Мужики! Я так понимаю, убивает капля никотина лошадь, ну и что? Никогда не видел, чтобы лошади курили. И кто ж ей, горемычной, эту каплю капнет? Покажь мне такого чудилу! Это ж исконно наше, человечье, курево-то! Заставь меня, к примеру, по-кобыльи скакать, дак я на первой же версте ласты заверну. Ведь каждому свое: лошадям скакать, а нам, стало быть, смолить.
Нервишки, правда, пошаливать стали. Бывает, руки так трясутся, никак спичкой по коробочку попасть не можешь. Зато когда затянешься… Небо – с овчинку, жизнь – с четвертинку.
И теперича я, мужики, за словом матерным в карман не лезу, нет. Поскольку оно у меня завсегда наготове, как сигаретка. Ночью никто меня не слышит, а жаль. Так завернешь, бывало, аки эквилибрист. За ночь раз пять встаю. Кто-то по-маленькому, значит, а я – это самое. А то сна, один черт, нет.
Я так считаю, мужики, сигаретка, она громаднехонькую очистительную пользу приносит. Бывало, закашляюсь минут эдак на десять. И сколько всякой нечисти из меня за эту процедуру выплеснется. У-у-у-у! А ежели я б не курил, а? Все это бы внутрях сидело, ить так? А с помощью сигаретки вся мерзость, глядишь, наружу.
Так и прет, так и прет…
А какой музон у меня в груди играет, мужики! Тут и художественный свист, и тульская гармонь, и скрип несмазанных петель в туалете… Иногда, конечно, и придушит, посинею, побелею, как земелюшка зимой. Раз или два до судорог доходило. Уж побрякал, поколотил костями половицы! Но, спасибо куреву, успел-таки вовремя затянуться. Отпустило. Сигаретка, она на все случаи жизни, во как!
Только быстро закурить теперича не выходит: глаза-то ни хрена не видят. Иной раз – не тем концом сигаретку в рот пристроишь. Конфуз, понимаешь! Приходится на ощупь определять: помыкаюсь, глядишь, и получится.
А экономия какая, братва! Это ж эти – недалекие – базарят, мол, от курева убытки одни. Я с утреца ее, родимую, засмолю, и аппетит на полдня железно пропадат. Считай, полтешок, а то и два сэкономил.
Язвы мои - две в желудке, одна в кишке какой-то, - уж и не упомню. Так они что удумали: по очереди обостряются: то одна, то другая. Ну, я месяца по три в году и лежу. То в хирургии, то в терапии. Врач знакомый, бывало, встретит меня в коридоре, лукаво так поглядит, поинтересуется, мол, Евлампич, у тебя рачок еще не завелся… в одном месте. Веселый такой человечек!
Правда, быват, мужики, как запалит в груди, словно литру первача в два глотка осилил. Неужто, думаю, она, костлявая, весточку шлет? А потом закуришь, затянешься – согреешься, и… снова живешь. Всегда она меня выручат, сигаретка-то!
Три раза, правда, залётушка подвела, доктора-реаниматоры с того света за уши кое-как выволокли.
Инфаркты мои! Крышку гроба моего заколачивать будут, а я про вас, сердешные, все одно, вспомню! Первый, дай бог памяти, догнал меня на лестнице, когда лифт у нас в подъезде «накрылся». Мне до второго этажа, как до Парижу задом топать. Не помню, на какой ступеньке, аж бычок изо рта кувыркнулся.
Второй шарахнул, когда программу про здоровье по телеку смотрел. Уж так они мою разлюбимую сигаретушку хаяли… Ну, рассудок и помутился. Вот и маракуйте, мужики, что вредней: эти дурацкие программы по ящику смотреть или дымком от них заслониться.
Третий меня сковырнул, когда год назад с женой разводился. Уж довела она меня! Ить что удумала, окаянная! Ультиматум, понимаешь, так ее и эдак. Выбирай, говорит, труба Титаника: или я, или сигареточка-конфеточка твоя. Я что, совсем того? Неужто курево на бабу променяю! Да ни в жисть тому не бывать! Мозги-то ишшо на месте! Ну, и обмяк весь…
Так и зябну после размена в своей клетушке-коптилке, только на курево и хватат. Случайно закемаришь в постельке с окурочком… Все вокруг заполыхат, заискрится… Соседи в три часа ночи в стену дубасят-улюлючат. Огнеборцы в окно лезут, хватают, спасают. Такая круговерть, а весело-то как! Как в ночь Ивана Купалы!
Но не для всех купальская ночь рассветом заканчивается: Колюне из дома напротив не свезло. Не поспели соколики-брандмейстеры. Сгорел, кручинушка, только ветерок пепел и колыхал!
Ох, и уболтал я вас, душевных, рынок-то скоро закроется! А мне без сигарет на ночь – все равно, что без воды в Сахару летом.
Кхе, кхе… Вам легко говорить, слетай, мол… А ежели я без ног?! Пока протезы навьючишь! Закупорка сосудов, чтоб ей… без курева остаться! Одну ногу коновалы отчекрыжили год назад, вторую – совсем недавно. Гангрена подколодная пошла. Ух, жгло, выворачивало, - аж на стенку лез. Даже сигаретка, кровинушка, не помогала.
Так что, мужики, живите, как хотите. А я так мыслю: сколько на роду накурено… каюсь, написано, - столько и проживешь.
Ну, что, смолим, братва?