Нынче, в стране капитала, кого удивишь личной авиацией, да хоть бы и Боингом? Эти события - из нашего прошлого, и кто жил тогда, конечно, удивится.
…Петр, мой новый знакомый, с утра обещал большой сюрприз. И уже через час мы неслись с ещё парочкой сурово молчащих дружков по донецкой степи в потрёпанном красном москвиче. А, может, и жигуленке? – уж и не вспомнить. Годы-то были далекие, восьмидесятые. И когда впереди замаячили пакгаузы, высокий забор с колючей проволокой и вышки с часовыми, Петр сказал: - Стоп! К одной из вышек толстенной цепью был прикован настоящий самолет. Это была, как оказалось, Петина собственность.
Он достал из бардачка круг колбасы, чеснок, бутылку водки, сунул в авоську. Часовой спустил с вышки веревку, и синяя сетка с гонораром плавно поползла вверх. Хозяин тем временем снял с цепи огромный амбарный замок, и ЯК-18Т расправил крылья. Слили из машины бензин, залили самолёту в бак, но заводиться сразу, с пол-оборота, он не желал.
Мужики долго пыхтели, по очереди били по винтам старым ватником, забирались в кабину, скручивали и разъединяли провода. И вот, наконец, мотор зачихал и пошёл. Ветер чуть не сбил меня с ног, сующую любопытный нос в мужскую работу. По сигналу я вскарабкалась в кабину, самолет разбежался по кочкам и ожидаемо и неожиданно до дрожи оторвался от степи. Я, торопясь, расстегнула кнопку кожаного футляра своего тяжеленного «Киев-ТТL»...
Не помню, какой шел месяц - то ли осень, то ли весна? Кажется, подсолнухи клонили тяжелые головы, но вроде земля была присыпана первым снежком… – Летим на хутор Балуев! Ты не знаешь - кто такой Балуев!?.. – прокричал самолетчик. Стыдно, но я действительно о таком и не слышала...
Недаром говорят, что не то счастье, когда летишь за облаками и видишь только небо да этот воздушный пух. Страсть к полётам хватает тебя за горло на малых высотах, когда вот они (кажется, можно достать рукой!) – кубики одиноких домиков, разноцветные лоскуты огородов, неожиданное сверкание речки в изгибе.
Самолёт то поднимался выше, покачиваясь, то спускался вниз, к самой земле. Я чуть не вываливалась со своей пудовой камерой. Пленка, конечно, закончилась сразу. Это вам не нынешний цифровик! Удивительно, но, как оказалось позже, половина кадров была засвечена, причем одинаково в каждом снимке. Возможно, фантазирую, но небось не надо было на малой высоте направлять объектив на круглые шахты с конусами ракет, а также на самих военных, которые грозили нам кулаками и неслышно матюкались.
Потом летуны почему-то перестали поглядывать на меня, улыбаясь, и спонтанно мы сели прямо в убранное поле, на палки кукурузы. И уже когда возвращались в Донецк, домой, Петя спросил: - А ты не заметила - мы чуть земли не наелись?
Пугаться было поздно. До Балуева на первый раз мы не добрались.
…Петина жена заказала к своей круглой дате сапоги. И не простые, местной, Макеевской фабрики, а финские, что были (молодежь сегодня и слова того не знает!) – большим дефицитом. Петя денежки скопил, нужного человечка в торговле нашел, день вручения подарка был уже вот он, совсем близко. Но тут предложили ему совсем не обувь – самолет «на ходу», хотя мечта у Петра с детства была иная – воздушный шар. Просили продавцы 200 рэ. Сошлись на 180, всём Петином наличии.
В то время от большого ума то ли в Кировоградской, то ли Луганской области, а, в общем, кажется, в лётных училищах всего Союза взялись списывать на металл простые и надёжные двух- и четырёхместные ЯКи, которым по сути и сносу-то не было. Доброе дело спасения машин, как часто у нас бывает, народ делал тайком.
Купить-то можно, а в какой гараж это чудо вопрёшь? Петин приятель от жадности купил сразу два. И держал их на привязи в огородах – своём и соседском, на радость мальчишкам. Конечно, частников начали «выявлять», но самолет не конфискуешь – одни хлопоты. Приходилось проверяльщикам что-то подпиливать, на крыльях и хвосте отрывать.
Сон я потеряла – никак не могла выбрать: просто ЯК18 или 18Т, двух- или четырехместный? Обзавелась умной литературкой со схемами и набором ключей. Но, как всю мою горькую жизнь нескладухи случается - нужный товар раскупают до меня - прикрыла судьба и моё окошко в небо. Как писала "Правда" (что в главном советском СМИ, то и в законе), асы страны как один встали на защиту ЯКов и даже устроили перелет через весь Советский Союз, с запада на восток, доказав их мощь.
…На хутор Балуев - на картах он носит иное имя - мы всё-таки съездили. Машина поднялась на холм, и внизу, у небольшого овражка, открылся не видный с поля или дороги аэродром. Здесь рядком стояли самолетики, еще вполне живые, а также собранные своими руками, каждый со своим именем – «Игорь Сикорский», «Данко», которые надолго снимались с места и прятались в небе, когда ждали «облаву». О ней летателей оповещали заранее те, кто в официальных кругах втайне им сочувствовал.
В мастерской под навесом, не отвлекаясь на гостей, копошились обитатели хутора – полного диапазона возрастов, исключая младенцев. Вышел навстречу сам Балуев, показавшийся мне тогда чудаком, в резиновых сапогах, кепке и промасленном ватнике, – совсем с виду не ас, каким их себе представляем. Только позже я узнала, что были у него в друзьях гений авиастроения Антонов и знаменитая летчица Попович, и что именно к нему съезжались сюда со всей страны учиться летать, вопреки официальным заключениям комиссий, перекрывшим Балуеву после аварии на испытаниях путь на взлет.
Рассказывали, что приезжали на хутор Балуев спецы из Германии. Предлагали продвинутый электронный протез. Бесплатно, всего лишь за участие подпольного инструктора в съемках рекламного ролика. Летатель ответил иностранцам отказом.
Мастер спорта, член сборной по высшему пилотажу, испытатель сверхлегких самолетов, гидроциклов, экранолетов, конструктор, Анатолий Агафонович Балуев протянул мне руку – левую, и я замешкалась: правая была в протезе, тогда с каким-то самодельным крюком. Собаки, вечно голодные, ждали, когда Петя нарежет варёной колбасы, предусмотрительно заброшенной в багажник вместе с мешком картошки. Её потом нажарят в огромных – на всю компанию – сковородках.
Уже темнело, а завтра – были полеты. И каждого ученика Агафоныча ждало своё, особое крещение. К примеру - лекция о доброте и разуме, разлитых в любой молекуле пространства. Она, конечно, запомнится на всю жизнь и кому-то изменит судьбу. Агафоныч любил взлетать с новичком на рассвете, когда мир особенно прекрасен с высоты. Вернее - с малых высот. Которые и мне тогда вскружили голову.
+++
О гибели авиатора я узнала через несколько лет из интернета, как и об участии в дальнем перелете Петра, купившего-таки воздушный шар, а еще о дочках Балуева, а также его внуках, которые летают. В отличие от меня, так и не ставшей владелицей личного самолета, хотя бы и б/у.