"Всякий дом есть не что иное, как поселенная единица, имеющая своего командира и своего шпиона (на шпионе он особенно настаивал) и принадлежащая к десятку, носящему название взвода. Взвод, в свою очередь, имеет командира и шпиона; пять взводов составляют роту, пять рот -- полк. Всех полков четыре, которые образуют, во-первых, две бригады и, во-вторых, дивизию; в каждом из этих подразделений имеется командир и шпион. Затем следует собственно Город, который из Глупова переименовывается в "вечно-достойныя памяти великого князя Святослава Игоревича город Непреклонск ". Над городом парит окруженный облаком градоначальник или, иначе, сухопутных и морских сил города Непреклонска обер-комендант, который со всеми входит в пререкания и всем дает чувствовать свою власть. Около него... шпион!!" (Салтыков-Щедрин)
Путешествия по России с сильным смещением предпочтений гостиниц класса "самая дешёвая из букинга" обогатили меня не только экономией рублей двухсот в день. В не меньшей степени они стали источником стихийного бытописания и сырья для психологических этюдов. Я уже писал о даме, поймавшей своего супругу в удавку чувства вины.... Теперь расскажу о дисциплинарном пространстве на большее число персон - лагере, стилизованное (непроизвольно?) не то под тюрьму, не то под религиозный орден, не то под маленькое авторитарной государство.
Соответствующее заведение высилось над роскошными пляжами западного побережья Крыма.
Фирменные южнобережные яйлы тут уже отсутствуют, зато песка на ровном просторном берегу навалом. Лагерь поле названием скажем "#лагерь на берегу" располагался впритык к этим земным благам, упираясь в них своим высоким забором. Что предполагается разграблять тем, кому этот забор противопоставлен, не слишком понятно. Степень бюджетности текстурок описывается использованием советской техникой окраски почти всего. А именно: отбросив с негодованием буржуазную грунтовку, слои некачественной краски наносили новыми и новыми слоями на трещины в слоях имеющихся. Отдавая при этом предпочтения контрастным цветам. Так здесь было обработано почти все (эпоха текущая - синей краски), кроме домов четвертого уровня жизни.
Однако обо всем по порядку.
Когда я подошел к воротам, спрятанным от шоссе в углубление (что очень умно на случай атаки с применением боевой техники), меня встретил лай собак. Не 1 собаки, а своры. А еще шлагбаум и шлагбаумен. Этот Вергилий очень ценный персонаж в описываемой социальной конструкции. Он вывалился из будки на возвышении и спросил к кому я иду. Действительно, к кому бы мне пойти. Заселяться он меня конвоировал заискивающе и многословно что-то рассказывая, потащив на невидимых связях часть собак через плац за собой. Плац был действительно плац. Несмотря на отсутствие чего-то силового и ведомственного в явном виде, все здесь как-то словно непроизвольно повинуясь закону естествознания свалилось в военщину. И плац - с неизвестным, возможно физкультурным назначением охватывал значительную часть кампуса. На стене, которая извне была просто высокая и серая изнутри были нанесены изображения-граффити преувеличены физкультурников с бицухой с будку вертухая, сценами игровых видов спорта и разрозненной символикой чуть ли не Коловрата. “#Культура это палимпсест”, как говаривал Псой Короленко.
Посреди плаца находился столб, неизбежно структурирующий собой пространство.
К нему прилaжены матюгальник и камера наружки - меры надиктовывания порядка и контроля за их исполнением. Нигде бесплотный гигант, который здесь заправляет, не бывает так близок к изобличению и видимости. Я не сомневаюсь, что в репертуаре его рта все самое бравурное и призывающие служить большему и лучшему (в сравнении со слушателем). Мы идем дольше (путь не близкий) и попадаем в квартал самого бюджетного варианта размещения. Даже кварталы - по разлинованным квадратам расставлены пятиуголные будки - в текущую эпоху -синего цвета. В них, как я знаю из букинга кома, есть двое нар почти впритык полатями и столик, по-плацкартному лепящиеся к окну. Несколько сот индивидов можно разместить в этом лагере, не сомневаюсь.
Между будками высажены молодые с сладостного вида плодами груши, нижняя часть ствола которых по старинному русскому обычаю выбелена. Во вторую снизу социальную прослойку - кварталы домов в два этажа паукообразной формы, благодаря чему получается внутренний дворик, предстояло вселится мне. Цена этого удовольствия ниже чем в любой гостинице для очаровательных краснощеких людей с золотыми зубами, которые облюбовали данный ландшафт. А ведь надо еще содержать инфраструктуру... очевидно, что удовольствие это мало выгодно для хозяина. Внутри этих домов, каждый из которых имеет цифровой код, как я узнал позже, снова повторяющиеся мотивы. Комнаты с общей прихожей, умывальником и трафареченными страшными красными знаками. Мой знак 7Б, к этому прилагается номер домика 6, код квартала я не знаю. По большой квадратной стальной раковине день и ночь барабанит вода. Миновав места назначенной невидимому врагу в жертву в силу близости черни, мы идем дальше.
Социальная пирамида сужается очень резко
... и высоких бревенчатых теремов и стеклопакетами всего несколько. Что в них, не моего ума дела, так что и рассказать я не могу. Наконец контора. Никто ее так не называл при мне, однако как и будки с плацем, назвать иначе я не могу. В конторе несколько барышень занимались размещением и сплетнями и маникюром. Проигнорировав меня положенное им время, они выдали мне формулярец к заполнению, приняли плату, потребовавшую достать мелочь рублями, и разъяснили ряд правил совместного бытия. Я их разумеется прослушал, кроме двух заинтересовавших. 1) чайник можно получить в залог паспорта (то есть наскоро выпив чаю в беспаспортном положении, прибор надо каждый раз относить обратно и 2) комнату при выезде необходимо сдать и закрыть какую-то непонятную карточку, которую мне выдали. Она же давала мне право входить и выходить (!, "Должны же мы знать кто у нас выходит") с территории лагеря . Я сразу положил в своем сердце этого маневра не делать ни за что.
Даже на время позволять выдавливать из себя такую бессмысленную ритуалистику, оправданную необходимостью уберечь раковину от отпиливания, я совершенно не согласен.
С конторы Вергилий де проводил меня в мой 16-7б и я остался у себя. Остаток вечера я провел, разыскивая самый богатый на вайфай угол 7б и созерцая колышущуюся ситцевую штору с преувеличенным цветением.
Когда же на следующий день я возвращался с конференции к себе поздно вечером, тот же охранник встретил меня, заметно включившись издалека. Oн начал приветствовать и спрашивать и поверять мою правильность по пропуску, где где между прочим снова зияло 7б. повертев гнутую бумагу, он сладострастно улыбнулся словано своей главной функции и радости и сказал :" да знаем вас, вы у нас молодец, не то что некоторые гражданчики". В темной аллее с грушами я, наконец, сделал задуманное накануне. Сорвал и и надкусил нарядную грушу. Назло рупору, вертухаю, ноготкам и карточке. Ничего отвратительнее не представляю.
