Короткие осенние деньки бежали один за другим: пролетел на юг последний косяк диких гусей, отошли ягоды, а на поверхности болота за ночь стала намерзать тоненькая ледяная корочка. Кикиморы стали спокойные и сонные, готовясь к долгой зимней спячке. Они хозяйственно обустраивали свои норки, таская туда мох, и часами сидели на кочках, жмуря глаза и греясь в бледных осенних лучиках солнца.
Ряска, норка которой уже была готова, слонялась по болоту без дела, обдумывая прочитанный дневник. Она пробовала было подступиться с расспросами к самым старым кикиморам, не знают ли они что-нибудь об озере или морских жителях, но почтенные кикиморы только отмахивались от неё, мол, не лезь со своими глупостями и фантазиями. Наверное, Ряскина бабушка что-то помнила и могла бы рассказать, но увы, её уже ни о чём не спросить.
Наступила зима. Кикиморы уснули, каждая в своей норке. Спала и Ряска, свернувшись клубочком на мху и обняв свой сундучок с сокровищами. На поверхности свирепствовали морозы, гуляли метели и вились снежные вихри, но под тёплым, пушистым снежным одеялом, накрывшим всё болото, Ряска видела сны про море и диковинных рыб, про бал в ярко освещённом фонарями подводном замке.
Суровые зимние месяцы чинно прошагали по болоту друг за другом, уступив, наконец, дорогу месяцам весенним. Роскошные снежные сугробы съёжились, потемнели, а там и вовсе исчезли, лишь добавив воды в болото. Затренькали птицы на островках в кустах, зажурчали ручейки, впадая в болото, и под эти весёлые звуки стали просыпаться кикиморы. Они выныривали на поверхность, потягиваясь и зевая, ища глазами, чем бы перекусить после долгого зимнего поста. Проснулась и Ряска, первым делом проверив, что сундучок со всем своим содержимым не сон и не плод её воображения. Убедившись в этом, она выбралась из норки и подставила лицо весеннему солнышку. Вокруг бурлила жизнь: суетились пташки, пробивали себе дорогу первые листочки и побеги, сновали туда-сюда деловые кикиморы. Весенний ветер, коснувшийся Ряскиного носа, пах мокрой почвой и переменами. И в эту секунду Ряска решила, что проживёт этот год не так, как пятнадцать предыдущих, возможно даже отправится в путешествие! Как перелётные птицы, только вплавь!
На юго-восточном краю болота было место, которое кикиморы издавна называли Ведьмиными скалами. Раньше Ряска не раз задумывалась о происхождении такого странного названия, ведь никаких ведьм в округе не водилось. В том месте было очень глубоко, и болото упиралось в стену, образованную скалами, болотная вода там была прозрачнее и чище, и она слегка двигалась в сторону каменной насыпи. Место пользовалось у кикимор дурной славой, они попросту ужасно боялись его, без каких-либо причин и оснований. Именно туда и направилась Ряска сразу после завтрака. Если её догадка верна, эти скалы и есть та самая запруда, построенная ведьмой и великанами.
Ведьмины скалы были точно такими, какими она их помнила с детства: мрачные тёмно-серые, почти чёрные камни торчали вкривь и вкось вверх, будто гнилые зубы во рту самой уродливой и старой кикиморы. Болото, вздувшееся от талых вод, поднялось по насыпи вверх, вода переливалась через край стены между торчащих скал-зубов и с журчанием текла куда-то вниз. Ряска собралась с духом, подплыла к камням, вскарабкалась на вершину запруды и, уцепившись за валун, поглядела, что там по другую сторону. Да, так и есть, насыпь из огромных валунов расширялась к низу, и по камням звенели потоки воды, перелившиеся через верх, пробившиеся сквозь щели и дыры в стене, а в самом низу они объединялись в весёлый ручей, который дальше тёк по дну русла пересохшей реки.
