, и будем отдыхать, - Семён Иванович открыл, стоящий в сенях большой сундук, достал из него два стёганных одеяла и два верблюжьих одеяла. На удивлённый, вопросительный взгляд Лены ответил. – Постелем стёганные на диваны, вместо матраса, сейчас подушки достанем, но это из другого сундука. – Он достал подушки, принес их в комнату, подошёл к комоду, выдвинул большой ящик, достал простыни, пододеяльники, наволочки, передал их Лене. Затем бережно достал небольшой, завёрнутый в белую льняную материю, и перевязанный атласной лентой, свёрток.
- Смотрите, какое сокровище у меня есть. Сначала, это бережно хранил мой отец, а теперь храню я. Моя жена хотела, чтобы это красовалось на виду, но я не позволил, - говорил он, развязывая ленту и разворачивая свёрток. В свёртке оказалось: связанные крючком, несколько изящных салфеток, пара роскошных воротников, и две белых кружевных шляпы с широкими полями. – Это всё связала мама! Папа рассказывал, что она быстро и красиво вязала. Она всегда ходила летом в связанной шапочке. У меня тоже была связанная панамка, я покажу, у меня фотография есть.
Анна Тимофеевна и Елена Николаевна с большим интересом рассматривали изделия связанные Лидией Михайловной.
- По рисункам этих салфеток отец учил меня различать листья деревьев. Он говорил, что это мама так со мной разговаривает. Вот смотрите, это листочек дуба, а здесь листочек берёзы, а это ольха, вот липа со своими цветочками, а здесь ива, - Семён Иванович раскладывал на столе салфетки. – А воротники, это сплошная полянка цветов! Узнаёте, это ромашки, а это?
- Это васильки, - прошептала Елена Николаевна, - Как же красиво!
- Я подарю эту красоту Никите. Скоро будет повод для подарков, - загадочно улыбнулся Семён Иванович. Елена Николаевна тактично не стала уточнять, какой будет повод.
**** ****
В свою квартиру Никита вернулся только в час ночи. Он устал. Ему хотелось поскорее снять с себя всё сегодняшнее напряжение. Столько событий за день! Он положил ключи на тумбочку, поставил сумку в кресло, и на ходу снимая рубашку, направился в ванную комнату. Он долго стоял под струями горячей воды и чувствовал, как его тело вновь наполняется живительной энергией, а усталость прошедшего дня смывается, и исчезает. Он расслабился и дал волю своим воспоминаниям. Он вспомнил рассказ Ирмы, её лицо и тихий голос с иностранным акцентом. Она призналась ему, что боялась ехать в этот раз в Россию. Боялась, что её желание вернуть кулон, поймут, просто, как возвращение украденной вещи. И ей, уже взрослой девушке, было страшно встретиться, и посмотреть в глаза той девочке, (которая стала уже бабушкой), у которой её прадед забрал самую драгоценную вещь на свете – бронзовый кулон с фотографиями её родителей. Она понимала ценность кулона для Анны, и именно поэтому решила приехать. Она благодарила Никиту за понимание её поступка, просила его звонить ей, хотя бы иногда, и приглашала в гости. «Приезжайте с Ольгой и Настей, я буду рада, вас видеть», - сказала она ему при их прощании в аэропорту.
Он вытер мокрые волосы, расчесал их, надел халат, улыбнулся своему отражению в запотевшем зеркале и ушёл на кухню. На кухне он включил свет, достал из навесного шкафа бокал, бутылку вина Asti Martini, плитку шоколада, открыл бутылку, налил вино в бокал, полюбовался множеством пузырьков, которые стремительно и завораживающе гуляли по бокалу, вдохнул аромат яблок, персиков, лимона, и сделал первый глоток, затем ещё один и ещё. Сладкое игристое вино наполнило тело лёгкостью. Он отломил кусочек шоколада, налил ещё пол бокала вина, закрыл бутылку пробкой, убрал её в холодильник, а бокал с вином и шоколад унёс в комнату, поставил на стол. Спать не хотелось. Никита включил ноутбук, вставил сим-карту из своего фотоаппарата и внимательно просмотрел все кадры, отснятые им в деревне. Он мысленно отметил, какие кадры хотел бы отправить Ирме, какие в детский дом, а какие показать Софье Евгеньевне. Он взглянул на кадр, где Ольга улыбалась ему, и решил, что они вместе с ней примут решение, кому какие кадры отправлять. Он вынул сим-карту из ноутбука, вставил её в фотоаппарат, достал из сумки документы, которые привезла Ирма, и внимательно просмотрел их. Вздохнул, выпил вино, съел кусочек шоколада и отправился спать. В голове роем кружились мысли о том, что надо сделать, что предпринять. Никита решил, что не будет спешить, нужно дать время на подготовку всех документов для обращения в суд, и в ближайшие дни он просто займется текущей работой в фирме.
Оглавление