По свистку поезда я проверяю часы. В понедельник и пятницу он гудит в одиннадцать утра, когда идет из Осташкова в Кувшиново, и в половине четвертого – на обратном пути. Большего движения по нашей одноколейке нет. Редко-редко проползет товарный. Бывает, дребезжа, проскочит дрезина. Все остальное время рельсы зарастают травой.
Я давно задумала пешее путешествие по рельсам, но все не решалась отправиться: то было слишком холодно, то слишком жарко, то меня пугала длина маршрута. Но когда я прочитала в интернете историю дороги и поверила в ее уникальность, засобиралась. Оказывается, многие увлеченные «чугункой» специально приезжают сюда из Москвы или Питера, чтобы увидеть двухкрылый семафор или найти на путях рельс с оттиском 43 года. Да у нас тут музей под открытым небом! И я мимо этого музея каждый день хожу купаться, не потрудившись зайти в зал с экспонатами.
Мы с сыном Санькой собрались основательно: спички, нож, запас воды и шоколада, заряженные телефоны, средство от комаров, фонарь и свисток для непредвиденных ситуаций, ну и полотенце – будем купаться в Волге. Конечно, я взяла тяжеленный кофр с фотоаппаратом и объективами.
Я изучила карту. Нам предстояло пройти по рельсам пять километров до старинной железнодорожной станции Скакулино, оттуда по путям еще пару километров до Волги, затем вернуться на станцию и свернуть в лес. Лесная дорога ведет к озеру и поселку – там нас заберет машина. Пятнадцать километров — подумаешь!
На песке, между деревянными шпалами, свернувшись колечками, греются черные, будто лаковые, гадюки. То справа, то слева на железнодорожной насыпи глубокие кабаньи следы. Вдоль рельсов непроходимые заросли корявых елок и бредняка, так местные называют здешнюю иву, из которой раньше плели корзины. Кое-где лес заболотился: земля покрыта блестящей светло-зеленой ряской. И если бы не наш редкий поезд, железную дорогу можно было бы назвать заброшенной. Но я называю ее раритетной, потому что на этом отрезке сохранились старинные семафоры, светофоры, стрелки с ручным переключением и, что мне особенно интересно, до сих пор действует электрожезловая система блокировки. Движение поездов здесь все еще зависит от рук людей, а не от компьютеров.
– Нам надо пройти первые пять километров за полтора часа, – поставила я Сане задачу, – через полтора часа поезд на минуту остановится в Скакулино, и дежурная будет передавать машинисту разрешающий жезл. Я хочу это снять.
У Саньки на руке часы, измеряющие преодоленные километры, пройденные шаги и затраченные калории. Он важно посмотрел на свои цифры:
– Легкотня! Я пять километров за полчаса прохожу.
Поначалу, конечно, шагали бодро. Шпалы ритмично мелькали под ногами, солнце грело в меру — не палило, ветерок старательно сдувал упорных комаров и слепней. Мы рассматривали необычные растения на насыпи, разгадывали следы зверей, нашли на откосе три ржавых, изогнутых гвоздя, которыми рельс крепится к шпалам, и могли бы успеть на станцию к прибытию поезда, если бы не первая земляника - будто коврики с красным узором расстелены на песке.
Санька достал из рюкзака походную кружку и встал на колени.
– Не могу же я ее тут оставить! Я быстро! Мы успеем!
И вроде все обобрали, пошли дальше, но тут снова полянка.
– Я хочу целую кружку набрать. Представляешь, как папа с бабулей обрадуются!
Пока Саня бережно собирал ягоды, я фотографировала семафор. Вот он какой — двухкрылый! Стеклышки у него – синее и желтое. Тросы и крутилочки какие-то, рычаги, а рядом, на столбе, маленький металлический домик – похож на скворечник, но зачем-то с трубой. Трос тянется вдоль рельсов туда, где станция. На станции дежурная повернет чугунную ручку – трос двинется и переключит семафор, который стоит тут в лесу над земляничной поляной.
