Первые лучи поднимающегося солнца украдкой пробирались в комнату, отражаясь от многочисленных зеркал и металлических покрытий, украшений, окрашивали комнату в зелёный, синий, золотой… За ним ворвался осенний ветерок, – ещё не ледяной, но уже наполнен силой предстоящих холодов. Он игриво колыхал нежно-голубые занавески, струящиеся словно горный ручеёк и тоже был одним из первых. Но далеко не первая в этом году кровь подбросила багрянца в эту игру цвета состоящей из ярких сочных красок гибнущего лета и сменяющей её холодной осенней синевы.
Два лишних здесь пятна портили картину гармоничного противостояния времен года. Одно ржавое, похожее на поле усыхающих цветов, обнимало также увядающего господина. Второе – огненное, пламя уходящего пожара молодой души, извергающегося из раны на груди красивой девы. Той, которой здесь не должно было оказаться – завёрнутой в алый плащ старухи смерти, приходящей в любое время, без приглашения, когда её совсем не ждут.
Убийца, сжимавший в руке окровавленный серп не торопился покидать квартиру. Он знал, что вот-вот сюда ворвутся стражи порядка и не к чему устраивать ненужные погони, когда уже всё решено. Итог известен, ему суждено вскоре присоединиться к мёртвым, но от чего-то человеку, чья душа была черна от застывшей крови многих жертв, было спокойно. Впервые за долгие месяцы страха, ненависти и боли он отрешился от всего. Его ждал покой, и он уже чувствовал прохладное дыхание загробной жизни.
– Я знаю, моя миссия ещё не выполнена, – сказал он, глядя в окно. – Но уже скоро я завершу что начал. Прощай! Я не успею заскучать!
***
Фонтан через дорогу соблазнительно искрил блестящими на солнце брызгами воды. Рядом растелилась по асфальту чёрная густая тень. Ну и что, что в целом площадь освещалась беспощадным солнцем? Тот, кто стоял через дорогу за окном знал, буквально чувствовал прохладу, о которой он давно мечтал и ждал. Но не дождётся, думалось ему, ведь кондиционер начальство не купило.
Бросив печальный взгляд на улицу за окном, лейтенант смахнул рукой остатки пота на пол и продолжил путь. Его уже заждался подозреваемый, пойманный сегодня ночью. Маньяк, за которым куча трупов и много месяцев погони по пятам. Преступник номер один в городе, если не в стране. Поэтому, как бы не хотелось полицейскому выйти на улицу, купить мороженное, и насладиться летом, пользуясь моментом и редким солнцем, долг зовёт сильнее, чем жажда отдохнуть.
***
Стальная дверь темницы скрипнула, и лучи света ворвались в сгустившуюся тьму, словно конница сносящая ряды простой пехоты. Ударили в глаза сидящему перед столом потрёпанному узнику, на время, ослепив его, сменив перед глазами яркой вспышкой непроницаемое до этих пор густое полотно. Но в тот же миг, из света в помещение вошёл беловолосый рыцарь в сверкающем доспехе. Он выглядел, как будто в сказке, и веру в добро внушал один его лишь вид. Но узник знал, что перед ним палач. Он видел хорошо знакомый тёмный взгляд, в смотрящих на него глазах. Он понял, этот рыцарь, воин света пришёл сюда, чтоб погубить его, и, совершив своё чёрное дело, забрать себе изломленную душу.
***
Щёлкнул выключатель и в кабинете воцарился свет. Сидящий за столом подозреваемый зажмурился и поспешил прикрыть глаза рукой, хотя со стороны казалось, будто он загородился в страхе от лейтенанта, пришедшего к нему. Задержанный больше походил на жалкого бродягу, чем на маньяка, на счету которого десятки жертв. Худой и бледный, словно наркоман, с грязными до плеч пепельными волосами. Взгляд как будто отрешённый, но временами сосредотачивающийся на вошедшем в комнату мужчине. Он даже выглядел не как безумец – просто как уставший человек. Но полицейский знал, что внешность подобных личностей прекрасно прикрывает их богатый на скелеты внутренний мирок.
– Что-ж, – буднично произнес лейтенант, садясь за стол. – Положение ваше незавидное.
Однако, провокация не удалась. Задержанный продолжал молчать, безучастно глядя вперед расфокусированным взглядом.
– Итак, как вас зовут? – Продолжил лейтенант. Личность подозреваемого установить пока так и не смогли. Застигнутый рядом с местом преступления тот пытался убежать, но чудом пойманный, так и не назвался.
