Свернулся нарисованный закат и догорел на газовой конфорке.
Вертелась крыша неба над землёй, дремали тени по углам на полке.
Бог создал ночь и молвил «хорошо». Добавил щепоть или две заварки.
Додумал чайник. За окном свежо, но отопление не дали, и не жарко
На полутёмной кухне. Отражён и искажён тот мир в стекле, и комната повисла
Во мраке. До рассвета далеко. Как карнавал полночный, в смуте мысли:
Меняются партнёры, думы – вскользь. Не оттолкнуть навязчивой идеи:
Шаг, pas de basque, battement tendu jete…следить за кистью, за изгибом шеи,
За точным расстояньем от руки в атласе скользкой белизны перчатки,
За каждым па, за высотой passé, за тем, чтоб были взгляды в прорезь кратки,
Чтобы струился по асфальту шёлк, и зацеплялась бы парча об звёзды…
Всё так похоже было, будто явь! Хрустит тетрадь и гонит сон. Как просто:
Всего лишь –ar, -er, -ir… Неважен перевод, важна механика, искусство окончаний
И лиц. Как в карнавале том, что был вначале. А нынче в ночь мир сходится в три грани:
Жизнь, смерть, и жизни карнавал, и на изломе слезою мудрых слово “abierte”.
Не сложно быть, но важно проспрягать morir, пока ещё не has muerte.
Изведать и познать три части бытия, и лучшую избрать, и вдох напрасный
Не совершать. Сжечь на рассвет закат. Не маскарад, но жизнь хранить прекрасной.
