Голливудская улыбка, изысканный строгий костюм, хрустальный бокал с шампанским в руке. Он смеётся, приобнимая за талию красивую молодую женщину в мехах и бриллиантах. Для всех он – молодой прожигатель жизни, явившийся на представительный раут. Вот только на самом деле он не светский лев, а агент на оперативном задании. Он окружён потенциальными врагами, он внимательно слушает и запоминает, а от его внимательного взгляда, лишь с виду слегка затуманенного дорогим алкоголем, не укрывается ничего. Неужели это Бонд, тот самый Джеймс Бонд? Нет. Это советский разведчик Николай Иванович Кузнецов выполняет задание НКВД в высших дипломатических кругах предвоенной Москвы...
27 июля 1911 года в семье Кузнецовых – старообрядцев из уральских кержаков-беспоповцев деревни Зырянка Камышловского уезда Пермской губернии – родился мальчик, которого назвали Никанором. С детства впитавший строгие нравы старообрядческой семьи, маленький Ника рос послушным, в школе учился прилежно, очень любил читать. Школа в Зырянке была рассчитана только на три класса, и продолжать обучение Нике пришлось в соседнем селе Балаир.
В 1926 году Ника Кузнецов, окончив семилетнюю школу, поступил на агрономическое отделение Тюменского сельскохозяйственного техникума. Но из-за смерти отца уже через год он был вынужден бросить учёбу и вернуться в родную деревню. В 1927 году он продолжил обучение в Талицком лесном техникуме. Здесь впервые обнаружилась его потрясающая восприимчивость к иностранным языкам. Всего за пару лет Ника самостоятельно освоил английский, французский и модный тогда эсперанто, а общение со школьной учительницей, выросшей в немецком кантоне Швейцарии, и с военнопленными немцами, осевшими в Талице после Первой мировой войны, позволило ему с легкостью овладеть шестью диалектами немецкого языка. Но молодой советской власти не было никакого дела до уральского вундеркинда: в 1929 году Кузнецов в духе нравов того времени был обвинён в том, что скрыл своё "белогвардейско-кулацкое происхождение", за что его исключили из комсомола и отчислили из техникума.
Весной 1930 года он сменил имя на более благозвучное – Николай – и отправился в Кудымкар, где был принят на должность помощника таксатора – то есть, своего рода, инвентаризатора лесных угодий. В первые же месяцы работы на новом месте Кузнецов обнаружил, что его коллеги занимаются приписками, о чём решил сообщить в милицию. Расхитителей суд приговорил к длительным срокам тюремного заключения, а самого Кузнецова, как невольного соучастника – к году исправительных работ на прежней должности с удержанием части зарплаты. Несмотря на этот досадный инцидент, Николай Кузнецов не растерял веры в #коммунизм. По-прежнему отличаясь активной политической позицией, он начал участвовать в рейдах по деревням, проходившим в рамках коллективизации. Именно тогда на него впервые обратили внимание сотрудники органов госбезопасности. Из остальной массы таких же молодых и активных парней Кузнецов отличался знанием сложнейшего коми-пермяцкого языка, которым он блестяще овладел всего за пару лет, а также уверенными и хладнокровными действиями в минуты опасности. Его начали привлекать к операциям по ликвидации орудовавших в лесах бандитских формирований, он получил свой первый оперативный псевдоним – Кулик.
