Это небольшие истории о самой обычной девчонке Пашке - дочке кузнеца. Живёт она во владениях князя Охотина, и вечно попадает во всевозможные забавные ситуации. Причина? Она умеет говорить с животными так, чтобы они её понимали.
Заранее прошу прощения у людей серьёзных и чтущих правдоподобный исторический подход. Пашке не до строгих критиков - дел у неё много!))
Предыдущая часть
Обычно в деревенских домах людей полно. И старики и зрелые и молодые и дети мал-мала меньше. Сыновья невесток приводят в родительский дом, сами живут и родители и бабушки-дедушки, да и прабабки и прадеды тут же, кто жив. Шумно, иной раз тесно, а если люди попадаются склочные, то и ссоры бывают, куда же без этого! У кузнеца Петра, Пашкиного отца родительский дом был недалеко. Там жили и его мать с отцом и бабка и три его брата с жёнами и детьми. Братья ссорились, невестки свары учиняли, дети вопили, да дрались частенько, и приведя молодую жену в дом, Пётр решил, что как только сможет, надо строить дом и отселяться. А как барин первый раз послал его в город, работать в оружейных мастерских, домой Пётр вернулся уже с хорошим заработком. И дом отстроить хватило и скотину купить. Правда, невестки, братьёвы жёны и ходить спокойно мимо нового, большого да ладного дома среднего брата не могли, аж исходили от зависти, но это уж не кузнецова забота. Так и получилось, что у Пашкиной семьи новая изба. Большая, чистая да тёплая! И живут в ней только Пашкины родители, сама Пашка, да Ванька. Ванька Пашке не брат, а приемыш в семье. Ваньку подобрали на дороге три года назад Пашкины отец и мама. По дороге шли обозы погорельцев из какой-то дальней деревушки, и с одной из телег злющая баба скинула на землю тощего, изможденного мальчишку. Да обратно его не пустила, всё кричала, что пусть дармоед идёт куда хочет. Шедшие за бабой и рассказали, что это мачеха Ваньки, а отец его уехал на заработки, да и сгинул, вот баба и ошалела вконец. Гонит Ваньку прочь, никакого стыда не чуя! Родители Пашки, мальчонку и подобрали, а то он из канавы, куда его мерзкая баба вышвырнула, сам уже вылезти не мог. Ванька от голода напоминал тощего щенка, и поначалу никак не мог понять, зачем его взяли. Всё боялся какого-то подвоха. Мрачно смотрел на любого, кто к нему подходил, страшно боялся, что его опять прогонят. Пашкины двоюродные братья Кузьма, Сенька да Сашка раз задразнили его нищим дармоедом. Ванька со стыда чуть не убёг из деревни, да тут мимо пролетела лёгонькая как птичка, маленькая Пашка, сходу разбила костлявым кулачком нос Кузьме, как самому большому насмешнику и крепко приложив ещё двух родственничков помладше, пригрозила, что ещё раз увидит, что они к Ваньке пристают, натравит на них гусей! Трогать саму Пашку было делом заведомо пропащим. Вроде скачет вокруг как воробей, дунь на неё, и улетит, да куда там! За спиной у неё страшенный Буран. А уж если гусей натравит, всё, позора на всю деревню будет! И самое-то поганое, что даже если пойти пожаловаться, то даже Кузькины мать с отцом, сына не поддержат, себе дороже с ней ссориться! Пашка могла только погладить, да поговорить со скотиной, а молока у коров прибавлялось, конь переставал лягаться, а злющий черный бык, к которому Кузька и подходить боялся, шел за Пашкой как привязанный и только вздыхал тихонько. Вот и Кузька вздохнул, да и отступил. Кулак Ваньке показал, конечно, но убрался, и братьев прихватил. Пашка вспоминала, что Ваня смахивал на забитого жеребёнка, и его было попросту жалко. Вот она и защищала его. А потом Ванька отъелся, окреп и начал батюшке в кузне помогать. Да так, что сам уже мог какие-то вещи делать! И на того заморыша уже ни как не походил. И вырос за это время, и плечи расправил. А когда к нему снова кто-то пристал, напоминая, что в кузнецовой семье он никто, приблудыш, очень удачно отучил не то что языками лишнее болтать, а даже смотреть косо! Пашкиных родителей он попросту любил всем сердцем, да матушкой и батюшкой величал. А Пашку считал младшей сестрой, и никогда не забывал, как она, еще маленькая совсем, бесстрашно кидалась его защищать.
Пашка каждый Божий день ходила за деревню батюшку встречать. Князь пообещал, что отпустит кузнеца, а когда точно, кто же знает? Поэтому, она одевалась потеплее и шла на лесную дорогу, ведущую к деревне. По дороге к бабушке да деду заходила. Мамины матушка и батюшка жили у самого леса. Дед был лесником, а бабушка лучше всех в округе знала травы и умела ими лечить. Травница Анна и людей пользовала и животных. А как время свободное было, лакомства готовила. Пряники, да орехи в меду, леденцы на палочке, всё это с радостью покупали для ребятишек, а уж внучке любимой да единственной всё это богатство отсыпалось щедрой рукой! Вот и сейчас, с пряником в руке, да парой про запас легко шла Пашка по хорошо укатанной санями дороге, поглядывая на высокие снежные сугробы. И тут увидела на дороге небольшие медвежьи следы. И замерла. Медведь зимой, это страшно! Медведь-шатун не смог накопить за лето запас жира, просыпается от голода и начинает еду искать, а от недоедания да злости становится очень опасен. Пашка только начала соображать, давно ли проходил медведь, успеет ли она убежать, как ветки затрещали и на дорогу вывалился медведь. Ну, не совсем медведь. Медвежонок. Молодой совсем мишка, такой живёт с мамой в берлоге.
