Жил у моря славный охотник молодой Эмемкут, моржа бил, тюленя бил, медведя белого бил, кита – и того гарпуном бил. Как слышали звери, что идет он на охоту – прятались кто куда. Другой бы заважничал, а Эмемкут добрый был – добудет гору мяса, с соседями поделится, вдове кусок даст и сироту не обидит.
Все хорошо, одно плохо – никак молодой охотник жену себе выбрать не мог. Смотрит на девушек – одну болтушкой честит, другую молчуньей, одну чистюлей, другую неряхой – ни одна ему не хороша. Злились на охотника девушки – всякая хотела хозяйкой в богатый чум сесть. А что поделаешь?
Однажды весной убежал у Эмемкута любимый пес – подманила его коварная волчица, за собой увела. Пошел охотник искать – каждый знает, охота без собаки что чай без заварки. Шел Эмемкут, шел – и видит озерцо посреди тундры солнцем нагретое. Устал охотник, лег подремать в теньке, да проснулся от шума. Спустились с неба четыре уточки – да такие красавицы. Перья рыжие, головы черные, лапки чистым золотом сверкают.
Сбросили уточки перья, обернулись красивыми девушками и попрыгали в озеро. Плавают, плещутся как тюлени, смеются звонко. Смотрел Эмемкут, смотрел – и глянулась ему одна красавица. Косы черные, лицо светлое, смех звонкий, знать доброй женой будет. Подкрался Эмемкут к рыжим перьям, схватил их да говорит:
- Не отдам я ваши наряды!
Заругались девушки, просить стали, грозить стали – они ведь был дочерями облачного хозяина, громовника Пилячуча. Придет отец, убьет тебя и семью твою убьет и собаку убьет молнией. А Эмемкут знай головой качает: не отдам!
Что делать? Солнце скоро сядет, останутся девушки навсегда людьми. Просить они стали – богатство сулили, добычу хорошую, гарпун, что никогда мимо цели не полетит, оленя, который каждую ночь воскреснет. Ничего не хочет охотник. Наконец присмирели красавицы:
- Бери одну из нас в жены, а остальным перья верни! Только запомни – обругаешь ее или ударишь – никогда больше жены не увидишь!
Эмемкуту того и надо. Согласился он, отдал он трем девушкам наряды, а четвертую в свою парку закутал и в чум повел. И перья с собой унес. Приходит в стойбище, кричит:
- Мать, ставь котел, вари мясо, свадьбу играть будем. Жену я себе в тундре нашел.
Собрались соседи, начали в бубны бить, на варганах играть, песни петь – закипела веселая свадьба.
Так и зажили – Эмемкут на охоту ходит, мясо приносит, жена варит да вялит, песни поет да чаек мужу подносит, когда он усталый с промысла возвращается. Парку ему мехом расшила, пояс и ножны жемчугами отделала. Старая мать на невестушку не нарадуется. А вот девушки стойбища ой как на нее разозлились. Им, раскрасавицам да разумницам, предпочел охотник чужачку безродную! И задумали они недоброе.
Пришли как-то в чум:
- Выходи, молодая жена, петь да играть с девушками! Хотим мы тебя получше узнать.
Уточка-то и вышла. Закружили ее девушки в хороводе, стали песни веселые петь. А потом и говорят:
- Плохо ты, красавица, мужа своего ублажаешь. Болотной воды ему не подаешь, жареной жабой не потчуешь, мхом оленьим трубку не набиваешь! Гляди, разлюбит тебя!
Уточка-то и подумала, что у нижних людей так принято. На облаках в чуме у Пилячуча-то один снег едят да росой запивают. Сходила в тундру, набрала воды из болота, надергала с кочек мха, поймала жабу да зажарила на веточке как оленину. Старая мать поглядела, покачала головой, а спрашивать не стала – мало ли что молодые себе удумают.
Вернулся Эмемкут с промысла, выходит к нему жена и подает кружку:
- Испей, муженек!
Тот глотнул – а в воде ряска да черви!
Жена ему:
- Отведай, муженек!
Попробовал стряпню Эмемкут и давай плеваться – и горько и тошно.
Жена трубку подносит:
- Покури, муженек!
Вдохнул Эмемкут едкого дыма, аж дыхание перехватило. Не сдержался он, заругался на жену, закричал, кулаком на нее замахнулся. Девушки, что подглядывали, захихикали – так ей, нечего наших парней уводить! Ничего не сказала уточка.
Проснулся поутру Эмемкут, зовет жену:
- Чай давай, мясо давай!
А в ответ ему мать плачет:
- Нету больше нашей уточки-раскрасавицы! Поднялась она на рассвете, взяла свои перышки, дождалась когда птичья стая над чумом промчится – да улетела куда глаза глядят.
Озлился Эмемкут, а потом вспомнил – зарекался он на жену браниться да руку на нее подымать. Посмурнел, начал себя корить. А потом собрался в дорогу:
- Пойду я, мать, к Пилячучу-громовику, заберу назад свою жену!