В 1932 году Николай Кузнецов вслед за своей семьей переехал в Свердловск, где начал посещать занятия на вечернем отделении Уральского индустриального института. В течение нескольких лет он успел поработать статистиком в тресте "Свердлес", чертёжником на Верх-Исетском заводе, расцеховщиком на "Уралмашзаводе". Подспудно по заданию областного управления НКВД Кузнецов, теперь известный под оперативным псевдонимом Учёный, изучал связи работавших на заводе немецких специалистов с военной разведкой Германии. Кузнецов легко втирался в доверие к немцам – сказывались личное обаяние и свободное владение "живым" немецким языком. В январе 1936 года Кузнецов был уволен с "Уралмашзавода" как прогульщик и приступил к полноценной службе в органах госбезопасности. Так получилось, что начало его карьеры в НКВД неудачно совпало с началом сталинских "чисток". Волна массовых репрессий пронеслась в том числе и по рядам чекистов. Ошибка, допущенная в ходе выполнения задания, обернулась для Кузнецова расстрельной статьёй. Следующие три месяца он провёл в подвале внутренней тюрьмы Свердловского управления НКВД, но в итоге был освобождён – вина не была доказана.
Как ни странно, именно после этого инцидента карьера Кузнецова резко пошла вверх. В середине 1938 года его перевели в Москву: под каток недавних репрессий попало немало опытных чекистов, и контрразведчики остро нуждались в свежих кадрах. О своём первом знакомстве с Кузнецовым Леонид Фёдорович Рахман, один из руководителей советской контрразведки в конце 30-х годов, вспоминал:
"Едва он переступил порог, мы с другом ахнули: ариец, истый ариец! Росту выше среднего, худощавый, стройный, с выправкой кадрового военного, блондин, нос прямой, глаза серо-голубые. В общем, типичный немецкий аристократ, а ведь всего-то уральский мужик! Сомнения отпали сами собой, и началось…"
Николай Кузнецов был зачислен в центральный аппарат #НКВД под оперативным псевдонимом Колонист. Ему были оформлены документы на имя Рудольфа Вильгельмовича Шмидта – немецкого специалиста, инженера-испытателя авиационного завода. Новоявленный Руди Шмидт тут же приступил к выполнению специальных заданий в дипломатической среде Москвы, буквально "на лету" постигая премудрости профессии контрразведчика. Не прошло и месяца, как он с головой ушёл в жизнь московского бомонда. Одетого по последней европейской моде Шмидта видели то в театре, то на художественной выставке, то в антикварном салоне – и неизменно в сопровождении какой-нибудь очаровательной дамы, среди которых встречались даже примы московского балета. В "Национале" и "Метрополе" весёлый, яркий и словоохотливый Руди то и дело оказывался за одним столиком с иностранными дипломатами. Шампанское лилось рекой, языки развязывались, а интересующая НКВД информация буквально хлестала через край.
С началом Великой Отечественной войны Николай Кузнецов начал забрасывать руководство рапортами с просьбами направить его на фронт. Но начальство решило, что он принесёт куда больше пользы, действуя в тылу врага. Кузнецов в очередной раз сменил имя и биографию: теперь он стал немецким офицером Паулем Вильгельмом Зибертом. Личное дело Зиберта, обер-лейтенанта 230-го полка 76-й пехотной дивизии, нашли в штабе немецкой части, разгромленной в декабре 1941 года под Москвой. Офицер числился погибшим, но эту информацию, судя по всему, не успели передать в Берлин. Решающее значение сыграл тот факт, что все приметы погибшего Пауля Зиберта один в один совпадали с приметами Кузнецова: рост, цвет волос и глаз, размер обуви и даже группа крови! Чтобы до мелочей освоить быт, порядки и, как сказали бы сейчас, "слэнг" немецкой армии, почти всю зиму 1942 года Кузнецов провёл в офицерском бараке лагеря для немецких военнопленных в Красногорске. "Подсаженный" к немцам разведчик так хорошо играл свою роль, что офицеры вермахта ни на миг не заподозрили подвоха. Результаты этой проверки убедили командование советской разведки, что Кузнецов готов работать в немецком тылу.
25 августа 1942 года Кузнецов приземлился на парашюте в лесах Западной Украины, неподалёку от города Ровно, который гитлеровцы сделали административным центром рейхскомиссариата Украины. Действуя согласно плану, он наладил связь с партизанским отрядом специального назначения "Победители" под командованием будущего Героя Советского Союза полковника Дмитрия Медведева. Среди партизан Кузнецов был известен как Николай Грачёв.
В октябре 1942 года Кузнецов начал разворачивать агентурную сеть в Ровно. Обер-лейтенант Пауль Зиберт заводил знакомства с офицерами вермахта и гражданскими чиновниками, постепенно завоёвывая их доверие и симпатии. Все сведения, которые могли быть в той или иной степени полезными, Кузнецов передавал в Москву через радистов партизанского отряда. Первой удачей на этом поприще стало установление местоположения ставки Гитлера под Винницей, известной под кодовым названием "Вервольф". Информацию о бункере Кузнецов собирал буквально по крупицам, сопоставляя факты, которые вычленял из местной прессы и разговоров с немецкими "друзьями". 7 февраля 1943 года Кузнецов при поддержке партизан устроил засаду, взяв в плен курьера рейхскомиссариата Украины майора Гаана. В портфеле Гаана обнаружилась секретная карта. Бункер на ней, конечно же, обозначен не был, но особо охраняемая зона под Винницей вырисовывалась ясно – эта информация убедила Кузнецова в том, что ставка фюрера находится именно там. Как оказалось впоследствии, он не ошибся.
Но главной задачей, поставленной командованием перед Кузнецовым, была физическая ликвидация рейхскомиссара Украины обергруппенфюрера СС Эриха Коха. Разведчик быстро понял, что подобраться к высокопоставленному чиновнику не так-то просто. Дважды Кузнецов был близок к осуществлению задуманного: 20 апреля 1943 во время военного парада в честь дня рождения Гитлера и в июне 1943 года, когда добился личного приёма у Коха под предлогом получения разрешения на брак с девушкой-фольксдойче. Но устранить Коха не удавалось: на парад он в итоге попросту не пришёл, а явившегося на личный приём Кузнецова охрана Коха попросила сдать оружие при входе. Примечательно, что в завершение аудиенции Кох наставительно произнес примерно следующее:
"Не забивайте себе голову тыловыми романами, обер-лейтенант. Поскорее возвращайтесь в свою часть. Она находится на участке фронта, где в ближайшее время начнется сражение, которое решит судьбу Германии, где Советы будут разбиты!".
Отчёт о встрече, в том числе и слова Коха, был передан шифровкой в Москву. Военная #разведка установила, что часть, к которой был приписан убитый под Москвой обер-лейтенант Зиберт, в данный момент находится в районе Курской дуги. Так советской разведкой было получено ещё одно, пусть даже и косвенное, свидетельство подготовки генерального наступления, на которое Гитлер возлагал особые надежды.
Ещё в ноябре 1942 года Кузнецов познакомился со штурмбанфюрером СС Ульрихом фон Ортелем. Глубокие познания в классической немецкой литературе, умение внимательно выслушать и дать толковый совет, а, главное, готовность постоянно одалживать крупные суммы денег – всё это быстро сделало Пауля Зиберта лучшим другом фон Ортеля. Именно от него Кузнецов узнал о разработке немцами "чудо-оружия" – крылатой ракеты Фау-1. А в сентябре 1943 года фон Ортель, разговорившись за бутылочкой настоящего французского коньяка, который в Ровно достать было практически невозможно, поведал Кузнецову о том, как недавно знаменитый #диверсант Отто Скорцени выкрал из плена самого Бенито Муссолини. Захмелевший штурмбанфюрер похвастался, что теперь и сам он вместе со Скорцени занят подготовкой крупной операции, по завершении которой обязательно отдаст "другу Паулю" все долги – но не деньгами, а персидскими коврами. Кузнецов так и не вызнал от фон Ортеля всех деталей, но в Москве, куда стекалась вся разведывательная информация, уже знали, что немцы готовят операцию "Большой прыжок" по ликвидации Сталина, Рузвельта и Черчилля в ходе Тегеранской конференции. Подготовку к покушению непосредственно в Иране сорвал другой выдающийся советский #разведчик – Геворк Андреевич Вартанян.
