Начало Продолжение Часть 3 Часть 4 Часть 5 Часть 6
Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11 Окончание
Майор Родионов ошарашенно смотрел вслед убежавшему сыну. В ушах со страшно горькой обречённостью звучали Алёшкины слова: да знаю я… Знает?.. Сын знает?..
- Неужели… опоздал… неужели Светлана сама отважилась рассказать Алёшке о том, что они разводятся… И… – вдруг накатилась неожиданная, непонятная боль: – Неужели… это неизбежно – развод…
Светка, любимая, родная… Родионов помнил и чувствовал, что Светка – любимая и родная… такая близкая… И – Ирина. Гордый прищур насмешливых глаз. Смелая готовность к безоглядным, каким-то неутомимым ласкам. А Светка до сих пор стесняется и робеет… Вырос Алёшка. И Родионов был уверен: всё прошло. Осталось там, в курсантской юности. А потом Ирина с Сашкой Линниковым приехали в их городок. Встретились с Иркой – и даже не нахлынуло… а затянуло в тот самый омут… головокружительно сладкий. Родионов пытался выбраться из него – по ночам неистово ласкал Светлану. И… боялся, как бы у него не вырвалось исступленное – Ииирка!..
…Сашка Овсянников нашёл Алёшку далеко от лагеря, в степи.
-Ну, ты даёшь!.. Девчонки уезжают. Олька, Дашка… Глаша. Ты что – и попрощаться не хочешь?
Алёшка лежал ничком. Сашка вздохнул, тронул его плечо:
- Всё равно вставай. Мы тоже… через полчаса собираемся. – Помолчал. С нескрываемым презрением спросил: – Это ты… из-за Виолетты?
Виолетта?.. Лето, лето… Месяц назад, когда так счастливо, беззаботно начиналось лето, Алёшка был уверен: это лето исполнит все его мечты. А теперь сам себя спрашивал: все – это какие? Поцеловать… Виолетту? Без устали заниматься на турнике, чтобы вырасти… смело, уверенно идти рядом с Виолеттой, не думать, что ты ниже её ростом… приглашать её танцевать… Сейчас всё это вдруг показалось таким мелким… незначительным… как ненужный, пустой детский каприз…
- Ты же совсем взрослый, сын… – в отцовском голосе слышались какие-то отчаянные нотки. Будто Алёшка, восьмиклассник, чем-то мог помочь отцу. Будто вообще можно было помочь ему – в его непостижимом предательстве мамы… предательстве их с мамой, казавшейся такой надёжной, любви – Алёшкином причале, как часто уверенно повторял отец…
Алёшка резко сел.
- Саш… А у меня… это… родители разводятся, – сказал беспомощно, всё же надеясь: вдруг Сашка сейчас скажет что-то такое… от чего вмиг станет легче…
Сашка озадаченно подумал, помолчал. Глазами похлопал.
- Ну, и что, Алёх… А мои и не сводились. Мамка – одинокая мать, – шмыгнул носом. – У них, знаешь, бывает. Случается. Это – их дела.
Легче не стало. Просто Алёшка понял, осознал, что больше не будет их семьи. С их разговорами с отцом. С ароматом лимонного крема… И надёжный причал его куда-то безвозвратно уплыл. И… надо быть взрослым. Почему-то вдруг подумал: и стихи… Виолетте писать больше не надо.
- Пойдём, Саш, – Алёшка поднялся с травы.
Девчонки уже были в кадетской форме. Глаша подошла к Алексею, протянула ему руку:
- Желаю тебе обязательно поступить в суворовское!
Алёшка смотрел на неё и не верил, что это с ней, серьёзной девочкой в строгой форме, такой красивой… они целовались в ночной степи… вновь и вновь находили губы друг друга… он трогал своими ладонями её грудь… А Глашенькины глаза-озёрца непролившихся слёз говорили о том, что всё это было… случилось у них там, в степи, в ароматных россыпях полевой гвоздики… и останется их самой сокровенной тайной… тайной безвозвратно ушедшего этим летом детства.
… Об отце они с мамой не говорили. Алёшка чувствовал какую-то ненужную, предательскую жалость: будто отца никогда и не было в их с мамой жизни… И он вырывал эту жалость, не оставлял ей места. И отвыкал… старательно отвыкал от их долгих разговоров с отцом, от прогулок по военному городку.
Первого сентября они с Виолеттой встретились в школьном коридоре. Алёшка замер: Виолетта стала ещё красивее. Тоненьким-тоненьким стебельком она легко качалась рядом с Алёшкой – он действительно очень вытянулся за лето, и теперь был даже выше Виолетты… Почему-то показалось, что она сейчас опять передаст ему привет от отца. Но Виолетта рассказывала, что остаток лета они с матерью провели в деревне, у бабушки, было очень скучно, она каждый день вспоминала их лагерь…
Алёшка равнодушно пожал плечами. А Виолетта улыбнулась:
- А помнишь?.. «Я к фиалке не прикоснусь,
Не вспугну её робкую нежность»…
Отголоском чего-то далёкого-далёкого… несбывшегося позвучали сейчас для Алёшки его собственные слова. Он усмехнулся, вспомнил, как отчаянно страдал он, сочиняя эти строчки для Виолетты…
Отец заходил, приносил деньги. Со скрытой грустью осматривал квартиру, замечал, что надо подремонтировать… Алёшке казалось – с радостью замечал перегнувшийся провод у духовки… Или – что окно неплотно прикрывается… Мама спокойно встречала и провожала его, даже улыбалась… А Алёшка уходил в свою комнату, от обиды и злости сжимал до боли кулаки…
А мама однажды сказала:
- Поговорил бы с отцом… Ему трудно… без нас.