– Он меня зовёт рабом, – ответил преступник, всё так же глядя в пустоту.
– Он – это кто? – полицейский улыбнулся про себя. Пускай, убийца не опознан, появилась надежда найти его подельника. Но разочарование столь же быстро сменило стремительно возникшую до этого момента радость.
– Демон, – сорвался шепот с уст преступника. – Мой демон… или вернее, это я его слуга.
– Ваш демон, – голос был полон скептицизма. Расследование вернулась в тот же самый тупик, в котором оказалось с самого начала. – Когда он к вам… эм… явился?
Убийца застыл, потупив взгляд в пол. Несколько секунд он пребывал в раздумьях, которые плавно перетекали в речь:
– Он был со мной всегда, – после чего он оживился, быстро закивал, а затем, продолжил, – он за мной всю жизнь. Но увидел я его семь месяцев назад. Тогда… тогда я был к этому готов. И он позволил мне служить ему.
– Ну, и как же это произошло? – лейтенант откинулся на спинку кресла, принял позу поудобней, настраивая себя на долгий диалог с крохотной надеждой отыскать в нём что-нибудь полезное для дела. А заодно решить, прикидывается ли он больным, или всё же удастся побороться за смертный приговор.
Маньяк же положил на стол локти, уперевшись в руки лбом. Зажмурив веки, он помотал головой и вновь открыл глаза. В них больше не виднелась прежняя усталость. За один короткий миг мужчина собрал все свои силы и эта новоявленная мощь отчётлива читалась в его взгляде. Перед офицером сидел не усталый путник, отчаянный бродяг, а крепкий духом человек, готовый прям сейчас ринуться в бой. Он посмотрел на полицейского, слова потоком хлынули из уст убийцы, с важностью пророка он начал свой рассказ.
***
Я словно объят пламенем! Я не чувствую своей кожей жара, тело не терзает боль. Но что-то заставляет меня извиваться, биться головой об пол, срывать одежду, будто сдавливающую горло, дергаться в конвульсиях, словно сумасшедший. Только пламя не снаружи, но внутри меня. Оно поглощало мою душу, оставляя в сердце пустоту. И день за днём я чувствую, что умираю, оставляя этот мир… но не исчезая до конца. Как будто вместе с жизнью тело покидает яд, сковывавший меня с рождения до этих пор. Но знаю, что ещё чуть-чуть и освобожусь от этих невидимых для глаза пут, которые удерживали меня от того что Я хочу, что нужно МНЕ!
Яд истекал, освобождая место для чего-то нового… прекрасного. Но эта красота пугала меня не меньше чем мысль быть скованным до последних дней. Это нечто остужало душу, делая её спокойнее… и безразличней. Меня уже не тяготила чужая боль и лишние потребности не отвлекали от дел насущных. Тёмное дыхание, влившееся в моё сердце предавало новый смысл, заставляла жить… или, скорее, существовать. Но даже эта холодная не-жизнь была милее пожирающей всю мою волю боль, обрушенной на меня жизнью. Я ещё не знал, что будет дальше, не знал для чего ещё дышу… но знал, что для чего-то ещё нужен. И в один момент явился демон. Он назвал меня своим рабом.
***
Серп лежал на столе. Его здесь не могло быть. У хозяина квартиры не было дома за городом, он не работает на ферме. Ему не нужны подобные орудия, и мужчина точно знает, что не покупал его. Но он лежит прямо перед ним, сидящим на диване.
Пристально разглядывая сталь клинка мужчина, стал постепенно замечать, как в нём всё возрастает интерес к этой вещице. Хочется прикоснуться к лезвию, взять поудобней рукоять и размахнуться… он не заметил, как серп оказался у него в руке, как острие вонзилось в спинку стула. Заворожённый силой, заключённой в этом древнем орудии, он даже не задался вопросом, как всё это произошло. Он наслаждался каждым изгибом, каждой трещиной, царапиной, зазубриной. Этот клинок использовали много раз, но блеск чудесным образом не покидал очень древней на вид стали.
Выдернув из дерева оружие, владелец вновь почувствовал желание пустить его в ход. Но скрип половицы выдернул его из мира собственных переживаний. Чувство опасности не только подавило жажду бессмысленного разрушения, но и дало рукам новую на сей раз значимую цель. И в тот момент, когда мужчина был готов сорваться с места, чтобы прикончить незваного гостя, раздался голос, подавивший любое желание кого-то убивать.
– Ещё успеешь применить на деле мой подарок. А пока, тебе нужно наконец узнать, кто я такой.