Между тем, так как главная цель – Эрих Кох – по-прежнему оставалась вне досягаемости, Кузнецов с одобрения командования переключил своё внимание на ближайших помощников рейхскомиссара и других высокопоставленных чиновников Рейха, в последующие полгода лично ликвидировав восемь из них:
- 20 сентября 1943 года прямо на ступенях здания рейхскомиссариата Кузнецов застрелил заместителя Коха по финансам генерала Ганса Геля и его адъютанта майора Адольфа Винтера. На месте убийства он "случайно" оборонил бумажник, в который было вложено письмо, бросавшее подозрение в совершении теракта на украинских националистов. В последующие два дня гестапо провело зачистку Ровно и Луцка, арестовав и расстреляв почти две сотни бандеровцев;
- 30 сентября 1943 года Кузнецов подорвал противотанковой гранатой заместителя гауляйтера Украины генерала Пауля Даргеля. Генерал чудом остался жив, хотя взрывом буквально разорвало в клочья нескольких сопровождавших его офицеров. Сам Даргель потерял обе ноги и был отозван в Берлин. Волей случая от взрыва пострадал и сам Кузнецов: он был ранен осколком гранаты в плечо, что на какое-то время отвело от него все подозрения;
- 16 ноября 1943 года Кузнецов прямо в зале верховного суда застрелил главного палача Украины – оберфюрера СА Альфреда Функа, возглавлявшего юридический отдел рейхскомиссариата Украины;
- 15 декабря 1943 года Кузнецовым и его соратниками был похищен генерал-майор Макс Ильген, командовавший всеми карательными батальонами на территории Украины. Высокопоставленного пленника хотели тайно переправить в Москву, но перипетии военного времени помешали осуществить задуманное. Ильгена и сопровождавшего его личного шофёра Коха гауптмана Пауля Гранау пришлось расстрелять на одном из хуторов под Ровно;
- в январе 1944 года во Львове, куда Кузнецов перебрался вслед за отступающими немцами, им были ликвидированы вице-губернатор Галиции Отто Бауэр и начальник губернской канцелярии доктор Генрих Шнайдер. В этой операции Кузнецову помогали бойцы отряда "Победители" Иван Белов и Ян Каминский;
Удивительно, что без малого год Кузнецов оставался неуязвимым для немецких спецслужб, хотя те устроили на него настоящую охоту. Но кольцо вокруг разведчика постепенно сжималось. К февралю 1944 года ориентировки с описанием подозрительного офицера вермахта имелись чуть ли не у каждого немецкого патруля на Западной Украине. Лишённый связи с командованием, Кузнецов принял решение уйти из Львова и попробовать пересечь линию фронта. 12 февраля 1944 года у села Куровичи в 18 километрах от Львова разведчиков остановил немецкий патруль. Опознав Кузнецова по ориентировке, #немцы попытались задержать его. Разведчики застрелили командира патруля, майора фельджандармерии Кантера, и, бросив машину, скрылись в лесу.
9 марта 1944 года группа Кузнецова вплотную приблизилась к линии фронта. На ночь #разведчики остановились в неприметной крестьянской хате в селе Боратин, где у них была назначена встреча с группой партизан отряда "Победители". Но вместо #партизан в хату неожиданно ворвались бойцы Украинской повстанческой армии. Ивана Белова, оказавшего сопротивление, закололи штыком на пороге. Кузнецов и Каминский сдались, понадеявшись, что их в очередной раз выручит немецкая форма. Но бандеровцы уже были наслышаны о липовом Зиберте. Срочно прибывший в село сотник опознал в одном из "офицеров" разыскиваемого исполнителя громких терактов. Поняв, что терять нечего, Кузнецов неожиданно для всех выхватил из кармана гранату и взорвал её посреди комнаты, заполненной бойцами УПА. Сам разведчик погиб на месте, как и большая часть присутствовавших в хате. Чудом оставшийся в живых Каминский попытался бежать, но был застрелен.