Алёшка опешил: ему… трудно?.. Вскинул на маму глаза. Мама молча прижала его к себе.
Однажды на кухне потёк кран. Мама покачала головой: зайдёт отец, надо сказать. На следующий день Алёшка прибежал из школы – хотел, чтобы мама ещё не вернулась с работы. Повозиться пришлось долго, зато кран работал, как новенький. Вечером мама спросила:
- Отец заходил?
Спросила, Алёшка заметил, с такой затаённой радостью, так бережно повернула кран… И Алёшка торопливо кивнул: да, заходил… отец. Хотя Алёшке так хотелось, чтобы мама увидела: Алёшка и сам может справиться… и без отца они обойдутся…
А однажды, уже зимой, Алёшка возвращался с тренировки. Ему навстречу, сильно пошатываясь, шёл офицер. Алёшка догадался: пьяный… Офицер поскользнулся на обледеневшей дорожке. Алёшка успел поддержать его. В свете фонарей встретился с ним глазами, удивился: он был не таким уж и пьяным… В глазах – неизбывная горечь. Виолетта гордилась, что похожа на свою красавицу мать, подчёркивала, что в ней нет ничего отцовского… А Алёшка сейчас безошибочно догадался, что этот офицер – Виолеттин отец, майор Линников. Он не понял, что у них общего. Только увидел, что Виолетта всё-таки похожа на своего отца…
Виолетта настаивала на встречах. Заходила на переменках в Алёшкин класс, дожидалась его после тренировок. Звонила по вечерам. И не понимала, что безумно влюблённый в неё мальчишка остался там, в беззаботном начале такого долгожданного лета, что восторженно обещало ему исполнение всех желаний. Не понимала, что подробным рассказом о… давней любви своей матери и Алёшкиного отца сама заставила Алёшку перешагнуть порог беззаботного детства. И она, Виолетта, просто осталась в так неожиданно ушедшем Алёшкином детстве. А кто ж не знает: средств, чтобы вернуть ушедшее детство, просто нет…
Виолетта вспоминала, как отчаянный шестиклассник Алёшка Родионов посвящал ей стихи… про фиалку. Удивительно, но… больше никто не посвящал стихов ей, первой школьной красавице. А Алёшка так изменился, просто неузнаваемо. И… как пойдёт ему суворовская форма. Виолетта досадовала: надо было всё это рассмотреть вовремя. Вот как та девчонка в кадетской форме. Глаша, кажется…
А весной Алёшка с пацанами, Сашкой и Тёмкой, на велосипедах поехали в степь – за их лагерем. Пацаны радовались приближению нового лета, каникул, воле – здесь, в степи, даже дышалось по-другому. А Алёшка искал цветы. Хоть один цветок… самый сказочный и небывалый… Самый волшебный цветок!
Тёмка с Сашкой весело кувыркались в невероятно душистой траве. Алёшка отошёл далеко, присел на землю…
Вот здесь… здесь тогда Глашенька испуганно отступила назад – от его остановившегося взгляда… А он шагнул к ней. Глашенька – так доверчиво! – чуть коснулась его плеч своими ладошками… Алёшка прикрыл глаза, вспоминал, как обнял Глашеньку, как руки его расстегнули застёжку лифчика… И опять Алёшка сдерживал набежавшие слёзы…
И сквозь туман – от набежавших слёз – Алеша не сразу рассмотрел цветы. Долго смотрел на полыхающие лепестки. Подбежали пацаны:
- Алёх, смотри, цветы!
Алёшка поднялся. Да, это были те самые цветы… Из незабываемого дня их с Глашенькой детства. Те цветы, которые Алёшка всегда просил отца привезти маме. Он осторожно сорвал три алых бутона. Сашка Овсянников смотрел презрительно:
- Для Ветки, что ли?..
Виолетту он пренебрежительно называл Веткой. Алёшка просто сказал:
- Нет. Это маме.
Овсянников похлопал глазами.
- Ну, тогда и я… сорву мамке своей. – Озадаченно добавил: – А то ей и цветов никто не дарил… – Деловито кивнул Тёмке: – Давай. Для матери!
Мальчишки осторожно спрятали хрупкие цветы за пазуху. И, счастливо притихшие, поехали домой, в городок.
Продолжение следует…
Начало Продолжение Часть 3 Часть 4 Часть 5 Часть 6
Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11 Окончание