Бурый небольшой медвежонок был не очень большим, если вставал на задние лапы, мог дотянуться до Пашке чуть выше пояса. Он принюхивался и начал бочком к Пашке подбираться.
- Пряники! Пряники с мёдом! Точно. Это же он чует, вот и вышел. Худой какой! Откуда он тут взялся? – Пашка про медведей всё знала. Дед Спиридон, лесник, часто ей рассказывал о всех, кто живёт в лесу. Убежать от медведя, даже от молоденького, было делом безнадёжным. Он бегает быстрее человека, и на дерево от него не забраться, и плавает лучше. Так что Пашка сбежать и не пыталась даже. Достала пряники и положила на снег. Мишка подобрался поближе, подхватил один и начал его жадно есть. Видно было, что он страшно голодный. А пока он ел, Пашка начала с ним разговаривать. И тихонько отступать. Мишка слушал, слушал, а как пряники доел, пошел за Пашкой, как собака. И дошёл до деревни. Пашка только за голову схватилась.
- Куда ж тебя несёт, глупый ты! Тебя же там собаки сожрут и люди убьют! – Пашка уже и забыла, что его боялась. Малыш уже успел облизать её руки, и умильно заглядывая в глаза, топтался у ног. Пашка и ругалась на него и чуть не плакала. Но, видимо, у зверёныша больше никаких сил не осталось и он улёгся вокруг Пашкиных ног и глаза прикрыл. Пашка поняла уже, что случилось что-то с его мамкой, вот он, проснувшись от голода, и пошел искать хоть какое-то пропитание. Пропадёт теперь бедолага... Пригорюнилась Пашка, глядя на сопящего медвежонка у собственных ног. Так Праскеву и увидел её отец.
Кузнец Пётр ехал домой очень довольный! Домой отпустили, денег заработал прилично, и гостинцы везёт. Ванятка, который, из зашуганного брошенного мальчишки вырос в справного плечистого паренька и помогал в работе получше любого подмастерья тоже только радовал. И вот уже родная деревня, а у совсем рядом у дороги Пашка! Его дочка любимая и опять с какой-то собакой! Пашка так угодила князю, который раньше времени кузнеца отпустил домой, что могла и десяток собак привести, слова бы никто не сказал. Но тут собака встала…
- Медведь! – ахнул Ванька. – Напал! Скорее батька! Сожрёт он Пашку.
- Да нет. Никто на неё не напал, – вздохнул кузнец, он и сам испугался поначалу, но понукая лошадь, успел присмотреться, и уже спокойно продолжил. – Видишь, Пашке руки лижет. Это дочка уже где-то мишку подобрала.
Когда Пашкина мама, услышав лай Бурана и звон колокольчика на санях, выскочила на крыльцо, она с радостью увидела, долгожданного мужа. И Ваню, и Пашку, которая их уже две седьмицы ходила встречать, и…
- А это ещё что? – она только руками всплеснула, глядя, как Пётр достаёт из саней… - Медведь?!
- Мамочка, он маленький ещё и слабенький, умрёт ведь! – Пашка плакала навзрыд.
Медвежонок припал к плечу мужа и глаза прикрыл, изображая очень кроткое и покладистое животное. Ванька на санях хохотал до слёз. Если уж Пашка батюшку уломала, у мамки Настасьи рука точно не поднимется выгнать мишку.
- Паш, его же собаки погрызут! – наконец сумела выговорить ошеломленная Настасья.
- Какие? Наши? Буран, Лиска, Сливка, ко мне!!! – Пашка моментально вытерла слёзы и втолковала рычащему Бурану, оскалившейся Лиске и озадаченной свинье Сливка, тоже призванной в качестве собаки, что эту вот животину трогать нельзя!!! Собаки и хрюшка переглянулись, но с Пашкой-то не поспоришь. Так что обнюхали, да и отступили. И медвежонок был принят в дом. Пашкин дед, лесник Спиридон, узнав о новом Пашкином любимце, только посмеялся. Он отчего-то был точно уверен, что внучка и медведя обучит, и собак приструнит!
Вся деревня только об этом и говорила. Кто считал, что медведь вырастет и их всех сожрёт, а кто-то припоминал, как видал на ярмарках мужичков, что с мишками ходят, пляшут и приличные денежки с того имеют!
- Вот посмотрите! Пашка того мишку продаст и приданое себе обеспечит! – говорили последние.
Сама Пашка такими глупостями не занималась, а за пару дней приучила медвежонка гадить в дальнем уголке сада, чтоб дома не пачкал, не пугать домашнюю скотину, и вытирать лапы, когда он идёт в избу. Последнее обсуждали все бабы в деревне.
- Дак ведь иных мужиков тому не научишь! Может, моего муженька-то Пашке на воспитание отдать? Раз уж медведя приучила, с мужиком и того проще управится! – этот животрепещущий вопрос частенько звучал в разговорах.
Продолжение