В январе 2016 года президент В.В. Путин попенял В.И. Ленину за его национальную политику. Сказал, что своей идеей автономизации «и так далее» большевики якобы «заложили атомную бомбу под здание, которое называется Россией, она и рванула потом». Однако с такой точки зрения, сам Путин закладывает под Россию бомбу своей религиозной политикой, постоянно выдвигая на первый план РПЦ: в армии попы ведут молебны, на флоте освящают крейсера, на космодромах тоже они с кадилом; и они же в школах и университетах. При том, что в России есть республики, где православие отнюдь не первая религия – там видят, что происходит. Да и православие наше – это отнюдь не одна только РПЦ.
Ещё президент винит Ленина, что тот развязал после революции некое «богоборчество», чем якобы заложил, по его словам, «семена раскола в российском обществе». Но «бомбы» закладывал Ленин, или «семена», всё это выдумки. Как и то, будто экономика СССР ничего, кроме галош, не производила, да и галоши-то были гадкие, никому не нужные.
Декрет Совнаркома РСФСР «О свободе совести, церковных и религиозных обществах», подписанный В.И. Лениным, был издан 2 февраля 1918 года. Первой статьёй он установил, что отныне церковь отделена от государства, второй – что законодательные или иные ограничения свободы совести недопустимы, как и преимущества и привилегии на основе вероисповедания. Статья третья указала, что каждый может исповедовать любую религию или не исповедовать никакой. Четвёртая отменила религиозные обряды и церемонии в государственных учреждениях. Пятая поставила интересы общественного порядка выше свободы исполнения религиозных обрядов.
Церковь освободили от функции школьного обучения детей и подростков (оставив право обучать религии желающих) и функции регистрации актов гражданского состояния; их взяло на себя государство. У церкви забрали земли, как у всех помещиков. Оставили ей «здания и предметы, предназначенные специально для богослужебных целей… в бесплатное пользование». Запретили принудительные поборы – заметим, не вообще сборы и обложения в пользу церкви, а именно принудительные.
Короче, религию поставили на тот же уровень, на каком стояли, например, профсоюзы. В статье десятой так и говорилось: «Все церковные и религиозные общества подчиняются общим положениям о частных обществах и союзах и не пользуются никакими ни преимуществами, ни субсидиями ни от государства, ни от его местных автономных и самоуправляющихся установлений».
Но хотя роль церкви в жизни страны понизили, её возможности по окормлению верующих не были затронуты! Церковную деятельность в пределах ограды никто не запрещал! Было оставлено всё необходимое, чтобы работать с верующими. А вот, политическую и антигосударственную деятельность запретили. Это да, это факт. Но иерархи очень хотели сохранить побольше собственности и возможностей для поборов, а поскольку им этого не давали, полезли в политику и вместо религиозной деятельности занялись антиправительственной пропагандой, отсюда и все их беды. К тому же, если честно, они сильно переоценивали религиозность народа: перегибы на местах происходили не из-за злобности Ленина, а из-за общей ненависти людей к попам.
Десятью годами раньше, когда по итогам первой русской революции 1905-1907 года царь создал Думу, туда мешками посыпались жалобы крестьян на притеснения и поборы со стороны попов. Обер-прокурор Синода К.П. Победоносцев писал: «Помутилась и церковь, откуда должен был исходить свет для всех и руководство»; «Народное негодование растёт». В 1917-м русские газеты писали о падении авторитета церкви…
Ленин говорил, что освобождать трудящихся от религиозных предрассудков следует путём повышения сознания масс, «вместе с тем заботливо избегая всякого оскорбления чувств верующей части населения» (Речь на I всероссийском съезде работниц 19 ноября 1918 года). А на местах уже освободившиеся от предрассудков трудящиеся без колебаний закрывали и даже разрушали церкви, вопреки прямым запретам. Церковники твердили, что они воспитывали крестьян божьим словом, а те, оказывается, помнили только высокомерие пастырей, их равнодушие к судьбе народа, и безжалостные поборы.
Кроме запрета на разрушение зданий, было ещё одно сдерживающее местную активность постановление: если есть прихожане, и они возражают – церковь вообще нельзя закрывать.
Для примера, в селе Перемилове между Яхромой и Дмитровом (откуда в 1941-м началось контрнаступление под Москвой) стоит каменная церковь Вознесения. Архитектором был, предположительно, Франческо Кампорези. Когда в 1918-м из Дмитрова прискакали богоборцы, чтобы закрыть её, священник и верующие встали на пути. Комиссары послали конного в Дмитров, и тот вернулся с приказом немедленно прекратить операцию. Службы не были отменены, всего-то новая власть забрала здание школы, что понятно. В дни ожесточённых боёв за Перемиловскую высоту в конце ноября – начале декабря 1941-го там непрерывно шла служба за победу русского оружия.
Гонения на священнослужителей, бывало, тоже происходили из-за «перегибов», но в основном из-за того, что верхушка РПЦ ударилась в политику. Сразу после публикации Декрета патриарх Тихон провозгласил анафему «безумцам» в таких выражениях: «Святые храмы подвергаются... ограблению и кощунственному оскорблению... чтимые верующим народом обители святые … захватываются безбожными властелинами тьмы века сего и объявляются каким-то якобы народным достоянием». И дальше Поместный собор призвал верующих «объединиться ныне вокруг патриарха, дабы не дать на поругание веры нашей», и издал постановление, грозя отлучением от церкви каждому, кто признает Декрет. Поскольку система церкви иерархичная, священники понесли эти призывы своего начальства к мятежу, противодействию власти, до самых глухих сёл. Власть ответила адекватно. И позже так было. Это, а также то, что в годы Гражданской войны священники поддержали белых, ведших войну против народа рука об руку с интервентами, породило тот конфликт с государством, в котором ныне винят Ленина.
С религией, как таковой, большевики не боролись. Если бы боролись, то её бы сейчас у нас уже не было. Действиями против церкви они отвечали на её вмешательство в дела государства, и на борьбу, которой клир занялся отнюдь не ради Господа Бога, а в надежде вернуть собственность и высокие доходы.
Теперь, когда с ликвидацией социалистического государства исчезло и «якобы народное достояние», церковь вернула себе многие богатства. Высшая политическая власть открыто демонстрирует свою приверженность одной из конфессий; иерархи РПЦ выступают с экономическими и политическими статьями в прессе и на ТВ; патриарх не стесняется своего богатства и влияния на власть.
Можно ли назвать Россию светским государством? Формально пока да, но фактически мы едем в совсем другую сторону.
Дмитрий КАЛЮЖНЫЙ.
Канал «А мы и не знали»: об Истории идей, Истории людей, и Истории вещей.
Загадка ведьминых костров