Мать в слезы:
- Не ходи, убьет тебя громовик! Чум его белые медведи стерегут, белые совы оберегают, сам Пилячуч свиреп как десять китов – как почует чужого, так молнией и швыряется.
- Все равно пойду!
Дала ему мать с собой отцов гарпун, дедов нож да свое благословение. Запряг Эмемкут нарты и поехал до края земли. Долго ехал – мимо скал, мимо болот, мимо соленых озер и оленьих пастбищ. Доехал до Черных гор – зимой и летом они белым снегом покрыты, а верхушки черным пеплом присыпаны, словно собачьи носы. А на самой высокой вершине в облачном чуме живет громовик Пилячуч и его красавицы-дочери.
Оттуда Пилячуч посылает молнии, плюется огнем и грозится громом, оттуда карает всех, кто живет не по совести. Там, в долине, где зимой и летом бьют горячие ключи и растут тайные травы, останавливаются птичьи стаи передохнуть перед долгой дорогой. Там вдали от охотников бродит сказочный зверь-гора – носом траву рвет, зубами длинными волков отгоняет. Там танцуют облачные люди при свете звериного солнышка и стучат в бубны на полнолуние – вызывают смелых нижних людей поплясать с ними. Много чудес в Черных горах – но не до них Эмемкуту – все мысли о любимой жене.
Оставил он собак охранять нарты и пошел в горы. По тропам подымается, по камням карабкается, на скальные стены лезет – эть! Эть! Волки на него выть стали – достал Эмемкут берестяной рожок и китом на них заревел, только серых и видели. Лед мокрый под ноги кинулся – взял охотник дедовский ножик да ступеньки проковырял. А вот как зверя-гору увидел – так и обомлел.
Спина у зверя – во! Уши – во! Ножищи – во, как наступит, так и раздавит! Зубищи – уххх! Продашь один такой русским купцам и год заботы знать не будешь. Ударить бы отцовским гарпуном, разделать тушу и до скончания дней хвастаться, что за редкую добычу домой принес!
Ходит зверь-гора по пустоши, снег топчет да орет нечеловеческим голосом. А из глазок по длиной шерсти слезы катятся. Поглядел на него Эмемкут – да и пожалел бедолагу.
- Кто тебя обидел, зверь-гора?
Помотал зверь мохнатой головой – никто, мол, не обидел.
- Кто тебя обобрал, зверь-гора?
Помотал зверь головой – ничего не отняли.
- Больно тебе, зверь-гора?
Закивал зверь и пасть разинул. А у него между зубами ветка с листьями застряла, длинная да острая. Взялся Эмемкут за ветку, потянул раз – не вытянул, потянул два – не вытянул, на третий рванулся, чуть вниз не свалился – достал занозу. Заревел зверь-гора, ногами затопотал – обрадовался, легче ему, неуклюжему, стало. Похлопал его Эмемкут по бурому носу и дальше полез.
Увидал урочище с теплыми ключами – вода из земли течет, булькает, пахнет тухлятиной, а вокруг птиц видимо-невидимо. Вывалялся в черной грязи Эмемкут, извалялся в перьях – и не поймешь сразу, что за чудище. А чтобы запаха человечьего не осталось – китовьим жиром помазался, от него и песцы нос воротят.
Вот и чум громовика Пилячуча показался. Сторожат его белые медведи, сидят на шестах белые совы – кто чужой придет, разорвут в клочья. И человека порвут, и зверя порвут… а тут невесть что заявилось, не зверь не птица, на обед не годится. Липучее, вонючее, оручее – пусти да пусти к громовику, дело мол есть! Переглянулись сторожа да и пустили – мало ли что за дух из нижнего мира явился.
Зашел Эмемкут в чум, а там Пилячуч сидит – грозный, страшный. Дым пускает, огнем плюется, молниями грозится. Раз – и убьет, даже косточек не оставит.
- Кто это ко мне пожаловал? Друг или враг или захожий дурак? Кит горбатый, лось сохатый, глухарь зобатый или шаман бесноватый? Скажешь правду – не больно убью!
Эмемкут громовику в ноги кинулся:
- Зять твой непутевый явился, у жены-уточки прощения попросить.
Посмотрел на него Пилячуч, нахмурился недобро. Бровью повел – гром прогремел, рукой махнул – молния ударила. Эмемкут и глазом не моргнул.
- Смелый зять, как такого не взять? Позову сейчас дочек, каждая как цветочек, узнаешь свою – сам на свадьбе спою!
Бахнул Пилячуч молнией и встали перед ним девушки, одинаковые как ягодки. По земле плывут утицами, песню поют соловушками, улыбаются – словно звезды мерцают. Смотрит Эмемкут, смотрит – да и видит, что у одной девицы на шее красные бусы. Сам он эти бусы у русских сменял, сам любимой жене подарил.
- Вот моя уточка, раскрасавица! Прости, жена, слова грубого тебе не скажу больше! Пойдем домой!
Посмотрела на него жена-уточка, головой покачала.
- Будешь на дорогих мехах отдыхать, свежее мясо каждый день есть, черный чай пить с белым сахаром! Пойдем домой!