Ряска задержалась немного, вглядываясь вдаль, потом отвернулась, прыгнула в воду и поплыла домой. Её терзали тяжёлые мысли, до слёз жаль было реку, которую лишили свободы и превратили в грязное болото, и Ряска с ужасом догадывалась, что стало с весёлыми детьми моря – их потомки превратились в кикимор, эгоистичных, легкомысленных и злобных. Если это правда, ей вдвойне стыдно за себя и за свою родню. Решимость Ряски отправиться в путь и узнать всё, крепла с каждой минутой. "Завтра" – подумала она, – "встану на рассвете, и пока все спят, я уйду".
Весь оставшийся день она посвятила сборам и делам: заготавливала припасы в дорогу, убиралась в своей подводной норке, хоть и планировала её завтра надолго покинуть. Она сплела из длинных стеблей и корней верёвку, чтобы можно было взять с собой сундучок, подвесив через плечо. Насобирала лягушачьей икры и накопала съедобных корней, завернула продукты в большой лист кувшинки и положила в дорожный мешок, найденный ею пару лет назад на болоте. К закату всё было сделано, и Ряска села отдохнуть на кочку. Она смотрела, как солнце садится за дальние холмы, бросая последние розоватые лучи на камыши и кусты родного Ряскиного болота. Недалеко веселились кикиморы, бегая и прыгая по кочкам, радуясь весне, пробуждению и новому году. Увидит ли она ещё когда-нибудь закат на болоте? Повеселится ли когда-нибудь ещё раз с сёстрами-кикиморами? Налюбовавшись болотными видами и кикиморами, Ряска отправилась спать. Утром, по плану, она встала до рассвета и пробралась к Ведьминым скалам, никем не замеченная.
Она забралась на насыпь, постояла немного и стала спускаться по другую сторону, прыгая с камня на камень. Остывшие за ночь камни холодили ступни, они были мокрые от росы, и на последнем валуне, Ряска поскользнулась, и шлёпнулась в ручей, подняв ворох прозрачных брызг. Это падение взбодрило её, и, как ни странно, подняло настроение. Она легла на дно ручья, окунувшись с головой в ледяную чистую воду, смыла с себя последнюю болотную грязь и ил, потом поднялась и, шлёпая по ручью босыми ногами с перепонками, зашагала вперёд, навстречу неизвестности и приключениям.
Был полдень, когда Ряска сделала свой первый привал. Она села в ручей, вытянула в воде ноющие ноги, достала свои припасы и стала медленно грызть корень болотного лука. Она очень устала: никогда прежде ей не доводилось столько ходить. Она привыкла плавать или прыгать по кочкам, ручей же был слишком мелок, чтобы по нему плыть, поэтому приходилось шагать. Из-за того, что Ряска шла по суше, Ряскина кожа быстро пересыхала под припекающим весенним солнцем, поэтому время от времени она ложилась в ручей и позволяла струям воды перекатываться через неё, смачивая и охлаждая разгорячённую кожу. Теперь кикимора больше всего опасалась, что ручей пересохнет или исчезнет, тогда она останется далеко от болота без воды, и не сможет ни продолжить путь, ни вернуться домой в болото.
Поев и отдохнув, Ряска продолжила идти. Её путь пролегал среди холмов и лугов, покрытых пробивающейся свежей травкой. Кусты, растущие по берегам, были в серебристо-зелёных облаках распускающихся листочков. Снега уже почти нигде не было, лишь в самых глубоких ямах и ложбинах лежали жалкие темнеющие остатки былой белоснежной роскоши, ненадолго спасённые тенью. Весна стремительно вступала во владение миром и решительно выметала все признаки уходящей зимы. В Ряскин ручей вливались всё новые потоки талой воды, и постепенно он становился крохотной речушкой. Ряска вздохнула свободней: по крайней мере пока нет признаков того, что она останется без воды. Когда ручей стал ей уже по пояс, она легла на спину и поплыла, дав отдых своим усталым ногам. На ночь она решила не останавливаться: ухватилась за проплывавшую рядом корягу, обняла её и уснула, а течение понесло кикимору дальше, баюкая и покачивая.
На следующий день поздним утром Ряска впервые обнаружила человеческое жилье: на берегу ручья стояла деревушка из двадцати-тридцати домов. Дома потемнели от времени и покосились, очевидно, их давно никто не ремонтировал и не красил. Некоторые выглядели брошенными, с заколоченными окнами, часть домов совсем обветшала и разрушилась, но были и дома, выглядевшие обитаемыми. Ряска встала, вышла из воды и направилась к домам, надеясь найти людей и разузнать что-нибудь о море или о проплывавших здесь когда-то морских жителях.
Возле одной из изб она наткнулась на пожилую женщину с вилами, выходившую из коровника.
– Добрый день. Вы не подскажете… – начала было Ряска, но женщина взглянула на неё, разглядела зелёные волосы, мокрую одежду, перепонки, нахмурилась и крикнула в сторону дома:
– Эй, Бор, беги скорей сюда! Тут русалка! И хватило же наглости припереться!
Затем она угрожающе замахнулась вилами и пошла на опешившую Ряску, злобно крича:
– Что ты хочешь отнять на этот раз, морское отродье? Мало вы нам бед уже принесли?!
Ряска пятилась, удивлённо хлопая глазами, пытаясь понять, что здесь происходит и чем она навлекла на себя такое отношение. Ведь она первый раз видит эту женщину! Из дома выбежал мужик с тяжёлой чугунной сковородой в руках и присоединился к женщине с вилами. Вдвоём они наступали на Ряску, крича и размахивая своим незамысловатым оружием. Женщина сделала выпад вилами, почти достав до Ряскиной головы остриями, тогда кикимора перепугалась, повернулась и побежала прочь. Слёзы обиды застилали глаза, она не видела дороги, только слышала, что за ней гонятся, и, судя по звукам, к тем двоим присоединились ещё люди. Они кричали: "русалка!", "не уйдёшь!", "держи её!" и улюлюкали. В спину Ряски больно ударил прилетевший камень, потом ещё один и ещё. Отчаяние, страх смерти и желание выжить придали ей энергии, Ряска побежала ещё быстрее. Она летела на крыльях ужаса долго, не разбирая дороги, пока не споткнулась и не упала без сил в траву. Погоня осталась где-то далеко позади, не было слышно жутких криков, отголоски которых всё ещё звучали в её ушах. Ряска огляделась: луга и холмы, точно такие же, как и те, что она видела всю дорогу вдоль ручья, чуть в стороне виднеется лес. Кикимора отдышалась, встала и пошла. Она не решилась идти туда, откуда только что прибежала, опасаясь наткнуться на местных жителей с вилами, поэтому взяла немного в сторону, надеясь дойти до ручья ниже по течению.
Ряска шла и шла уже несколько часов под жарким полуденным солнцем, но ручей всё никак не появлялся на её пути. Кикимора начала волноваться. Она ужасно хотела пить, пересушенная кожа горела огнём. Ряска устала, но она боялась остановиться и отдохнуть, не зная, сможет ли потом подняться и идти дальше. Сухая одежда неприятно натирала кожу, сухие глаза болели и их слепило солнце, Ряска не могла даже оплакать свою несчастную судьбу: на слёзы не набралось бы и капли воды. Она попробовала было сменить направление, но это не принесло результата: река так и не появилась.
Сил оставалось всё меньше, в глазах темнело, в висках стучало, Ряска задыхалась, но упорно переставляла ноги и шла вперёд. "Хоть бы дождь пошёл!" – взмолилась про себя она, но на небе не было ни облачка; день, как назло, был чудесный, тёплый и ясный. Она продержалась почти до заката, когда свалилась без сознания, так и не добравшись до воды. "Жаль, я не увидела море" – последнее, о чём подумала она, прежде чем её накрыла темнота.
Продолжение следует