Игорь Захаров
В общем — да. Но я на этой скракле летаю с 1993 года, и, скажу я вам — это именно ПЛАВАНИЕ, а не летание!
Щас похвастаюсь один раз, и больше не буду: я первым начал летать в пост перестроечное время в Сибири на тепловом аэростате. А в Союз воздухоплавателей СССР вступил, ещё служа в Николаевке. Первым в Сибири начал выброску парашютистов с ТА (теплового аэростата). Первым начал летать на нём ночью. Разок смотался в Великие Луки на Фестиваль шаров.
Конечно, красота полёта на шаре ни с чем не сравнима! Срываешь листики с деревьев по пути. Однажды, рано утром, заходил на посадку на поляну, поросшую одуванчиками. Их пушистые головы серебрились росой в лучах восходящего солнца. Я вывесил аэростат в сантиметрах над землёй, и прочертил по серебряному лугу тёмную, мокрую черту днищем корзины. Красиво смотрится эта штука над водной поверхностью. А ночью, при даче газа, в черном небе неожиданно вспыхивает чудный гигантский разноцветный фонарик, и гаснет, пока снова не дашь газу. Трасса Новосибирск — Барнаул вся стоит, не едет.
Вывешенный метрах на двух-трёх от земли шар можно смешно вести на фале, идя по земле, как шарик на параде. (в безветрие, конечно). Иногда, пролетая низЭнько над какой-нибудь деревней, крикнешь сверху зевакам: — Это какая страна? Те отвечают серьёзно: — Россия! — А до Москвы далеко?
— Далече!
Хотя четырёх баллонов в корзине хватает часа на два лёта.
Много можно рассказывать. Мои рассказы о полётах на ТА есть в журнале «Воздухоплаватель» тех лет.
Всё, закончил хвастаться.
День рождения А.С.Пушкина
В 1999 году, 6-го июня, отмечалось 200-летие со дня рождения Пушкина. А под Великими Луками, где проходил воздухоплавательный чемпионат, как раз расположено Тригорское — имение Пушкина. (Там, кстати, и его могила с памятником). И в программе Чемпионата была такая акция — массовый взлёт шаров и проход над Тригорским, где в Доме-музее начинались юбилейные процедуры. Место посадки наше носило исконно русское название — Козляки. Причём, уже тогда там были частные поля и покосы и для взлёта — посадки приходилось это учитывать, чтобы не вчинили иск за потраву.
А местность там и так проблемная — много озёр и болот. Но зато дикие ирисы, которые у нас зовут «кукушкины слёзки», и высота которых у нас от силы сантиметров десять, там достигают полуметра в высоту.
Первый день чемпионата начинался массовым взлётом шаров со стадиона. Когда мы ехали в Великие Луки на своём «Тайсоне», то взятая в запас канистра с солярой потихоньку сочилась на пол кузова, и подмочилась сумка, в которой была уложена оболочка. Когда команда развернула её на этом мероприятии, то по всей оболочке оказались разбросаны пятна от соляры. Пока шар просто стоял на земле в ожидании взлёта, всё было нормально, ничего не предвещало прихода неожиданной славы. Но когда судья дал мне отмашку на взлёт, и я стал интенсивно греть оболочку, то соляра стала испаряться, и наш шар, как американский «Челленджер» на взлёте, окутанный сизыми клубами испаряющейся солярки, под восторженный рёв зрителей, воспарил в голубое небо.
Потом, после дебрифинга (разбор полётов, по-нашему) ко мне подошёл технический инспектор-голландец, и через переводчика поинтересовался, какую газовую смесь мы применяем в баллонах. Я маленько струхнул, но, непривычный врать голландцам, бодро ляпнул — газолин! Тот уважительно покачал головой, а что подумал — одному богу известно.
Надо сказать, что поначалу отношение к нам со стороны участников международной встречи было снисходительно- высокомерным. Чуть по головке жалостливо не гладили парней из провинции-перворазников. Ещё бы — что ни экипаж, то гранды, не раз летавшие и в России, и за рубежом. Техника наша старовата, вентилятор наддува оболочки — бывший пожарный дымосос с приводом от бензопилы «Дружба», жиклёры в горелках — не те. Но мы же — сибиряки! Мы молоко с пельменями едим!
Полетели первое спортивное упражнение на точность прохода над целью. Конечно, помог мне предыдущий лётный опыт. Проставил на карте сетку ветров по высотам, нашёл нужную точку взлёта, потом чётко выдержал режимы в итоге положили мы маркер без наводки с земли прямо в перекрестие полотнищ цели. Прилетаем, пошли смотреть таблицу результатов. И что-то окружение странно на нас смотрит. Ба-а, а в таблице мы — первые, ближайший маркер от нашего в полутора аж метрах! Да, было и такое в дикие девяностые!
Предыдущая часть:
Продолжение: