Жорж шагал по улицам чужой столицы, с удивлением отмечая разность почти во всём, что попадалось на глаза, с родным, белорусским колоритом – люди другие. Манерки другие. Строения и дома – другие. Запахи – цвета – всё другое. На Жоржа косились и опасливо обходили стороной – он-то уже забыл, что одет в нато-белорусскую диковинную форму. А люди шарахались на всякий случай. Они привыкли за последние несколько тысяч лет на всякий случай шарахаться – то хунны потревожат, то жуны, то динлины – всех не перечесть кочевников, прокатывающихся на пути к Западу через этот азиатский край.
Немного поплутав, Столбунский вышел на какую-то достаточно людную, несмотря на жару, которая не думала спадать, площадь. Он догадался, что это базар и с удовольствием погрузился в толпу. Продавалось всё. А если не продавалось, то была уверенность – только дай знать что надо – найдут тотчас же и тут же продадут. Жорж сменял двадцать долларов США на местные тугрики и с удивлением, приценившись, понял, что 20 долларов США здесь и в родной Беларуси – это, как говорят одесситы, - две большие разницы. Но насколько большие, Жорж даже не подозревал. Он, честно говоря, об этом совсем и не думал. Просто шёл себе по рынку, пробовал семечки и орешки, купил немного сушёных абрикосов, изюма, что-то из сладостей. Приценивался к чеканке – очень уж ему понравилось одно блюдо. В общем, слонялся в своё удовольствие, покуривая важно настоящее американское мальборо. Вёл себя как турист, вызывая искренний интерес и вопросы у продавцов, которые не ожидали услышать русскую речь из уст натовского бравого вояки.
Солнце клонилось к закату с какой-то непостижимой для Столбунского скоростью – казалось, - оно падает, а не медленно скользит. Голод остро уколол Жоржа своим нестерпимо жгущим шилом куда-то в путаницу кишек. Хотелось иррационально почему-то снова (будь она проклята!) жареной курицы, лаваша и салата из свежих овощей, с местным сладким луком и пахучей зеленью, перемешанной с приправами. Наш герой приметил прилично выглядящий духан и присел на ковер «к столу». Обслуживали почти мгновенно. Тандырные лепёшки были захватывающе вкусны, курица сочна и нежна, овощи – выше всяких похвал. Жорж попросил бутылочку пива. Потом вторую. Не сдержался, заказал 200 водки. Выпил. Стало тепло и хорошо. И даже светлее как-то, показалось. Впрочем нет, не показалось, вдруг откуда-то, быстро усиливаясь, налетел пучок света и залили ярким нестерпимым до боли лучом все вокруг. Как ни странно, но в фокусе этого луча был именно Жорж! Когда глаза привыкли, он увидел, что, разрывая маслянистую полутьму духана, на него направил свой прожектор какой-то подозрительного вида гражданин в сопровождении еще более подозрительного вида товарищей бандитского типа.
Жестами "фонарщик" приказал Жоржу подняться и повел его на выход. В очередной раз Столбунского против его воли куда-то вели, толкали и везли. На сей раз он даже уже ничему не удивился. Везут, значит судьба такая. А куда – посмотрим скоро. Внедорожник. Потрепанная большая тойота, направляясь к северу, мерно поскрипывала на ухабах и крупных рытвинах, прилежно глотая мелкие. От монотонности движения Жорж придремал, провалившись в какой-то быстро забывающийся кошмар.
Он проснулся от толчка. Машина достигла точки назначения. Все вышли из неё и достаточно аккуратно (отметил про себя наш горе-путешественник) разбудили его, помогли выйти из машины, всунули в руки банку с кока-колой и подвели к хибаре, из которой в ночи еле пробивалась полоска света через немыслимо узкие щели. В горах все эти лучи и яркости были какие-то резкие, без полутонов. Как нарисованные, отметил про себя Жорж.
Внутри полуземлянки его вежливо встретил интеллигентного вида восточный мужчина в европейском костюме. Он представился Омаром. На русском языке. Сказал, что контролирует этот район. Попросил (не потребовал, нет), чтобы Жорж не волновался и извинился за «похищение». Это и не похищение, мол, вообще. А наоборот – большая удача. Причем для Жоржа. Потому что он счастливчик. А всё почему? Потому что кое-кто наверху (Омар показал многозначительно темным пальцем наверх с загадочным и торжественным видом), видимо, любит Столбунского. Причем непонятно почему. В общем, словоблудил он долго. Жорж долго и сосредоточенно слушал его, пытаясь понять, к чему тот клонит, и вообще, что, собственно, происходит?
