Глушь и даль.
Лента леса чернеет ветвями –
иглы щерятся в лапах тяжёлых еловых.
Солнце встало на час кратким пульса ударом,
кровью жаркой венозной пробилось сквозь войлок.
Горизонт изогнулся горбинами части -
чернота ударяет в зрачок и затылок,
и сухой белый цвет кружит над гаражами,
по дворам заметая остатки тропинок.
Гаражи
За стенами бетона оглохли. Сугробы
закрывают глаза, наползая и ниже и выше.
Всё оскрипло, освистло, обело, едва ли
Услыхать теперь в лёгких, как холод расплавленный дышит.
Меркнет день, меркнет жизнь, расстилается мутная мгла
фиолетово-рыжего дымного вьюжного "сорок".
Ни души и ни тела за стёклами. Только свист,
да размашисто крутит и губит приснеженный морок.
***
Рвётся баннер, и розовый свет фонаря на земле. Как давно было всё, но кровит эта память на сердце,
И взметнулась пурга под ребром ледяным исступлённым комком…не забыть никогда развесёлое злобное scherzo.
