Елена Луиза Генриетта Орлеанская считалась одной из самых завидных невест Старого Света. Брак с ней мог удержать Романовых на престоле.
Что произошло?
Весь XIX-й век Франция мучительно выбирала между монархией и республикой. Выбор в итоге был сделан в пользу второго варианта, но при этом осталось некоторое количество бывших королей, чьи потомки время от времени заявляли свои претензии на трон. Особняком тут стояла Орлеанская династия — ответвление дома Бурбонов. Ее представитель Луи-Филипп I на протяжении 18 лет занимал французский престол, будучи чем-то вроде золотой середины между монархией и республикой.
Елена Луиза Генриетта родилась много позже этих событий (в 1871-м) и своего знаменитого деда уже не застала. Ее отец, тоже Луи-Филипп, был главой Орлеанского дома и считал самого себя претендентом на несуществующий французский престол.
И тем не менее Орлеанский дом пользовался в Европе уважением. Старшая сестра Елены Амелия вышла замуж за короля Португалии Карлуша I. Вот и самой Елене прочили в мужья очень известных и влиятельных женихов.Первым претендентом на руку «воплощения женского здоровья и красоты, изящной спортсменки и очаровательной полиглотки» (так называли Елену американские газеты) считался принц Альберт, герцог Кларенс.
Это был старший внук королевы Виктории, занимавший второе место в очереди на британский престол после своей бабушки и отца. Принц Альберт считался первым красавцем Европы. На горизонте жизни Елены Орлеанской, между тем, мелькнул другой жених: тоже статусный и тоже иноверец. Цесаревич Николай — наследник русского трона и будущий император Николай II.
Могло ли быть иначе?
Брака сына с Еленой Орлеанской очень хотел Александр III. Свадьба нужна была императору по чисто политическим соображениям. Во внешней политике России наметился большой перелом. Союзу трех императоров, связывавшему Россию с Германией и Австрией, пришел конец. В 1891-м было объявлено о франко-русском военном союзе, под договором стояла подпись Александра III. Честолюбивые планы императора уперлись в упрямство его сына. Кажется, это был один из тех редких случаев, когда в Николае проявилась сила воли.
Беда примерных семьянинов, занимавших престолы, состояла в том, что за делами семейными они нередко упускали дела государственные. Совпадение это или нет, но и Николай II, и Людовик XVI, и Карл I были любящими отцами и заботливыми мужьями. Впрочем, мы отвлеклись. У любви Николая и Алисы был свой Амур.
Александр III тоже отличался упрямством. Как знать, возможно, он и добился бы своего и женил бы сына на Елене Орлеанской, но планы императора сильно подорвало его здоровье. Самочувствие самодержца ухудшалось, и в конце концов он уступил настойчивым просьбам сына.
Что изменилось бы?
Довольно многое, но мы, в первую очередь, обратим внимание на два обстоятельства. Елена Орлеанская не являлась носителем гемофилии, как Алиса Гессенская. Следовательно, потенциальный сын Николая II, рожденный от нее, не страдал бы ужасным недугом несвертывания крови. И если бы в альтернативном 1917-м все оказались бы точно так же против Николая, как в настоящем 1917-м, проблема отречения не стояла бы так остро. Трон наследовал бы здоровый мальчик, для которого физические упражнения или просто резкие движения не представляли бы смертельной угрозы. Само собой, не было бы и проблемы Распутина.
Обстоятельство номер два. Можно предполагать, что Николай не попал бы с такой легкостью во власть нелюбимой жены. Елена Орлеанская не диктовала бы императору свои условия с той легкостью, с какой это делала «обожаемая Аликс». Возможно, Николай даже и не помчался бы к ней в Петроград, очертя голову и бросив армию, как это было сделано в реальности накануне Февральской революции.
Ну и, наконец, Елена Орлеанская, не обремененная необходимостью проводить жизнь у постели больного сына, могла бы способствовать улучшению отношений между Николаем и его окружением. В реальности последний император остался один против всех: министров, политиков, генералов и даже родни. Немалую роль в этом сыграла непопулярность Аликс, которая не только позволяла себе вмешиваться в государственные дела, но еще и принадлежала к враждебному лагерю. В конце концов, Александра Федоровна, пусть и принявшая православие, была немкой, а Германия с 1914-го года — злейший враг. То ли дело француженка из рода, лишенного власти. Спротсменка, полиглотка, красавица.