Не буду утомлять описанием кабаньих следов, эти находки нам уже привычны, но вот про неопознанного зверя расскажу. Когда Саня был увлечен земляникой, а я съемкой семафора, боковым зрением подметила движение на рельсах, метрах в тридцати от нас. Я встрепенулась и внимательно присмотрелась, но успела увидеть только светло-коричневую шкуру зверя размером с большую собаку. Ни морды, ни лап не разглядела. Зверь перешел «железку» и спустился в лес. Я скорее поставила фотоаппарат в автоматический режим, чтобы снять быстро и наверняка и побежала вперед по шпалам, но животное словно растворилось в кустах. Кто это был? Не знаю. Кто-то мохнатый и, мне показалось, добрый.
Гудок за лесом – значит, поезд заходит на станцию Скакулино. Мы не успели. Я сержусь на землянику, на семафор, на Саню – все из-за них – и мы бежим по шпалам. Санька прижимает к груди кружку полную ягод, я на ходу настраиваю камеру. Бежим-бежим, рельсы-рельсы, шпалы-шпалы – нет, не успели. Вот он яркий, красный на горизонте – шумит, надвигается. Куда деваться? Слева и справа заросшие овраги, в оврагах болото. Я спустилась вниз, примяла траву и подтащила к себе Саньку. Мы радостно помахали руками машинисту, в ответ он дал короткий гудок, и поезд прогремел колесами прямо перед нашими глазами, казалось, на расстоянии вытянутой руки. Пролетел молниеносно и ушел за лесной поворот. Мы стояли веселые и ошарашенные, как после мощной грозы.
Теперь спешить было некуда – следующий поезд в пятницу. Я вдоволь наснимала рельсы, домик дежурного по станции, ручной стрелочный перевод с флюгаркой. Флюгарка – это по сути керосиновый фонарь, который дежурный должен поворачивать одним или другим боком к машинисту, в зависимости от положения стрелки.
Я рассчитывала застать на станции этого дежурного, поинтересоваться, как тут все устроено, но маленький станционный домик был уже заперт. Мы не встретили ни одного человека. Зато на горизонте светилась от солнца наше следующая цель — железнодорожный мост через Волгу.
Вблизи мост выглядит пугающе. Рельсы и шпалы лежат крепко, а вот деревянный настил для пешеходов совсем хлипкий: доски под ногами прогибаются и даже потрескивают. Через щели видна быстрая темная вода внизу. И страшно, и весело! Перебрались. Нашли место для купания и нырнули в прохладную Волгу! А потом грелись на солнце и я рассказывала Саньке столетнюю историю нашей железной дороги.
В самом конце 18 века в селе Каменное появилась небольшая бумажная фабрика. Потом производство увеличивалось, фабрика расширялась и, при управлении графиней Юлией Михайловной Кувшиновой, стала совсем большим и успешным предприятием. Для перевозки грузов нужна была железная дорога. Графиня взяла ссуду под залог фабрики и началось строительство.
Во время войны здесь шли бои, и дорога сильно пострадала – ее пришлось восстанавливать.
– Видел на рельсах гравировку с цифрой «43»? – спросила я Саньку.
Он пожал плечами - не обратил внимания.
Уже при Советском Союзе Каменное переименовали в Кувшиново – в честь графини. А ее дорога до сих пор действует, и даже семафоры работают.
На обратном пути к Скакулино мы рассматривали рельсы – искали штампы с годом производства.
От домика дежурного по станции через лес идет дорога к озеру. Это последний рывок, но я уже без сил. Ничего в пути не восхищает: ни закатное солнце, ни цветущие поля, ни пестрые бабочки над головой. Я не чувствую ничего, кроме тяжести кофра. До озера еще километров шесть.
– Лиса! Мама! Лиса! – закричал Саня на весь лес.
Я подняла глаза от дороги и вижу, действительно – симпатичная лисица, хвост с белой кисточкой – прямо перед нами перебегает дорогу. Забылась усталость: скорее фотоаппарат, поменять объектив, бежим... Но куда там. Лиса юркнула в высокую траву, и больше мы ее не видели.
К закату вышли к поселку на озере. Накупавшись до мурашек и синих губ, Санька позвонил папе, и через полчаса мы уже ехали в машине домой. Широкая грунтовая дорога, поворот, другой и вот автомобиль пересекает переезд, то самое место, с которого мы начали сегодня пешее путешествие по раритетным рельсам.
А дома ждала бабуля с жареной картошкой и малосольными огурчиками. После ужина мы по-честному поделили землянику: каждому по две столовые ложки. Саньке, разумеется, с горкой.