Своим рождением я обязана случаю. Как, впрочем, и все на свете. Офицер советской радиоразведки позволил себе расслабиться, а, выпив маленько, забрел в парк у советского госпиталя в предместье Вены. Нежданный гость веселился, пел, приставал к возмущенным сестричкам. Моя будущая мама, старший лейтенант медслужбы, позвонила в часть, устроила разнос дежурному и вызвала его с патрулем. Весельчака увели «на губу», а сам дежурный по части почему-то пришел еще раз - спросить: всё ли в порядке?..
…Хозяйка квартиры, где была на постое мама, обожала «оберлейтенант Шкатулка» - так она прозвала папу за щегольство. Я появилась в правильный срок весом почти в пять кг, что в то голодное послевоенное время было редкостью. Сосед хозяйки сделал из чего-то сбито-самолетного очень удобную и по-фронтовому мощную ванночку с высокими бортами, которая стала семейным трофеем и в которой довелось купаться еще и моим братьям, родившимся уже дома, в Союзе (один появился на свет в Москве, проездом, другой – в Рустави, где стояла военная часть отца).
…Паёк с хозяевами делили поровну. Сигареты, положенные по списку, отдавали им, крепко курящим. Тетка Крушпель научила маму искусно – букетиками – зашивать дырки на старом белье, и оно становилось только краше. А еще стирать ручной деревянной машинкой, что для русской девушки из глубинки было экзотикой.
Австрийская бабушка не давала меня баловать и всячески закаляла, выставляя коляску во двор в снег и дождь (что, впрочем, мало сказалось на крепости моего здоровья). Мы уезжали, когда мне исполнился год. Хозяева плакали и никак не могли понять, почему нельзя офицеру с семьей остаться в Австрии. А в последний день из комода извлекли комплект столового серебра с русскими вензелями, попавший в Австрию после первой мировой - мол, следует вензелям вернуться назад, на родину. Вензелей расшифровать не смогли до сих пор. Просто каждый день эти реликвии - в деле, на нашем столе. Хотя предметов теперь много меньше - младший брат, в детстве азартный любитель копаться в радио, перевел половину ложек и вилок на паяльный припой…
Австрия, Вена.
1945 - 48.
PS. Пару лет назад привели ко мне гостя из Австрии, круглолицего и розовощекого, по-русски едва говорящего. Видел он в галерее Балашихи мои картинки, купил одну, заказал еще. Переводчик пояснила: визитер - хозяин сети химчисток. Оказалось, самый крупный его клиент - военный госпиталь в Медлинге, пригороде Вены. Госпиталь, в котором мне и привелось явиться на свет после Победы.
Похоронены мама и папа на кладбище Красный Пахарь в Донецке. Где война.