Александр Жибров
Перед самым окончанием первого курса наша компания (Жибров, Гужов, Залазаев, Раков) залетела с «употреблением».
Были танцы. Сашка Раков успел смотаться в город, принес портфель «французского вина». В УЛО занесли все в подсобку. Мы были в лучшем положении, периодически заходили, дегустировали.
А Сашка Раков сидел за барабанами (он играл в ансамбле - ударник). Глядя на нас, веселых и довольных, сильно страдал. Потом не вытерпел и говорит:
- Замени меня на пять минут!
Пришлось. На «нового» участника группы не обратил внимания никто. Танцы продолжались без перерыва. А Сашке так понравилось, что его уходы на 5 минут стали заметно увеличиваться.
Итог: командир взвода Кузьмичев вычислил нас всех, причем по отдельности, в разных местах.
Я продержался дольше всех, подвела «осмотрительность» – прощаясь с девушкой в метрах 30 от ступенек учебного корпуса, не обратил внимания на интонацию, когда меня кто-то позвал. На громкий, нетерпеливый крик (думал, что кто-то из курсантов) махнул небрежно рукой, мол отстань, а когда попрощался и направился к дверям, увидел, что на крыльце, «скучая», стоит Кузьмичев в одиночестве, «руки в боки», взгляд суровый. Тихим, ничего хорошего не обещающим, тоном прозвучало:
- В канцелярию!
Пришел в казарму, а там уже начинается «вечерняя проверка». Встал в строй. Не шевелюсь, как всегда учил «папа Сурис». Началась проверка. Кузьмичев проходит мимо строя, увидев меня остановился и, опять тихим голосом, повторил:
- Я сказал - в канцелярию, Жибров!
Открываю дверь, а там в сборе вся наша компания и еще пару курсантов. Увидев меня, понимая, что вечер «удался», канцелярия разразилась таким смехом, что мы тут же услышали грохот шагов Кузьмичева, уже бежавшего к нам.
Пару дней нас не трогали, сдавали экзамены и до отпуска оставалось не больше недели.
Но в один из дней было сказано, что после обеда состоится заседание «совета» курса, где и решат нашу судьбу.
Ясное дело – приуныли. Такие «подвиги» карались строго и можно было спокойно «вылететь» с училища. Стоим у дверей «канцелярии», слышим, как начался «разбор полетов».
Докладчик – Кузьмичев, тем более, что почти все «залетевшие» не с его взвода и «добрых» слов он не жалел.
10 минут прошло, 15… Кто-то из офицеров вышел и сказал:
- Ждите, еще не скоро!
И уж не знаю кому пришла «умная» мысль – скоротать время в «булдыре» (чайная), выпить по чашечке кофе.
Проходя мимо открытых окон канцелярии слышим «гневный доклад» Кузьмичева, свои фамилии. «Процесс» шел полным ходом!
Подошли к двери и тут, как специально, видим - разгружается машина. Печенье, пряники, лимонад, а в уголочке скромно стоит ящик пива. Почему то желание созрело у всех одинаковое – по бутылочке!
Водитель сразу предупредил, что сдачи нет, поэтому отвалили ему по 50 копеек! Зашли в «булдырь», взяли стаканы, налили и подняли.
Тут Сашка Раков, увидев тень в окне от фигуры Кузьмичева, успел сказать:
- Кузьмич! Моментально стаканы и бутылки перекочевали на подоконник за шторы, под прилавок продавщице, а ребята, сидевшие за соседними столами с удивлением обнаружили, что их стаканы с чаем оказались у нас в руках.
Кузьмичев ворвался как ураган, розовые, от возбуждения и радости, щеки говорили сами за себя, что его предыдущая работа оправдана и подтверждения нашей вины не требуется.
Мы сидели, тихо пили чай. Пива нет.
На недоуменный взгляд командира взвода кто-то спросил невинным голосом;
- Уже вызывают?
Пауза секунд 10 и в этот момент с подоконника падает неудачно поставленная кем-то бутылка «жигулевского»!
Кузьмичев торжественно отдергивает занавеску, а там еще две, тихо сползающие, бутылки с пивом.
Идем за ним следом, как на расстрел.
В канцелярию нас так и не позвали, что тут разбираться…
А на «совете» было так. Пока мы ждали в коридоре, все эпизоды «задержания» нашей компании были озвучены Кузьмичевым. Перешли к прениям и предложениям по повестке дня. Сурис был настроен лояльно к большинству из нас, решив ограничиться взысканием. Но дело в том, что в тот момент Саша Раков практически уже был отчислен, вернее у него уже «хвостов» хватало и подавать еще несколько человек наверх в их планы, видимо, не входило, тем более по разным причинам с курса отчислялось еще человек 5-7. В общем, нам просто повезло!
Но замполит курса капитан Голиков и сам Кузьмичев настаивали. Другие же их убеждали, что курсанты все нормальные.
Кузьмичев стоит как «Брестская крепость» на своем. И в этот самый решающий мы проходим мимо окна канцелярии и… покупаем пиво!!!
- Да, Вы посмотрите! Они уже пиво пьют!
В итоге папа Сурис принял командирское решение - ограничились внушением.
Примечание. Как результат этих «подвигов» было и продолжение. Сашу Ракова отчислили из училища и еще год он дослуживал в Калманке в роте охраны. Нас отпустили в отпуск.
Я еще задержался в Барнауле на пару дней и в день отъезда, в полдень, зашел в училище, чтобы хоть как-то скоротать время – поезд был поздно вечером.
«Сборная команда» - 5-6 курсантов, ждавших Совет училища и, собственно, свою дальнейшую судьбу - «убивали время» в казарме.
Наш курс уже официально принял капитан Кагиров. Сидя в беседке разговорились. Зашел разговор о том, как «Папа Сурис» на каждого курсанта написал лично характеристику. Заинтересовало, особенно в свете последних событий, и я «пристал к Кагирову, мол покажите характеристику, так хочется почитать!
Кагиров долго под разными предлогами не давал тот заветный листочек бумаги, сказав только одно – она (характеристика) короткая, что там читать?
Но любопытство не давало покоя. Наконец он «сдался», открыл папку и, тут же в беседке, достал листочек бумаги.
Там действительно долго читать не пришлось. Стандартных 5-8 предложений характеристики, наверно как у большинства курсантов (официальная передача курса, наверно, требовала этого) были зачеркнуты и было написано только одно слово – «раз….й!».
Кагиров, улыбаясь, взглядом «спросил», ну что, прочитал? Так же с улыбкой я ответил: - «Больше не буду! Папу Суриса не подведу!»
Немного «радовало» другое. Когда Кагиров искал мой листочек с характеристикой, примерно таких коротких и емких слов было не только у меня. Что делать? Будем исправляться!
Авиационные рассказы:
ВМФ рассказы:
Юмор на канале: