Мария Петровна полагает смыслом своей затянувшейся жизни молитву за других. Давно похоронившая мужа, вырастившая детей и отнянчившаяся с внуками, она теперь имеет предостаточно свободного времени. Не рассчитывая на свои духовные силы, она считает совершенно необходимым подкреплять чтение увесистого помянника поминовением церковным.
Пишет записки она всегда дома, перед вечерней службой. Конечно, можно написать их в церкви, но в лавке может не оказаться места, где присесть, а стоя писать неудобно, люди ходят, толкаются. Да и зрение уже подводит. Нет, лучше дома.
Она неспешно достаёт чистые бумажки, заранее взятые в церкви, оранжевую ручку с синим колпачком - купила недавно новую в киоске, надевает очки с толстыми стёклами, протирает клеенку на столе, включает старую настольную лампу, садится на скрипучий стул и начинает писать имена.
О здравии Александра - это сын. Он уже немолод, сердце сдаёт, работа нервная - начальник. Помоги ему, Господи!
Димитрий - это внук. Недавно чуть не развёлся с женой, слава Богу, помирились. Нервничал, поцарапал машину. Сам бы не рассказал, это Ира, внучка, звонила на днях. У Иры родился сынок, первый правнук бабы Маши, крестили Тимофеем. И его пишет Мария Петровна в свой список.
Екатерина, дочь. Не виделись они уже давно, Катя живёт далеко, болеет, дай Бог ей здоровья. Все собиралась приехать, да никак, но звонит часто. Её старший сын, Гриша, ещё только собирается жениться, а младший Коля заканчивает институт. Перечисляя родных, Мария Петровна не забывает и их супругов, и даже Гришину невесту Олю пишет в записку. А как иначе?
Осталось место для нескольких имён её давних друзей. Со многими связь потеряна так давно, что она и не знает, живы они или умерли, но продолжает по привычке писать их среди живых, полагая, что если она ещё не умерла, то и они где-то потихонечку коптят небо, доживая свой век в таких же чистеньких, одиноких квартирках.
Всего двадцать имён, две записки на сто рублей - ровно столько она может выкроить из своей невеликой пенсии, и рублей тридцать на свечки.
Двадцать любимых имён.
Двадцать человек, которым она искренне желает счастья и здоровья. Ну, и спасения души, конечно. Впрочем, она не очень задумывается о том, что будет за гробом, ограничиваясь знанием, что все "там" будем. Нет, она подаёт записки и "за упокой", но реже, рассуждая, по своему нехитрому разумению, что молитвы больше нужны живым, чем умершим.
Аккуратно сложив записки в пакетик, Мария Петровна прикладывает к ним розовую сотню, снимает очки. Надевает старенькое зелёное пальто, серый берет, повязывает шарф, долго, кряхтя, надевает сапоги, и, опираясь на палочку, ковыляет в сторону храма.
***
Когда ты уйдёшь за грань, ты увидишь, что весь твой путь освещал незримый свет. В самые тёмные времена ты выстоял и не сдался благодаря какой-то неведомой укрепляющей тебя силе.
Это потому что кто-то молился о тебе.
