Ну, например, так. Представьте условно такую модель общества, где определённое количество людей на отдельной территории пытаются построить правовое и свободное общество. Провозгласили принцип равенства, разделили землю поровну, стали дальнейшие отношения стоить на основе свободного рынка. Каждый делает на своём куске земли, что считает нужным, и с кем на что хочет, на то продукты своего труда и меняет.
Допустим, кто-то работал с утра и до обеда, и имел со своей земли ровно столько, чтобы прокормиться самому. Кто-то с утра и до вечера, и производил продуктов с излишком. А кто-то не хотел работать вообще, и, чтобы кушать, стал менять по кусочкам свою землю на излишки другого. Т.о., сформировалось положение, в результате которого у кого-то стало много земли, у кого-то мало, а кто-то и вообще без неё остался. И в рамках сложившихся отношений каждый стал выставлять свой товар за ту цену, которая стала актуальна в создавшихся условиях.
Прошло время, в обществе родился новый человек, который не участвовал в распределении земли, и которому по наследству она не досталась. Но которому, чтобы жить, тоже нужно есть, а, чтобы жить интересно, нужно иметь средств к существованию несколько больше, чем чтобы просто не умереть с голоду.
Своей земли у нового человека нет, поэтому он не может кормить себя сам, даже при всём желании работать с утра до обеда, как это можно было делать раньше, поэтому ему остаётся только предлагать свой труд тому, у кого она есть. Но поскольку хозяин волен предлагать те условия, которые сочтёт нужным, он предлагает такую цену, при которой первый должен работать с утра и до вечера, а получать ровно столько, чтобы этого хватило только поесть. И поскольку выбора у бедняка нет, ему приходится соглашаться на то, что предлагают.
Рано или поздно новый работник задаётся вопросом: а как же так получается, что его хозяин в своё время работал столько же, но мог покупать себе новую землю, а он сам, сколько ни работает, ни на что накопить не может? Накопить он не может потому, что хозяин земли раньше работал только на себя, а сейчас он не работает, в то время, как этот пашет за двоих. А поскольку на таких условиях работник отдаёт хозяин ту часть своих трудов, которую тот в своё время накапливал, то оставшейся части ни на что не хватает. Контролируя это условие, монополист контролирует невозможность вырваться из его экономического рабства.
Корень проблемы в том, что, когда люди создавали общество, они заложили в его правила между строк положение о том, что возможность пребывать в изначальном равноправии и справедливости является привилегией только тех, кто участвовал в изначальном разделении, а кто не мог в них участвовать, остаются этими вещами обделёнными. Это всё равно, как если бы участвующие в учреждении системы вступили в сговор между собой узурпировать монополию на равенство, и ни с кем ей не делиться.
Далее в дело может быть пущена система с кредитованием работящего. Он может позволить себе взять что-то в долг, но этот долг он будет отрабатывать. Т.е., он возьмёт кусок земли, будет на нём работать, и выплачивать столько, сколько назначат хозяева положения. А назначить в интересах монополистов столько, сколько, чтобы он пахал с утра до вечера, а после всех выплат ему хватало только прокормиться.
Чтобы самортизировать недовольство стремящихся вырваться из кабалы, каждому будет дана мечта, что когда-нибудь он всё выплатит и «жизнь начнётся». Но до этого момента его будут эксплуатировать столько, сколько назначит система. Так же условия могут быть заданы такие, чтобы «выйти в люди» везло далеко не каждому, а многие из таких должны обанкрочиваться, и проработав зря, возвращать системе всё назад.
Проработав на систему за просто так, обанкротившийся покроет «убытки» монополистов, которым придётся потесниться в связи с новым заработавшим землю человеком, которому повезло. Но при этом обделённые люди уже не будут рассуждать «У нас всё отняли из того, что и так должно принадлежать нам!», а будут говорить друг другу «Хочешь что-то иметь – иди работай. Не хочешь идти работать – лежи отдыхай и не ной!» (поумничать всегда легче, чем бороться с системой). Т.е.. вместо того, что винить систему, начинают винить себя.
Так же, кредиты могут выдавать и на игрушки. Люди ещё ничего не заработали, но им позволяют взять в долг у системы какие-то радости жизни, которые они будут потом отрабатывать. И вот они набирают кредитов, накупают себе игрушек (от побрякушек до недвижимости), и сидят радуются им, окончательно похоронив возможность попробовать что-то накапливать и как-то вылезать из этой кабалы.
Игрушки амортизируют на себе недовольство режимом: понабрав кредитов, люди начинают рассуждать, как хорошо, что существует такая система, которая им даёт то, что они ещё не заработали. Говорят, куда же они без неё, и чтобы они без неё все делали. Так у людей можно всё отнять, но при этом заставить думать, что им, наоборот, всё дали.
У людей можно всё отнимать, потому, что в обществе нет правила, что, если появляется новый человек, территории должны перераспределиться. И что ему должно выделиться столько, сколько давалось всем изначально. Без этого в правилах общества между строк прописано скатывание в рабство и несправедливость, которая множит сама себя. Поэтому правильный ответ таким людям заключается в том, что без этой системы они могли бы иметь куда больше и быть должными куда меньше. Но только для этого надо напрягать мозги и соображать. Но только если они не хотят соображать и бороться, и хотят расслабляться и плыть по течению, то они повторяют поведение того, кто изначально не хотел работать и разбазаривал свою землю.
Из чего теоретически следует, что, поскольку прогресс никогда не стоит на месте, потомки этих людей могут иметь ещё меньше, чем они имеют сейчас. И если техника когда-нибудь дойдёт до того состояния, когда каждому в голову будет вставлен чип, делающий его мысли и действия подконтрольными, то может так получиться, что многим не будет принадлежать не только никакая земля, но и даже их тела, которыми они не смогут распоряжаться без позволения власть имущих админократов. А они будут по тому же принципу думать, что им дали столько, сколько ни у кого ещё не было. Так что дружно отвечаем: «Уйди, отстань от нас, не грузи сложностями. Оставь нам наши кредиты, наши айфоны, наши машины, и не отвлекай нас – нам так проще». Те, кто заинтересованы в разведении такой породы людей, делают всё для того, чтобы только такими все и были.