Но задать прямой вопрос Омару наш герой стеснялся. Ждал, пока тот сам сформулирует гипотезу счастья. И тот, утомившись, видимо, собственной болтовней, наконец-то перешел к главному. Говорит, мол, бизнес у него есть – плохой, криминальный. Но вчера произошло нечто, случилось точнее. Нехорошее. Стреляли в нашего Омара. Почти в упор. Сильно и обозленно. А он ни то, чтобы выжил, даже ни одной царапины не получил! Пошёл в мечеть, принес поклонную голову свою, рассказал вкратце о произошедшем чуде мулле. А тот и сказал – Аллах тебя спас, негодника. Теперь ты должен убедиться в его всесилии и величии, а чтобы за грехи свои расплатиться – начинай делать добрые дела. А у него, как назло, нет ни идей про добрые дела. Ни возможности – местные-то его все знают, и решись он что затеять – даже не поверят, решат что он что-то очень подлое задумал. В общем, решил он творить добро на чужаках. И Жорж – первый из них. И потому счастливый. Потому что сейчас его облагодетельствуют. В срочном и обязательно порядке.
Честно говоря, Столбунские не сильно верил словам Омара. Как-то н е похож он был на Деда Мороза из сказок – так, обычный бандит в побрякушках. Холёный и велеречивый. Но хозяин демонстрировал неиссякаемое желание делать добро.
- Что ты хочешь? – спросил он Жоржа.
- Все, что смогу, cделаю – только скажи!
Столубнский задумался ненадолго – жизнь научила его давно не верить в чудеса…. Но он, как и всякий человек. Ни до конца изжил в глубине сердца веру в лучшее и решил рискнуть.
- Больше всего, если честно, - начал он издалека… - я бы хотел сейчас попасть в Серебрянку.
- Что это за Серебрянка. Где это? – спросил разочарованно Омар – он-то надеялся. Что Жорж попросит золота какого, часов дорогих да машин, женщин роскошных или еще глупость какую мирскую.
- Деревня такая, в Амурской области, потупился Жорж. - Семья там у меня. Не видел с конца XIX века.
- Тут Омар вообще оторопел. – Это сколько ж лет тебе дедушка?! – удивленно воскликнул авторитет.
- Да, понимаете. Это образно – начал объяснять Жорж и вкратце рассказал историю семьи и путешествия.
Омар с интересом выслушал его повесть, с его лица ушла спесивая маска повелителя жизни.
- Семья, это серьезно, заметил без тени иронии Омар. – Собирайся, пошли!
Он взял Жоржа под локоть правой рукой, левой набрал номер не телефоне и отдал какие-то короткие приказания. Видно, что его собеседник что-то пытался возражать, но, почти не повышая голос, Омар придал ему такую крепость стали, что на том конце захрюкали и, судя по всему, устрашенно обещали все исполнить быстро и качественно.
- Мы с тобой сейчас посмотрим кино – сказал Омар Жоржу – а потом мы тебя посадим на транспорт и он довезет тебя куда надо, там тебя встретят и проводят до места.
Жорж не сильно понял, что имел в виду хозяин, но решил воздержаться как от расспросов, так и от сомнений. Что-то ему подсказывало, что Омар слов на ветер не бросает. Они присели на ковер возле огромного экрана телевизора. «Да он поболе фасада моей избы будет»- подумалось Жоржу. – «вот бы мне такой в Рудню посреди села поставить, чтобы люди собирались и смотрели все вместе кино али новости какие про надои и соревнования комбайнеров!» - Омар заметил и, наверное. понял, чем восхищался и о чем задумался Жорж. Но лишь улыбнулся и пригласил жестом Столбунского угощаться – перед ними был низкий столик с фруктами и сладостями на местный манер. На экране начались титры индийского фильма. Как оказалось, вполне приличного. В общем, даже без перевода Жорж понял, что речь идет об одном гражданине, который в Новогоднюю ночь попал в незнакомый город, придя по адресу своего жилья. Открыл своим ключом чужую квартиру, завалился на диван просыпаться, где его нашла хозяйка квартиры, а потом пришел ее хахаль, и …. В общем, Ирония судьбы в индийском пересказе». Только что там не Брыльска была, а какая-то чернявая гражданочка, аппетитная, в теле – как Жорж любит. И сам герой был не квёлый интеллигент, а судя по всему. Профессиональный танцор и певец. Впрочем, и девушка - хозяйка и мужик её, и все остальные участники это трагикомедии, на первый взгляд все были коллеги – танцевали и пели пол фильма.
Под конец ленты Жорж задремал. Дрема навалилась на него клейкая и тягучая, как мёд. Опоил таки, ирод! – мелькнуло у Жоржа в голове.