- Стас дома? - спросил Евгений у жены друга, которая развешивала бельё во дворе.
- Где же ему быть, второй день не просыхает, вон, - она кивнула в сторону летней кухни, - там твой дружок.
Женя открыл калитку и прошёл во двор. Дверь на летнюю кухню была открыта. Тюлевая занавеска трепетала на ветру, отгораживая маленькую шестиметровую комнатушку от двора.
Гость отдёрнул занавеску и позвал:
- Стас.
"Тело" на диване не отреагировало.
Евгений зашёл в комнату, присел на край дивана и тронул друга за плечо. Тот зашевелился и приподнял голову.
- Зачем пьёшь?
- А, Жека. Я не... пь-ю, - тянул Стас.
- А кто тебе наливает? Сама она, что ли, в тебя капает, тебе же нельзя?
Стас мотнул в сторону жены, которая посматривала в дверь на летнюю кухню.
- Она, гонит и наливает мне.
Женя вышел из комнатушки и подошёл к Кате.
- Зачем ты его спаиваешь, знаешь же, что не переносит? Хороший же мужик, мешает если, так разведись с ним, пусть сам живёт.
- Ишь, какой, жизни учить вздумал. А деньги я где возьму? Разведись, - передразнивала его женщина.
- Пусть твой хахаль тебя и содержит! - Женя повысил голос и с ненавистью посмотрел на женщину.
Она опустила руки, в которых была какая-то постиранная тряпка и зашипела:
- Не твоё дело, иди куда шёл.
- Не одумаешься, я Стаса заберу к себе, поняла?
- Пугает он меня, ишь ты!
Женя вышел со двора, не закрыв калитку. В его голове зрел план, который пока никак не мог сформироваться. Сформироваться в поэтапное спасение друга.
Полгода назад Стас женился. Женился, казалось, по любви. На руках жену носил. Она и красавица и хозяйственная. Пока кто-то из селян не намекнул, что видел его зазнобу в здании заброшенной фермы за полем, и не одну.
Стас не поверил, следить не стал, но разговор тот жене передал. Она божилась и крестилась, что наговаривают. Видимо, поверил. С того дня всё и началось. Обиды и разногласия в семье не прекращались, ругались, как заведённые. А месяц назад Стас запил. Ни с того, ни с сего.
У Стаса была врождённая непереносимость алкоголя, и он знал об этом. Даже на праздниках к нему никто из сельчан не приставал, знали о недуге. Достаточно небольшого количества крепкого напитка и мужчине сносило голову, он мигом краснел, отекал, у него сразу бешено колотилось сердце и случались обмороки. Знала об этом и Катя.
На следующий день на работе Стас не появился. Женя нервно набрал телефон друга, но тот не ответил. Тогда Женя набрал телефон своей подруги Марины:
- Привет. Скажи, мы можем снова положить Стаса в больницу, можешь договориться, я его привезу? На работу он сегодня не вышел.
Девушка на том конце провода была явно не в восторге от перспективы просить за друга своего парня. Но согласилась.
- И это в последний раз, слышишь! С тебя свидание!
- Конечно, спасибо. Хоть два.
Женя понимал, что друга нужно было вытаскивать из ямы, в которую его толкала Катя, спихивала и помогала катиться. Женя едва дождался окончания рабочего дня.
- Женечка, - в трубке он услышал голос подруги, - Женечка...
- Что? Я сейчас Стаса заберу и приеду, Марина.
Но тут он понял, что голос у неё тревожный, не радостный как всегда. Голос женщины, которая обиделась и вот-вот разревётся.
- Одного свидания мало? - пошутил Женя.
- Стас...,- начала она.
Женя не сразу понял, что произошло. Марина сбивчиво, вероятно, пытаясь, как можно мягче сказать о смерти друга, объясняла словосочетаниями: привезли по скорой, врачи откачивали, спасали, правда...
***
Евгению не спалось. Сегодня было девять дней как не стало его лучшего друга Стаса. Женя крутился в постели. Но сон не шёл. С сослуживцами посидели на работе тесным кругом. Катя у себя дома не собирала никого, поехала к родственникам в соседнюю деревню.
Женя подошёл к окну. Подростки завели мотоцикл с коляской и катали девчонок по улице. Мотоцикл гудел, пыхтел и трещал. Женя посмотрел на часы. Десять. Пусть катаются.
Мать, услышав шаги сына, тихонько спросила из соседней комнаты:
- Не спишь?
- Не а, мам.
- А у Стаса был сегодня?
- Нет.
- Надо было сходить, сегодня уже нельзя, до обеда завтра сходи, у тебя же выходной.
После завтрака Евгений смастерил простую дощатую скамейку на двоих, взял её и пошёл на кладбище.
Солнце уже стояло высоко. Место Женя нашёл сразу. Поставил скамейку и сел.
- Вот ты где! - по всему селу я его ищу, - кричала Катя. На ногах она стояла плохо. Видимо, не протрезвев от вчерашнего или продолжив сегодня.
- Не кричи, что случилось? - спокойно спросил он.
- Зарплату мне отдали, а вот премия где?
- Ты денег на похороны ни копейки не дала, я родителям помог, Стаса на его деньги хоронили и провожали, - Женя хотел ещё что-то добавить, но осадил себя. Не место для разборок.
- Ты должен мне десятку, слышишь, ничего не знаю, - Катя махнула рукой в сторону. - Или тебе надо отработать? - она пыталась заигрывать и, заваливаясь то в одну, то в другую сторону, подошла к Жене, изображая кокетливость. Встав перед мужчиной, Катя стала задирать своё цветастое платье.
- Сдурела! - крикнул Женя и оттолкнул Катю в сторону. Та упала на дорожку животом вниз и замерла.
- Эй, - Женя встал и стал поднимать её.
- Не тронь меня! Всем скажу, что приставал. На камень упала, - Катя пыталась встать. Потом села рядом со скамейкой и оперлась об неё, хватаясь за живот.
Женя открыл бумажник и достал две пятитысячные купюры.
- На, - Женя швырнул деньги Кате, - всё, в расчёте, слышишь?!
Ему уже было всё равно, Женя повернулся и пошёл домой. Купюры подхватил ветер и положил на холмик. Катя схватила их вместе с землёй и прижала к себе.
***
Прошла неделя.
Мать гремела в сенях вёдрами.
- Хорошо, что детей не было, баб Шура. А то бы сиротками остались. Довела его Катька до могилы, а он к себе забрал. Чтобы всё по совести было.
- Мам, - окликнул Женя мать, которая разговаривала с соседкой в огороде.
- Что сынок? - мать заглянула в дом.
- Что это ты про Катьку Силаеву что ли?
- Про неё, Женечка. Про неё. Вчера её похоронили. Упала, ударилась сильно, увезли в больницу, она там и не пришла в себя. Поговаривают, что Стас с собой забрал.
- Ма, ну что ты такое говоришь.
- Что? Что слышала, то и говорю.
- Упала?
- Ну да.
Женя немного задумался. Он вдруг осознал, что стал причиной этого падения. Из-за него это произошло. Он виновен! Как раз неделя и прошла.
Женя быстро переоделся.
- Ма, ты прости меня за всё, если что, люблю тебя. Отцу скажи, деньги в серванте.
- Ты куда, сынок?
- В полицию, мам.
Женя открыл комод, взял паспорт, обулся и вышел.
Мать так и осталась стоять у дверей с прижатой к губам ладонью.
***
В кабинете участкового было тихо. На столе, застеленном зелёной скатертью, стоял старый, потёртый графин с остатками воды. Стакана рядом не было. На прозрачной крышке графина сидела муха.
Женя смотрел на муху.
- Так. Давай ещё раз Капрыкин. Ничего не понял, - участковый отошёл от окна и сел за стол.
- На кладбище я был, сидел на скамейке, пришла Силаева, стала премию требовать, чтобы отдал. А я эту премию родителям отдал, чтобы помочь.
- Ты к делу ближе, к делу, - перебил участковый.
- Ну, а она давай передо мной подолом махать, я её в бок и толкнул.
- Толкнул, значит, - повторил участковый.
- Как упала, куда?
- На землю тут же и упала, на живот, - показывал руками Женя на пол, рядом с собой.
- Так, на живот.
- Слушай, Капрыкин, ты зачем ко мне пришёл?
- Совесть.
- Что совесть?
- Ну это же я её.
- С чего ты решил что ты? Я все отчёты видел. Там чётко написано, что травма головы о железную ножку кровати. Слышишь! Головы, кровати! Причём тут ты?
Женька шёл от участкового с опущенной головой и всё время смотрел себе под ноги. Он почему-то сейчас думал не о Катьке, он думал о Стасе. Ему вдруг стало так одиноко без него. Он всё жалел, что тогда не поднял и не забрал Стаса с собой. Если бы знал, если бы знал... Евгений завернул на кладбище. Сел на свою скамейку и сидел. Долго сидел. Делал так, как ему его совесть подсказывала.