Часть 3
В дверях стоял высокий молодой человек в очках. Его лицо показалось смутно знакомым, но Динка точно его не знала. Она, молча, ждала.
Парень топтался на пороге.
- Я… мы несколько дней назад встретились на переходе, вы... ты плакала. Прости, я шел за тобой до дома. Знаю, что сегодня похороны… - он удержал рукой дверь, потому что Динка начала ее закрывать перед ним. – Постой! Мне ничего не нужно, просто… Ты же совсем одна осталась.
Динка снова резко потянула на себя ручку.
- Я не уйду, - крикнул парень через закрытую дверь.
Он и правда стоял на лестнице, когда девушка через несколько минут открыла, чтобы проверить. Динка отошла в сторону, пропуская его. Молодой человек радостно улыбнулся и вошел в более чем скромную прихожую. Девушка закрыла входную дверь и пошла первая в кухню.
Она снова села на свое место за накрытый, почти нетронутый стол. Парень сел напротив, окинул взглядом тарелки и початую бутылку водки, поправил пальцем очки на переносице.
- Меня зовут… хм… - прочистил горло он, - Дима, Дмитрий. А ты Дина. Как теперь жить будешь? Я могу чем-нибудь помочь тебе?
Динка пожала плечами, не поднимая на него глаз. Они сидели за столом и молчали.
- Там, – парень кивнул головой в сторону окна, - погода хорошая. Чего сидеть здесь? Никто больше не придет. Пойдем на улицу. Правда, пошли. А то одна … - он не договорил и выжидающе посмотрел на склоненную голову девушки.
Динка теребила пальцами край скатерти. Потом, ни слова не говоря, встала.
- Пойдем, - и направилась к двери.
Они шли рядом по шумным солнечным улицам. Потом Дима начал что-то рассказывать, и Динка сначала неохотно, а потом внимательно прислушивалась и даже улыбалась, когда рассказывал смешные истории. Дима учился в университете, у него начиналась сессия, поэтому много свободного времени. Уже проводив Динку до дома, сказал, что придет завтра.
- Если позволишь, - осторожно и тихо добавил он.
Динка, сказавшая за все время всего несколько фраз, кивнула и открыла дверь подъезда.
Квартира встретила ее спертым воздухом с запахом блинов, гнетущей тишиной и тоской. Остановилась в дверях кухни и посмотрела на стол. Она вылила водку в раковину и бросила пустую бутылку в мусорное ведро, убрала тарелку с блинами в холодильник. Есть не хотелось. Потом мокрой шваброй обтерла пол на кухне и в прихожей, убирая следы, оставленные чужими ботинками. Не раздеваясь, легла на кровать, уткнулась в подушку, хранящую еще запах матери, и заплакала.
Дима приходил почти каждый день. Они подолгу гуляли по улицам, ели мороженое, и Динка постепенно словно оттаивала, слушая его интересные и смешные рассказы. Ее щеки зарделись от удовольствия, когда Дима удивленно заметил, что английский она знает лучше него.
Она не помнила, как сдавала свои экзамены, а вот истории, рассказанные новым знакомым, помнила почти все. На выпускной не пошла. Вместо этого устроилась работать на почту, временно заменяя ушедшего в отпуск почтальона. Работа нетрудная - разносить письма, газеты, но расстояния приходилось проходить большие. Возвращаясь в пустую квартиру, валилась с ног с непривычки.
Однажды Дима пришел к ней совершенно мокрый – попал под сильный летний ливень. Машины по бампер тонули в лужах, в которых плавали сухие пожелтевшие листья, сбитые с деревьев. Гулять не пошли, смотрели телевизор, прижавшись друг к другу на диване, а потом… Динка, лишенная материнского внимания и любви в последние годы, ответила на горячие поцелуи и объятия.
Ночью лежала с открытыми глазами и смотрела в смутно белеющий в темноте потолок. Она повторяла про себя: «Люблю. Милая моя…»
Шевелила языком, словно на вкус пробовала слова, которых никогда раньше не слышала.
Были окрики: «Какие ножки! Какая попка, буфера бы тебе побольше. Сладенькая! Иди, мы утешим тебя…» И взгляды - сальные, липкие, раздевающие. Цепкие, крепкие руки, хватающие ее за платье...
Мама была занята собой, устройством своей жизни. Но это все равно была мама, и Динка очень скучала по ней, плакала ночами. Только не сегодня. Сегодня она впервые думала о себе, о своих чувствах, ощущениях, не очень приятных, но волнующих новизной и еще чем-то, пока не понятным ей.
Она была достаточно взрослой, чтобы понимать, что в жизни каждой девушки это бывает впервые, не всегда сразу приносит удовольствие и радость. Прислушивалась к своему телу, вспоминала слова, выдохнутые горячими губами ей в шею.
Рядом заворочался Дима. «Волшебное имя - Дима». Она повторяла его про себя и улыбалась в ночи. Привыкла видеть его умные глаза за стеклами очков. Без них он нравился ей еще больше.