Посмотрела на него жена-уточка, головой покачала.
Тогда достал Эмемкут варган и давай играть весеннюю песню. Как просыпается земля в тундре, как цветы-жарки к солнцу тянутся и гусиные стаи летят на север вить гнезда. И облачные люди пляшут в рассветных тучах, посылают на землю счастливый дождь, чтобы звери плодились и женщины здоровых детей рожали. И встает поутру радуга над стойбищем – один конец в сопки, другой в море. Если пройти под радугой жениху и невесте – никогда они не расстанутся, любить друг друга будут до самой смерти. А когда умрут – души друг друга снова искать отправятся, потому что нет беды горче, чем любимого потерять навсегда…
Заплакали тут девицы-красавицы, зарыдал громовик Пилячуч, даже медведи-стражи и те заревели, пасти разинув. Подошла жена-уточка к Эмемкуту, обняла его и простила.
Обрадовался громовик:
- Доброе дело! Внуки, значит, у меня будут, породнимся с людьми. Оставайся у нас, Эмемкут, сыграем завтра свадьбу с облачными людьми, одарю тебя щедро и отпущу домой.
Топнул громовик ногой, превратились грязь да перья в дорогие меха, красавцем стал охотник – глаз не отвести! Сели все пировать да праздновать. Не понравилось Эмемкуту пустой снег жевать, да росой запивать, но виду не подал. Последнее дело тестя обидеть. А как легли спать, подкатилась жена к Эмемкуту, да шепнула ему на ухо:
- Муж, милый муж! Бежать надо! Проснется поутру Пилячуч, поднесет тебе чаю. Да не чай у него в кружке будет, а мухоморовая вода. Выпьешь ее – навсегда позабудешь, где родился, где жил. Станешь облачным человеком.
Поднялся тихо Эмемкут, прокрался к выходу из чума, жену-уточку за собой потянул. А как стал отцов гарпун забирать – большой котел уронил. Грохот пошел – куда там грому. Проснулся Пилячуч, заругался стал молниями швыряться. Еле-еле Эмемкут с женой улизнули. Бегут они вниз с горы, а за ними белые медведи гонятся, белые совы летят, старый громовик бежит, земля у него под ногами трясется.
Добежали до зверь-горы.
- Ай, помоги скорее! Не то съедят нас медведи, разорвут совы.
Зверь-гору травой не корми, дай носом помахать. Пошел он на белых медведей – ногами топочет, трубит, фырчит – ай, страшно. Порычали медведи, посердились – да и разбежались в разные стороны. Пошел он на белых сов – дунул на одну, улетела к звериному солнышку, дунул на другую – улетела к звездной реке. Посмотрите летней ночью – вон клювастая голова на луне виднеется, и белые крылья над звездной рекой колышутся.
Вот только с громовиком не совладал зверь-гора – увидел, как молнии сверкают, услыхал как гром гремит, да и убежал восвояси, спрятался в земляную яму. Больше охотники таких зверей не встречали, одни клыки из кочек по сей день торчат.
Погнался Пилячуч за дочкой и зятем дальше – а те уже с горы спустились, на нарты сели, собак погнали, да и поехали прочь. День скачут, ночь скачут, собаки уже из сил выбиваются. Вот и чум родной впереди. Спрыгнул Эмемкут с нартов, взял с собой отцов гарпун да дедов нож, крикнул жене, чтобы домой ехала. И остался драться с громовиком.
Ох и страшно тут было, ох и громко, ох и жарко! Скачет большой громовик за человеком, то посохом огненным его лупит, то молниями швыряется, то плюется чистым пламенем. А Эмемкут знай уворачивается. Думал – гарпуном старика пробить, словно кита, хотел – ножом зарезать, как глупого тюленя. А рука не подымалась – чай не дикий зверь, не свирепый враг, а отец любимой жены-уточки.
Бились они день, бились ночь, всех зверей распугали, всех собак растревожили. Устал наконец сердитый Пилячуч, сел наземь, тяжело дышит. Тут бы и дать по затылку облачному старику, да не таков Эмемкут. Натопил в котелке снега, заварил чая с сахаром, да с поклоном тестю поднес.
Попробовал Пилячуч и языком прищелкнул:
- Ай вкусно, ай сладко! Никогда такого вкусного не пивал.
Выпил старик котел чая, второй запросил, выпил второй – третий выхлебал. И подобрел от сладости. Простил громовик зятя и дочку свою тоже простил. Наказал только раз в году к нему в гости на Черную гору ездить – внуков показывать, да чай с сахаром привозить в подарок. И распрощался.
Дома старуха-мать рада-радешенька, приветила сына с женой, мяса наварила, шкуры постелила. Зажил охотник с семьей счастливее прежнего. Никогда больше он жену не ругал, никогда кулаком не грозился. А если станет ворчать жена – даже облачные красавицы недовольны бывают, мало мол мяса принес или шкуры дырявые – брал варган да играл своей уточке весеннюю песню.
И любовь возвращалась в их теплый чум!