Аспидно-черные, неровно-бугристые, как штукатурка на стенах КПЗ, глыбы туч, движимые непонятно чем — ветер, всё крепче поддувающий с запада, — они явно игнорируют, дредноутным стадом наплывают с северного вектора. В воздухе с каждым мигом нарастает концентрация электричества. И перекормленные пингвины, чувствуя это, судорожно мечутся, разыскивая укрытие в утёсах. А может, не пингвины. Неважно.
При такой погоде все разумные существа круто присаживаются на измену и панику. Только одна упоротая летающая крыса, расправив широкие кожаные крылья, в пронографическом экстазе реет над океаном. Нетерпеливо дожидаясь ветвистой многокиловольтной молнии. И, разумеется, везение — продукт правильного образа мыслей, мечта сбывается. Вспышка. Треск. Запах озона. Провал-выпадение в памяти.
Да, приятно иногда поджариться с дымком и немного обуглиться. Самое то, что нужно перед тем, как стремительно врываться в помещение комм. центра. Тогда даже, споткнувшись на пороге, в полете сохраняешь достоинство настоящего джентльмена. Разве что уронишь несколько свинцово-кастетных увесистых слов. От которых всё окружающее слегонца качнется, словно аквариум, схлопотавший хорошего пинка.
Темпу, темпу, темпу! Всё, без изъятий, происходящее свидетельствует-вопиет о том, что на побережье моря Мрака скоро, скоро, да вот прямо сейчас уже! Вне графика и расписания собирается обрушиться грозовой фронт высокоэнергетических, ослепительных, выжигающих и безжалостных сигналов, трепанирующе-анатомирующий ураган — Радио ледяных пустошей. И торопливо срывает костюм биологической защиты и всё остальное.
Эту бурю нужно чувствовать всей кожей. Спешащей рукой, дополняя костюм Адама самыми быстрыми шаманскими узорами, затем, оскалив зубы и закатив глаза в потустороннем экстазе, готовясь дирижировать стихией, начинает выстукивать на бубне запредельную композицию тоскливой ярости морщинистый, старый, но похотливый хрен, прожженный вудуист-агностик и ментальный киллер — Джон-ледяные-яйца! Неподдельно ледяные.
Ну погодка, ну сезон, ну вся нехорошая жизнь! Жаль, Джон не оператор установки климатического оружия или хотя бы шахты с ядреной баллистической ракеткой. Штош, чего нет, того нет. Придется продолжить вечер воспоминаний.
В предыдущей серии: … Будучи человеком, бережно хранящим своё лицо и знающим правила поддержания достоинства, Джон не имел другого выхода. Только продемонстрировать растопыренную пятерню и смачно, с видимым наслаждением, нарочито неторопливо ухватить барышню за пятую опору... И, рывком закончив медлить, резко отшатнуться, разрывая дистанцию. Принять стойку «Поносящий Журавль» из «Сунь-Ху», кхе-кхе, «Кунг-Фу», в смысле, «Вин-Чун».
Дальше впасть в некоторое недоумение, ибо собеседник подвис наглухо. Что ж за негодное существо, всё-таки, ну, Марго, ну, как ты с таким вообще могла. Приходится, стараясь не потерять концентрации внимания, подсказать, что делать. «Эй, редиска, тебе пора бы уже мне в морду дать. А если есть сомнения — докладываю: я твой папа имел, твоя собачка имел, твоя девушка, и до тебя доберусь». Вообще, Джон не любитель бытовых конфликтов, глупо и небезопасно.
Да и в «Вин-Чун» тогда ещё не так круто волок. Но иногда судьба натурально не оставляет выбора. Наконец, оппонент осмыслил переданное послание и перестал статую Командора изображать. Потянул из кармана перо и заблажил: «Я тебя сейчас на мельки-мельки кусочк буду резать, да!». Ну ок, перо так перо, чур потом не плакать. Левой (да, левой!) рукой извлекается незатейливый, но надежный НР-40. Дешевая массовая поделка для армии.
Никакого сравнения с кастомными перьями из подшипниковой стали, которые сами с полтычка выпускают начинку противника. Однако, выкидывать такие каждый раз. Как поцапаешься с каким-козлиной — это сынком Рокфеллера нужно быть. А НР-40, будучи приятно бюджетным, в умелой руке вполне пристойно режет. Хотя и им не стоит разбрасываться. Ладно, к действию, левой — взмах ножиком для отвлечения внимания, пальцами правой — тычок в шнифты.
Так оно и экономнее, и не так много у Джона хороших друзей-подруг, чтоб их возлюбленных, какими бы те отбросами ни были, писать на глушняк. Просто так. Камрад идей резьбы сразу отвлекся. Но недостаточно. Футбольный штрафной удар в его точку Дань-Тянь (примерно на локоть ниже пупка) успех закрепил и расширил. Можно было на этом и закончить, но эффект воспитательный маловат. Пришлось сбоку по нисходящему вектору пнуть существо в коленную чашечку.
Тоже очень больно и несовместимо со стоянием на ногах. Жертва чрезмерного развития медицины, спасающей всяких, со сдержанным стоном — воздуха-то в легких не осталось — как мешок с мусором падает. И от души по ребрам несколько раз. Вот теперь mission complete. Хронометраж — секунд 10–15. Можно уходить по-английски. Да и при всём желании прощаться не с кем. Феодот как заправский солипсист далеко погрузился в канализационные глубины своего внутреннего мира.
А подруга активно утирает ему слезы, сопли и кровь. А, кстати, вот и нет, без крови! Джон очень старался в процессе файтинга не нарушить герметичность контуров камрада. Кровь — это улика и очень плохо отстирываемая, и удаляемая из-под ногтей и с зубов улика. Очень, конечно, приятно бывает перегрызть вражеское горло. Но если действовать чище и не обляпываться, как свин. Стражам порядка потом много-много труднее что-то доказать. Roger that.