— Уффф! — я открыл глаза и осмыслил только что пережитое. На меня смотрели три объектива камер, Антон и сумасшедший историк со встрёпанной соломенной шевелюрой. Секретарь сегодня особенно был взбудоражен, ещё бы, к началу эфира число зрителей перевалило за десять миллионов, что в десять раз превысило от запланированного количества.
— Ну… Сергей Владимирович… голубчик… — вскочил на ноги либерал-учёный, его лицо было красным от возбуждения и я напугался, как бы его не схватил удар.
—Модест Егорович, успокойтесь… Антон, налейте ему воду… вы были правы! Хозяин этих часов погиб не в сорок пятом… — я протянул артефакт, обратно, историку. Он с необычайной проворностью схватил их и чуть ли не на колени присел передо мной.
— Говорите, уважаемый Сергей Владимирович! Не томите! Пора человечеству узнать правду, которую скрывало наше Государство от Всего Мира! — Он горделиво посмотрел в одну из камер и театрально махнул рукой, делая виртуальный надрез всей эпохе социализма, и одновременно поднимаясь на ноги, выпрямляя свою осанку. — Почти семьдесят лет мы считали мёртвым Адольфа Гитлера, даже не подозревая, что этот, тиран и деспот, всё это время был жив, и его смерть была сфальсифицирована…
— Да! — прервал я экспрессию Модеста и, вздохнув, продолжил: — Хозяин этих часов дожил до шестьдесят второго года. Он скрывался от правосудия в Аргентине, в одном из посёлков, затерянных в джунглях, в десятках километров от больших городов.
— О Боже!!! — возликовал историк, отталкивая протянутый Антоном стакан, — я всегда это чувствовал, кто-то из «сильных» мира сего, помог этому извергу избежать правосудия! Сергей Владимирович, раскройте имена, во имя Человечества!
— Модест Егорович… даже не знаю, как продолжить?.. Но хозяина этих часов звали не Адольф Гитлер, а Ариберт Хейм… доктор Ариберт Хейм! — я видел, как бледнел историк с каждым произнесённым моим словом, как будто в него вбивали гвозди. — И он, в самом деле, был нацистским преступником, за которым числились тысячи смертей, его искали многие службы мира, но следов так и не нашли… Он умер мучительной смертью от тропической лихорадки...
— Вы обманываете! — заорал во всю глотку «культурный» либерал и он в порыве подскочил ко мне… На моё лицо попало несколько капель "праведной" слюны. — Этого не может быть!
— Тихо, тихо, Модест Егорович! — между нами оказался мой спаситель, Антон, тот вежливо обхватил за талию, пытаясь оттащить чрезмерно импульсивного историка, — вы ошибаетесь, Сергей Владимирович никогда не обманывает…
И тут я увидел, как мой секретарь делает кульбит, переворачиваясь через себя, и летит на мой стол, разнося его в щепки. Монитор от компьютера с треском упал на пол, разбиваясь. Все канцелярские принадлежности разлетелись в разные стороны. Филин на шкафу испуганно заухал и прижался к стене, скрываясь от посторонних взглядов. Я, неожиданно, получил хороший такой хук - искры из глаз немного изменили окружающий вид, освещая всё вокруг. Периферическим зрением удалось заметить вбегающую охрану во главе с Валерой и в дверях испуганную Лизочку, покусывающую пальчики. А потом в недоумении потерял сознание…
* ***
— Ох, как он вас! — истерично хохотал Антон, потирая свою шею, — и меня… рыжий Джеки Чан, елки палки… распластал в прямом эфире звёзд ютуба! Разнёс весь кабинет в пух и прах… ох же, чувствую, после сегодняшнего стрима пару миллионов добавятся подписчиков!..
— Хватит уже… — я сидел и держал лёд, завёрнутый в целлофановый пакет, на пострадавшем глазу, — не вижу повода веселиться, мы только что разрушили человеку весь смысл…
— Представляете, двенадцать миллионов просмотров к этой минуте… — прервала нас Лиза, не отводя взгляда от своего мерцающего смартфона, — сейчас по всем новостям показывают отрывки из нашего эфира… Мы хайпанули по-полной, мальчики…
— Что-то мне не нравиться вся эта шумиха…
— Серёга, хоре нудить! Лизань, кофейка сваргань нашему Учителю, кофеина ему немножко не помешает, а то упадничеством попахивает…
— А может сам «сварганешь»? Ты же у нас секретарь, а я просто, бухгалтер, если что…
— Ну не обижайся, солнышко, ты же видишь, что мы оба, с Сергеем пострадали. Немного женского сострадания прояви, Колчедан, будь человеком!..
— Да ну тебя, — махнула рукой, Лиза и пошла к выходу из кабинета, — страдальцы вы наши… сейчас, принесу…
— Мы тебя любим! — умоляюще сложил ладони, Антон, и печально улыбнулся хлопнувшей двери.
— Я серьезно говорю, не правильно это всё! Нас втянули в нехорошие игры, смысл которых не понятен… Мне кажется, Валера знал, чьи это часы и ему нужен был именно такой финал. Модест Егорович скомпрометировал себя и своих спонсоров этим Адольфом, тут чувствуется чья-то рука…
— Рука правосудия! — громко прервал мою мысль, Валера. Он стоял в дверях, непонятно в какой момент появившийся. — Вас заносит, Сергей Владимирович! Вы делаете слишком поспешные и неправильные выводы. Да, мы подозревали, что эти часы, не Адольфа Гитлера, но кого именно, это и для нас был большой вопрос… Очень уж много за рубежом, и в наших политических кругах, этот Модест Егорович мутил воду своей идеей Заговора, идя на откровенные провокации в адрес ушедшего строя и нынешнего. Так что небольшой урок воспитания ему не помешает… Ваше дело помогать людям, а эти рассуждения – от лукавого! Надеюсь, я доходчиво всё объяснил?
— Очень даже! — я встал на ноги, убирая с глаза лёд, — Валера, мальчик мой, со мной в таком тоне не стоит говорить…
— Ох… — метнулся к выходу, Антон, — пойду, Лизочке помогу с кофе…
— Ну, хорошо, Сергей Владимирович, — заискивающе заулыбался Валера, поднимая руки, — я лишнее сказал, вы погорячились - всякое бывает! Обещаю – дальше без политики!
— Куда вы дели Модеста? — сбавил я обороты, усаживаясь обратно, в кресло.
— Да так… нежно мы его проводили на выход, представляете, Серёжа. На крыльце море журналистов атаковали своими вопросами, а он там стоит совсем разбалансирован… Опять несёт про Всемирный Заговор…