Динка осторожно выбралась из постели и прошла ванную. Тугие струи душа приносили прохладу, расслабляли, и бодрило одновременно. Вдруг она замерла с душем в руке. «А если я забеременею? Ведь могу? А что делать, чтобы этого не произошло? Дура. О чем думала?»
Выключила воду, наспех вытерлась и в накинутом халате побежала в кухню. «Компьютер в комнате. Там спит… Стоп. Не паникуй. Может, обойдется», - нашептывал ей чей-то голос в голове. Она постаралась успокоиться. Но возвращаться в постель уже не хотелось. Включила газ и смотрела на голубоватые языки пламени, лизавшие дно чайника.
Динка не услышала шагов, вздрогнула, когда теплые руки обхватили ее в охапку со спины.
- Испугалась? Я в душ. А кофе есть? – теплые мягкие губы скользнули по шее и руки исчезли с ее тела.
Динка не обернулась, только кивнула. Удивлено заметила, что за окном уже совсем рассвело. «Раннее утро нового дня. Как незаметно летит время». Потом они пили растворимый кофе.
- Я сейчас домой, а то мои предки волнуются. А потом к тебе, и мы пойдем в кино. Ты ведь не работаешь сегодня. – Дима не допил невкусный кофе и ушел.
Но он не пришел ни в этот, ни на следующий день. Она понимала, наверное, родители отругали за ночное отсутствие. Он из хорошей семьи, а она… без роду, без племени. Не пара. Но ждала и грустила. С ним рядом было спокойно, она привыкла к его присутствию, рассказам. Без него словно сквозняк гуляк по квартире, обдавая холодом, навевая тоску от одиночества.
Через три дня он встретил ее у дома, когда она уставшая возвращалась с работы. Мечтала только снять туфли и опустить горевшие огнем ноги в прохладную воду.
- Слушай, малыш. Прости, родители под арест посадили. – Дима взял из ее рук пакет с продуктами и следом за ней поднимался по грязной цементной лестнице в квартиру.
Сердце Динки радостно билось: «Пришел! Пришел!»
- Я должен сказать тебе. Хотел раньше, но как увижу тебя, все мысли из головы вылетают. Ни о чем не могу больше думать. – Дима смотрел куда-то в сторону, пока Динка вынимала продукты и убирала в холодильник. При этих словах она замерла с молоком в руке. - Я… Отец подал заявку на мое обучение в Англии еще полгода назад. Пришло подтверждение… Я завтра улетаю. – Дима встал, забрал у нее пакет с молоком и поставил в холодильник.
Сверху вниз посмотрел в испуганные глаза Динки.
- Но я буду прилетать на каникулы, - торопливо добавил он, увидев, как расширились и без того огромные глаза девушки. – Вот, сказал. Не знал, как сообщить тебе об этом. - Его взгляд метнулся куда-то в сторону от ее лица.
- Не грусти, я буду писать, звонить. – Теплая большая ладонь погладила ее по щеке.
Динка рукой прижала его ладонь, и из ее глаз брызнули слезы. Она виновато улыбнулась. Дима обнял и поцеловал в губы. Но девушка не смогла ответить на его поцелуй, руки безвольно болтались вдоль тела. Она не ощутила ни радости, ни нежности, только накатившую горечь прощания, потери и обмана.
Дима ушел, пообещав забежать завтра. От хлопка двери Динка вздрогнула. Руки дрожали, нижняя губа тряслась в беззвучном рыдании, соленые слезы затекали в уголки губ. Она опустилась на стул и снова вздрогнула. В тишине кухни резко прозвучал выстрел разбитой чашки, задетой ею. «Снова одна. Никому не нужна», - девушка уронила голову на руки, лежавшие на столе.
Проститься Дима не пришел. Может и забегал, но Динка разносила почту, где ж ее найдешь. Она спустилась вниз и заглянула в почтовый ящик - вдруг оставил записку… От вида пустого ящика сердце упало куда-то вниз, обида стучала по грязным ступеням подошвами разношенных туфель.
Как-то перебирая вещи в шкафу, нашла мамино платье. Шифоновое, воздушное, в ярких маках. Удивилась, что мать не пропила и его. Красивое, можно было дорого продать.
Примерила – великовато. Она вспомнила, как мама быстро и ловко орудовала ножницами, иголкой, а Динка наблюдала за ней, сидя на диване с учебниками. Как давно это было! Потом взяла булавки и ножницы, убавила платье с боков, отрезала рукава и укоротила подол. Материал скользил, сыпался, строчка ложилась неровно. Она порола и строчила на машинке снова.
Когда поздним вечером надела платье перед зеркалом, не узнала себя. На нее смотрела незнакомая взрослая девушка, чем-то похожая на маму. Динка собрала волосы и подняла на затылок, открыв шею, вздернула подбородок.
Продолжение следует