Местные жители вывезли тела советских разведчиков за околицу и закопали их в снег – очевидно, чтобы скрыть следы происшествия и избежать впоследствии неудобных вопросов. Вскоре в село вошли немецкие солдаты. Случайно обнаружив тела в форме офицеров вермахта, немцы перезахоронили их в урочище Кутыки. Только в сентябре 1959 года один из местных жителей показал место захоронения оперативникам львовского УКГБ и поведал о событиях той ночи. Судебно-медицинское опознание останков Николая Кузнецова выполнили сотрудники лаборатории известного советского антрополога Михаила Михайловича Герасимова, автора методики восстановления внешнего облика человека на основе скелетных остатков. Впоследствии боевой товарищ Кузнецова из партизанского отряда "Победители" Николай Струтинский добился перезахоронения останков героя на Холме Славы во Львове. Торжественная церемония состоялась 27 июля 1960 года.
5 ноября 1944 года Николай Иванович Кузнецов был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза. Представление к награде подписал начальник 4-го Управления НКГБ Павел Судоплатов, упомянув о ликвидации Кузнецовым одиннадцати высокопоставленных немецких военных чиновников, его заслуги в организации нелегальной резидентуры и исключительные личные мужество и храбрость при выполнении заданий командования. В последующие годы именем Николая Кузнецова в Советском Союзе называли улицы и целые города. О его жизни было написано более десяти книг и снято шесть фильмов. Вопреки расхожему мнению, знаменитая картина "Подвиг разведчика" (1947) повествует как раз-таки не о Кузнецове: хотя некоторые факты действительно взяты из его биографии, сюжет фильма всё-таки основан на собирательном образе "невидимых" героев войны. А вот фильмы "Сильные духом" (1967) и "Отряд специального назначения" (1987), снятые на Свердловской киностудии, посвящены именно ему.
К сожалению, многое изменилось с распадом Советского Союза. Уже в начале 90-х годов в ряде украинских СМИ появились протесты против увековечения памяти Кузнецова. В 1992 году памятники Кузнецову во Львове и Ровно были демонтированы. Львовский памятник удалось сохранить и вывезти в Талицу, где прошла юность разведчика. В 2015 году имя Николая Кузнецова было внесено в "Список лиц, подпадающих под "Закон о декоммунизации Украины". Верховная Рада постановила, что память о людях из этого списка должна быть навсегда стёрта с карты Украины. В 2016 году город Кузнецовск Ровенской области, названный в честь советского разведчика в 1973 году, был переименован в Вараш – так назывался этот населённый пункт раньше, когда ещё не имел статуса города. Могила Кузнецова на Холме Славы во Львове оскверняется практически ежегодно: лица, которые благодаря попустительству украинских властей неизменно "остаются неустановленными", то и дело обливают надгробную плиту краской, пытаются разбить её кувалдами. 6 марта 2019 года с надгробия был похищен бронзовый барельеф с изображением разведчика. А вот в России память о выдающемся соотечественнике сохраняется и поныне. В 2020 году замечательная мультимедийная выставка, посвящённая жизни и подвигу разведчика, открылась в историческом парке "Россия – моя история" в Екатеринбурге. Экспозицию, изначально приуроченную к 75-летию Победы, решили сделать постоянно действующей.
На страницах канала мне уже не раз приходилось писать о том, какой огромный вклад внесли уральцы в дело Великой Победы. Замечательным примером самоотверженности и преданности общему делу стало создание Уральского добровольческого танкового корпуса, который немцы впоследствии прозвали "дивизией чёрных ножей". Память об уральских танкистах и поныне увековечена на улицах Екатеринбурга в виде боевых машин различных поколений, живыми памятниками застывших прямо на городских улицах. А о том, как Екатеринбург отпраздновал 75-летие Победы, я даже снимал небольшой видеоролик.