– Ты знаешь, что серп – предок меча? Первоначально, он был луноподобной формы. Лишь обеспеченные воины могли себе его позволить. Но ты не благородный рыцарь и не тебе владеть мечом. Зато ты станешь воином и этот серп под стать тебе. Ты соберёшь им урожай. Как крестьянин жнёт рожь, так ты будешь отсекать головы злодеям. Когда окончится сезон пролитой крови, я освобожу тебя. До той поры ты будешь делать всё, что я задумал.
– Так ты мой демон?
– Нет. Ты мой раб. Я – демон преисподней, пришёл за тем, что принадлежит нам по праву. Гнилые души, – самый смак. Лучше не придумать для адского стола.
– Я буду убивать лишь негодяев?
– Конечно, – демон криво усмехнулся. – Порядочных людей убьют и без тебя.
***
Полицейский поспешил прикрыть свой рот рукой, как будто он надеялся, что его зевоту не заметят.
– И так, вы убивали только непорядочных людей? – это одна из нескольких вещей, которые он уяснил из разговора с обезумевшим убийцей.
– Я убиваю только злых, – кивнул маньяк в ответ. Он глупо улыбнулся, – наконец, его хоть кто-то понимает.
– Ну что ж, на сегодня мы закончим, но я к вам ещё вернусь.
– Я буду ждать.
Страж порядка вышел из комнаты и пошёл встретиться со своим коллегой. Тот как раз должен был что-нибудь узнать о личности маньяка, которую до сих пор не удалось установить. Впрочем, полицейский смог узнать немного о подозреваемом: тот был учителем, коллеги и соседи отзывались хорошо, не женат. Он жил тихой неприметной жизнью. Как многие маньяки.
Снаружи чистенький, но за этой скорлупой от всего мира пряталось чудовище, готовое как тигр выскочить, убить и затаиться вновь до следующей охоты. Мотив… не столь уж важен. Главное – улики, а они-то есть. Теперь осталось связать все преступления одной нитью. И тогда дело закрыто. Но всё это завтра, сейчас… отдохнуть бы от всей этой жары.
***
Сталь с шелестом прошлась по горлу. Как будто серп срезал траву. Звонко прозвучал метал, открывший чёрной крови путь наружу, густая жидкость оросила всё вокруг. Казалось, она удачно вписывалась в интерьер. Немного света, тянущегося из прихожей накрывали комнату полупрозрачным одеялом. Из-под него виднелся труп. По сторонам и впереди прослеживались бесформенные кляксы. Те что ближе к телу, напоминали лежащую корзину, а пятна дальше – ягоду, высыпавшуюся из неё. Налюбовавшись только созданной картиной, на свет вышел автор полотна.
Мужчина средних лет в дешёвых джинсах, кофте и плаще держал перед собой орудие убийства. Даже сейчас клинок сиял. Свет отражался алым блеском, он завораживал и путал мысли. Маньяку не хотелось отрывать от стали взгляд. Но нужно было покидать место преступления. Или жертвенник, как его убийца называл.
Ему казалось, будет сложно. Причинить человеку боль… но увидел тварь, ждущую лишь смерти. И эту смерть мужчина подарил молодому бизнесмену, готовому ради прибыли на всё. Не было ни жалости, ни злости, лишь отвращение… и власть. Сила наполнила всё тело, рука сама схватила серп. И это чувство, вспыхнувшее после смерти, словно глоток воды после путешествия в пустыне. Как будто это то, без чего было невозможно жить. Удовольствие волной прошлось по телу, сбив дыхание, до предела расширяя зрачки. Такое не забыть до самой смерти… но убийца чувствовал, что с каждым взмахом стали та приближается к нему.
***
– Значит, вы убили первую жертву пятого июня? – сухо произнёс офицер. Казалось, очередной рассказ не вызвал никаких эмоций, лишь засушливая скука испаряла из него весь интерес.
– Я его казнил.
– Казнили? И за какие же такие прегрешения? – полицейский изучал биографию каждого из известных расследованию жертв, и за убитым бизнесменом не числилось никаких тёмных дел.
– Мне… мне впервые стало о нём известно в школе. Девочки, они, когда болтают, не особо смотрят по сторонам. А я частенько слышу, о чём они говорят. И неоднократно замечал упоминание об этом «респектабельном» господине. Однажды ученица рассказала одноклассницам, как чудом избежала чересчур назойливого внимания этого злодея во время её ночного приключения.
Маньяк указал на фотографию первой жертвы, лежащую поверх целой кучи ей подобных. Полицейский же не мог понять. Сощурившись, он стал растирать ладонью лоб и вглядываться в глаза убийце.
– То есть вы услышали какие-то рассказы…
– Вы бы видели её лицо.
– Из-за каких-то сплетен вы убили человека! – страж порядка с грохотом ударил по столу. – И вы… ты мне объясняешь, что убиваешь только злых!
– Вид его блестящ, но душа была черна. Демон предложить начать с него…
– Ты животное! Пытаешься оправдать простую жажду крови. Ты ничего не можешь, как её повиноваться. Да, ты раб! Но не демона, а своего больного мозга!
Полицейский замолчал. Думая над тем, что сказать ещё, он разглядывал маньяка. Тот был растерян. Офицер подумал, что попал в точку. Надо добивать.
– А может, ты просто сам хотел этих девчонок? – бывший учитель резко поднял голову, устремив взор на полицейского сой взор. Тот в свою очередь не унимался, всплеснул руками, продолжая свою речь. – А что? У тебя нет и не было жены, а тут подростки щеголяют в коротких юбках… весна к тому же. Тебе показалось, что они с ним гуляют, ты приревновал. Ведь так? Так ведь и было?!
– Нет, не так! – чуть ли не со слезами вскрикнул, заикаясь, молодой убийца. – В-вы ничего не понимаете! Я н-не относился к ним т-так… они просто ученицы. Ну, бывало… з-заглядывался я на них, но с кем так не бывает?
– Со мной, например. Со мной такого не бывало.
Маньяк замялся, но вскоре нашёл что сказать:
– Вообще, я всего лишь выполнял ВАШУ работу!
– Мою?! – спросил, не находя других слов опешивший от возмущения полицейский. –
– Да-да! Вашу! Вы должны избавлять мир от преступников, но этим пришлось заняться мне.
– Это ты себя со мной сравниваешь? – страж порядка указал пальцем на себя, а затем на убийцу. – Ты, трусливая крыса, бьющая исподтишка, думаешь, что ты похож на полицейского? Ты просто раб своей жажды крови. У тебя в башке сидит демон, который приказывает тебе убивать, а потом ты ищешь оправдания.
– Если я раб, то кто вы?
Лейтенант фыркнул, но замялся, не ожидая вопроса.
– Я? Я?! Кто я такой?! Полицейский.
– Слуга.
– Не понял, – прищурился офицер.
– Слуга закона. Вы – такой же раб. Только я подчиняюсь демону, а вы своим принципам. Ведь так?
– Демагогия! – раздражённо бросил полицейский. – Я борюсь с преступниками, потому что так надо, а ты, потому что тебе это приказывает твой демон.
– Демон, начальство… какая разница? – усмехнулся убийца.
– Разница в принципах, которые у меня есть!
– Да неужели?
Теперь маньяк в открытую смеялся над стражем закона. Тот, в свою очередь лишь захлопнул папку с дело и сказал:
– Увести его. На сегодня разговор окончен.
***
– Он пытается тебя запутать, – услышал заключённый знакомый голос, доносящийся из темноты. – Хочет сбить тебя с пути.
– Он… он как будто проникает прямо в душу… его пытки…
– Пыток ты ещё не знаешь, – усмехнулся демон. – Повезёт, и не узнаешь никогда.
– Всё равно такое ощущение, будто слизкий спрут обшарил голову, выпотрошив весь мозг.
– Ты, похоже, мозг уже давно выпотрошил, причём сам. Его уловки не должны тебя смутить. Запомни, ты изначально прав.
– Тогда ты то же говорил!
Убийца словно наяву увидел, как демон впервые объяснял ему:
– Запомни, что ты прав! – кричал разгневанный гость из бездны сидящему на полу ревущему убийце. Вернувшись в дом, тот осознал что натворил. – Все мои приказы не подлежат сомненью!
– Но я убил человека!
– Не человека – зверя.
– Его кровь…
– …смоет с тебя все грехи.
– То чувство…
– …тебе понравилось убивать?
– Да! – прокричал маньяк во тьму, из которой скалился в улыбке демон.
– Вот и отлично! Не могло и быт иначе!
– Но это так пугает!
– Нечего бояться! Ты привыкнешь.
– Жажда крови завладела мной. Я её раб.
– Нет! Ты принадлежишь МНЕ! И жажда – МОЙ тебе подарок. Подчиняясь ей, ты служишь мне. Ты ведь не забыл кто твой хозяин?
– Нет, – признал убийца власть демона над самим собой
– Уже не знаю, – задумчиво учитель прошептал.
***
– Итак, продолжим. Вам понравилось убивать?
– Я получил удовольствие, когда избавил землю от этой мрази, – подтвердил бывший учитель.
– И вы утверждаете, что многое знали о погибших. Скажите… источник этих знаний только демон, или может, вы знали жертвы лично?
– Я был осведомлён об их грехах и до встречи с демоном, но лично их не видел…
– Вот как. А может вы забыли их?
– Нет, – улыбнулся убийца, впрочем, судя по выражению лица, ему сейчас точно не до смеха. – Я точно их не видел раньше. Странно, что вы спрашиваете.
Страж закона покачал головой, странно улыбаясь, будто всё идёт так как он хочет.
– Спрашиваю я не просто так. А потому что есть свидетельства о том, что вы встречались с некоторыми из них. И с первой жертвой в частности.
– Вам нужно лучше проверять информацию, – маньяк скрестил руки на груди, откинувшись на спинку стула. – Доверять, очевидно, лживым сведениям…
– О, можете не сомневаться в наших источниках, – улыбка полицейского стала шире. – И мы располагаем сведениями, что вы испытывали к данным личностям неприязненные отношения. Так, со второй жертвой вы столкнулись год назад, когда он, кстати, будучи ещё на своём посту, навестил вашу школу и вы с ним поругались при всех учениках. Странно, что вас не уволили ещё тогда… что скажете?
Маньяк молчал, нахмурив брови.
– А первый убитый встретился вам у входа в школу, когда встречал одну из учениц. Видимо, тогда вы и приревновали…
– Не было этого! – убийца ударил по столу кулаками, и, брызжа слюной, кричал. – Всё это бред!
– А может ты просто забыл?! – закричал слуга закона в ответ, но улыбаясь, понимая, что момента, когда можно нанеси последний удар, настанет очень скоро. – Ненавидел их настолько, что готов был их убить, а тут так удачно пришёл демон и приказал тебе исполнить собственную прихоть!
– Я не хотел их убивать!
– Ты сделал это! И тебе понравилось! Значит, ты хотел с самого начала!
– Нет, – в отчаянии маньяк прикрыл голову руками, будто его сейчас будут бить. – Такого не было!
Полицейский понял, что момент, которого он ждал настал и нужно бить. Казалось, словно пальцы отпустили тетиву и стрела, молниеносно развивая скорость, мгновенно вырвалась вперёд. Сжав время до одной лишь тысячной секунды, та преодолела расстояние и в сердце поразила ослабленного пытками убийцу.
Момент настал, слуга закона поднялся, ударив по столу рукой. Маньяк зажмурился, предчувствуя беду, когда полицейский закричал:
– Не отпирайся! Я всё знаю! И сейчас мы будем с тобой по-другому говорить!
***
Тяжёлые доспехи легко отражали стрелы и свет солнца, отбрасывая первое в сторону, и ударяя вторым противнику в глаза. Оборванцы тряслись от страха перед приближающейся силой, но оставались здесь стоять, пока их не смели копья, копыта и острые мечи. Как ни старались варвары сдержать врага, укрепляя оборону, их сопротивление было сложно не сломить. Превосходящие умением и силой рыцари сметали мешавшие нестись вперёд пока ещё живые трупы. Но вскоре от орды остался лишь десяток полуголых трусов, бросивших оружие к ногам. Пред ними, возвышаясь на огромном скакуне сидел довольный крестоносец. Забрало поднято и хорошо видна его ухмылка. Так торжествует только победитель, втоптавший в землю своего врага. Он поднял меч и лезвие загорелось яркой вспышкой. Судьба последних дикарей теперь была игрушкой в руках жестокого ребёнка.
***
– На сегодня хватит, – подвёл итог довольный разговором полицейский.
Убийца сидел заплаканный, прикрыв лицо руками. Речь слуги закона растоптала его дух и слова ранили как лезвие клинка. Но надежда ещё теплилась в его душе, хотя офицер, безусловно, полагал иначе. Маньяка отвели к себе, и, только отошёл охранник, как он услышал голос, тянущийся из темноты:
– Ну, теперь ты понял, что такое пытка?
– Он меня сегодня уничтожил.
– Неправда, ты ещё живой.
– Я был неправ, я должен искупить грехи…
– НЕТ! Ты должен подчиняться мне! Свои грехи ты смоешь только кровью… и не вся она пока что пролилась! Ты кое-что не сделал, не успел.
– Так значит, я рано оказался здесь?
– Нет, ты сюда явился, когда нужно. Но у тебя есть дело, бросать которое ты не посмеешь. Ты здесь, чтобы убедить мучителя в своей правоте.
– Но я сам уже не убеждён. Мне кажется, что я не прав.
– Да, дух твой сломлен. Но надежда теплится внутри. Я разожгу её огонь настолько, что ты примешь все мои слова.
И закончив говорить, демон дико засмеялся, крик разлетелся, разорванный на тысячу кусков. Тьма, что собою пропитала всё вокруг, словно бензин вспыхнула от выпущенной искры. Всепроникающая чернота открывала пламени все двери, каждый мускул, нерв и орган ощутили жар пылающего ада. Убийца хотел закричать, хоть немного ослабить эту боль… но демон хохотал, он знал об этих бессмысленных попытках. Ничто не сможет учителю помочь, тот будет мучиться, пока не осознает истину: он прав.
***
– Вот теперь ты знаешь, что такое ПЫТКА, – маньяк не видел демона, но знал, чувствовал по голосу, как тот, оскаливая пасть, смеялся над беспомощным слугой. – Ты видел это сам, позволь теперь увидеть и ему. Иначе… впрочем, иначе и не может быть.
Полицейский вновь сел напротив заключённого, на этот раз, он улыбался. Он был доволен прошлой встречей и, было видно, жаждет разговора и теперь.
– Ну что ж, продолжим. На чём мы вчера остановились?
– На том, что я раб, – спокойно ответил ему учитель.
– Да, верно. И вы с этим даже согласились.
– Да, я раб.
Последний дикарь склонился перед рыцарем, возвышавшемся над ним на боевом коне. Меч был занесён и ожидал одной лишь мысли своего владельца, которая без промедления перетечёт в движение рукой. Немногие, что пережили битву, теперь уже лежали на земле. Но, даже видя смерть погибших братьев, человек надеялся на то, что ему даруют жизнь.
– Отлично, – обрадовался страж закона. – Теперь перейдем ближе к делу. Нам нужно обсудить как и где вы…
Рыцарь приблизился, готовый нанести удар. Он смеялся дикарю в лицо. Всем было понятно изначально, что он не собирается здесь никого щадить. Жалкие твари должны умереть, в этом их предназначение. Но этому воину света нравилось дарить огонь надежды. Он, как и его братья по вере любили подбрасывать в него дрова, чтобы этот костёр в людской душе до последнего момента не погас. Но рыцарь не заботится о благополучии таких людей, он бросает в костёр что есть для того, чтобы насладиться пожаром в их душе, когда всё внутри сжирается необъятным пламенем такой надежды, которой некуда идти. И человек мучается, катается в агонии по земле, надеясь сбить пламя его же собственного чувства, и рыцарь «милосердно» дарит избавление, давая кровожадному мечу команду вцепиться в плоть своей новой жертвы.
– … но я уже говорил: вы тоже раб, – прервал речь полицейского убийца. Слуга закона поднял взгляд, наполненный усталостью и злобой, но тут же он застыл, как будто пламя злости превратилось в ледяную скульптуру страха. На самом деле, ледяным глаза стража порядка казались лишь по сравнению с пылающим огнём, как будто рвущимся из обугленных глазниц маньяка. Полицейский ещё не знал, что это – пламя бездны. И глядя в них, он видел Преисподнюю, а из неё в его душонку пробирался демон.
Дикарь взглянул на рыцаря снизу-вверх. Но в его взгляде больше не было подделанного страха, что ещё недавно услаждал взор всадника с мечом. Теперь в них была видна надежда… а вместе с ней и ярость, подлинная ярость присущая лишь гордым воинам. Склонившись перед своим врагом, он незаметно достал нож из-за голенища. Один лишь взмах, одно движенье – и больше некому приказывать мечу вонзиться в плоть врага. Воин света повержен, и никто не сможет его вернуть.
– Я всё устрою, – произнёс слуга закона, глядя в одну точку пустым остекленевшим взглядом. – На вас у них улик немного. Ни отпечатков, ни свидетелей. Надеялись на вас. Но теперь я им помешаю. Дело будет продолжаться, но вас не побеспокоят. Прошу прощения за неудобства, вы свободны.
– Спасибо, – улыбаясь, произнёс учитель.
– Скажите… я теперь тоже раб?
– И всегда им были. Инстинкты, мораль, начальство… меняются хозяева, но всё равно мы с вами все рабы.