Уровень окружающей пси-активности основательно повысился, и полночь стала глубокой, как чрезмерно старательно вырытая могила. А значит, наступил вполне годный момент для нового сеанса симуляции классического рассказа пионерских страшилок у костра. Правда, немного более продвинутого уровня страшилок. От такого олдскульные пионеры весь следующий день отстирывали бы уделанные штанишки.
Ну а для лиц, воображающих себя более стойкими, великолепный момент, чтобы сменить угол разглядывания реальности и узреть кое-что такое, от чего есть сильный риск перестать пользоваться писсуарами, перестать юзать их старших братьев, а, возможно, и совсем, и вообще всё перестать. Ну или хотя бы затрястись в горячке, ощущая вибрации нечта, более всего похожие на удары великанского пульса.
Услышать скрежещущий крик-скример, утробный, гулкий стон, атональный свист и шипение подтекающего пневмопривода, субчеловеческий сигнал, побуждающий впасть в кататонию, внутренне переродиться, и, недлинное количество времени спустя, восстать к другой жизни, только лишь внешне сохраняя некоторое сходство с прежним собой, — характерные позывные Радио ледяных пустошей.
Затем пошатывающейся, но решительной походкой отправиться на поиски нового ужаса. В этом попытается помочь изображающий инфернального пионервожатого, хрипя в раздолбанный микрофон сказки для очень взрослых, мощно форсирующие работы выделительной и ещё кое-каких систем попавших под их воздействие организмов, депрессивный весельчак, пытливый исследователь критических состояний человеческой психики — Джон-ледяные-яйца.
И сегодня этот апологет эстетичного мучения в качестве эксперимента хочет поделиться воспоминаниями из своей далекой юности. Само собой, творчески их подправив, но, в общем, особо не привирая.
Об одной девочке-конфетке, любви и конкуренции. Короче, была у него подруга, ну, Джон вообще большой эстет, и девочки его все были супер-супер-супер. Но та… Рост под 175, буфера 4–5, корма их вполне уравновешивающая, и в целом пропорции античной статуи, практически. Возможно, некоторым лилипутам покажется многовато всего, что ж, карлики тоже имеют право на своё мнение. И красотка была — умереть не встать.
А в том, про что снимают немецкие док. фильмы о любви, — ох, no comments. В порядке исключения позволялось ей куда как больше, чем в правилах Джона обычно. Через что возникала проблемка — барышня хотела любви, а врать, как всегда, нет, слишком её уважал. Итого периодически слышалось: «Прости, дорогой, сегодня я тебе не дам, и завтра — у меня любовь всей жизни Петя/Вася/Ашот».
Что делать, девочкам жить без любви хуже, чем парням с нерабочим домкратом. Не даешь сам — не мешай другим. Так что Джон только цинично ухмылялся: «Ну поймешь, что там за любовь у Ашота на самом деле. Возвращайся, где найти, знаешь. Приятно провести время». И некоторое сколько-то дружба продолжается без глубоких контактов третьего рода. Киса была до озверения строгих нравов.
Такой, не самый плохой порядок продолжался, пока в череде умеренно отстойных Коль и Ашотов не появился персонаж, выделяющийся потрясающим убожеством и «отсутствием лица». Назовем его, пусть, Феодот. Необычайно «низким мужем» он был, если в конфуцианских терминах выражаться. Однако, как у женщин и заведено, обожаем был куда больше своих предшественников. Но и старого гм, друга ей забывать было не с руки. Старые палки не ржавеют, и речь не о пиломатериалах, пушистики.
Естественно, тот смрадный негодяй в силу мелкости души и общей кончености был патологически ревнив. Джон напоминает — девушка эталонным образцом честности и морали была, чересчур, блин, даже. Однако некоторые всех меряют только по себе, и, зная себя, они в любом другом мужчине видят сверхопасного конкурента. Короче, этот деятель лазил в её сотовый телефон, выклянчил пароли от соцсетей (sic!) и почтовых ящиков.
И гадил Джону, как кот в тапок. Хе-хе, не в свою весовую категорию полез. Встречи погулять и поболтать продолжались. Увы, только это. Расходились даже без прощального поцелуя. Поцелуя, Карл! И вот раз! Этот хорек является вместе с нею и шипит: «Не сметь трогать мая девушка, слющай, да?» И дальше: «Моя следить, чтобы только смаотреть, а рука не трогать, да! А лучше вообще иди на хутор бабочек полови, да?!»
Будучи человеком, бережно хранящим своё лицо и знающим правила поддержания достоинства, Джон не имел другого выхода. Только продемонстрировать растопыренную пятерню и смачно, с видимым наслаждением, нарочито неторопливо ухватить барышню за пятую опору. А затем… хм, чрезмерно лонгрид уже получился, пауза. Продолжение, возможно, следует. Roger that.