Он был очень хозяйственный. Золото, а не мужик.
Утро субботы ее муж начинал с придирчивого осмотра поверхности кухонной столешницы. Смотрел так и эдак, под одним углом и под другим — вдруг пятно? Увидев грязь, сердился. Начинал ворчать о том, какую неряху взял в жены. Показательно вытирал невидимое пятно. Царственно удалялся.
Потом ел блинчики с малиновым вареньем, которые она всегда готовила на завтрак субботним утром. Посуду оставлял на столе.
Ведь быт в семье нужно делить поровну. Она готовит блины, он — смотрит, чтобы она нигде не пропустила грязь. Она моет и пылесосит, он — принимает работу. Она виновато улыбается гостям, он — рассказывает раздраженно, какая она распустеха.
Гости, кстати, всегда отводили глаза, умолкали и старались поскорей ретироваться из этого дома. В нем было чисто и светло, но отчего-то не покидало ощущение холода. К тому же, никому из посторонних не хотелось быть арбитром в состязании у семейного очага. А он активно призывал любого гостя стать «беспристрастным судьей» своей жене. И ее жалким умениям вести быт.
Да, еще он мыл унитаз. Один раз в месяц он вооружался губкой, ершиком, тряпкой и специальным средством. Запирался в туалете на час. Мыл до скрипа, натирал, полировал. В завершение вешал ароматическую пластину и выходил из туалета с видом победителя.
Она знала, что после этого священнодействия лучше не заходить туда два, а лучше все шесть часов. Терпела, что уж.
Она развелась с ним просто и буднично, после того, как одним прекрасным утром поняла, что ни разу не слышала от него «спасибо». Пять лет претензий, ворчания, жалоб. И сияющий раз в месяц унитаз — вот все, что она могла вспомнить об их совместной жизни.
Он до сих пор любит пожаловаться знакомым на то, что бабы, хоть и требуют на каждом углу равноправия, на деле не ценят хозяйственных мужчин.
Впрочем, к блинам с малиной по субботам он так привык, что заказывает их в ближайшем кафе с доставкой на дом. Вдыхая аромат ванили и ягод, он не торопится сесть за трапезу, а подолгу ходит по кухне, высматривая пятна на столешнице, и по привычке что-то нечленораздельно бубнит.