Жил на свете мальчик. Хорошенький, крепенький, добрый, светлый. Мама водила его в школу в платье, чтобы выглядеть достойно перед всеми и наставляла постоянно:
- Вот, видишь своих сверстников? Сделай им подарок! Будь, как твой отец.
Бомбу с таймером отправили в пункт назначения. Взорвалась громким чавканьем кремовых конфет в зубчатых заборах и шуточками о его определении. Но по их корыстным соображениям он был принят в их банду, теперь мамочке придется гадать, как же задобрить главарей. Если всё же придется.
- Так, целься получше... Тише... И-и-и... Пли!
Ещё одно крылатое существо в их копилку. Или его? Он стоит и молчит, не поднятый восхищением от своего результата, а скорее, недоумевающий. Ещё не познавший плохого. Только хорошее, только добро. Его используют, как новейшее оружие, как изобретение, сулящее всем счастливое будущее после выигранной войны.
- Давай-ка дадим тебе прозвище. Ты что, такой идеальный и не можешь говорить? Или не хочешь? А ну, тащите его.
Растянутые во всю длину руки беспомощно отдаются судьбе и не могут воспрепятствовать её решению. Произволу. Но почему? Не потому ли, что перевес слишком большой?
Весь мир погружается в стены. В стену? В одну целую и круглую? Он не понимает, где находится. Почему неудобно сидеть на ведре... Ведь до того ему даже нравилось, как ноги терлись о землю. Он не может удержаться на своём сиденье и падает в чистую, но ледяную воду. В детстве чистая всегда казалась емутеплее. Холод пробуждает его:
- Проснись! Встань и иди!
Как паук, он в сумасшествии перебирает руками и ногами так быстро, что сверху им и правда мерещится чудовище.
- Эй! Скажешь, как тебя звать и мы тебя выпустим! Ты нам нужен!
Он не может вымолвить ни слова, находясь в тисках. Только раскрыв рот, направив взгляд в сторону единственного отверстия, давашего свет, спустя несколько секунд, он выдавил бешеный крик, сломленный и прерывистый, но четко дающий им понять, что их усилий мало.
- Вот же поганец! Ты у нас заиграешь, как мы захотим.
Одному был отдан приказ проучить добряка. Схватив веревку, он начал дергать её, надеясь попасть по нему, но оно было слишком легким...
Уже двое, набрав воду в ведро, отпускают верёвку над его головой. И воздух сокрушается рёвом и визгом.
- Хватит!
После второго удачного раза, монстр не выдерживает и устремляет свою мощь в единственный путь наверх. Схватившись за верёвку, он стал её раскачивать и всем весом давить ведро в воду глубже. Против троих?
Клочок воздуха был проглочен в противостоянии великих сил. Он помог ему высвободиться из оков и вылезти на одно поле битвы с врагами. Но стало слишком тесно. Новые силы придали ему невиданный вид, еле заметный в такой темноте. В суматохе он утопил первого, отбиваясь чем можно от второго и третьего. Второму раскроил голову о всепоглощающую стену. Соки из третьего он выдавил полностью. С такой скоростью, с какой мог бы постареть, продолжи он прежний путь. Весь этот концерт сопровождался красочными воплями воюющих сторон, пляшущей водой и глухими ударами. Выбравшись наружу, он не потерял свой облик. Он остался прежним, таким, каким должен быть сам. Двойственным и чудовищным. Мужественным и женственным. Его волосы и высушенная страхом плоть придавали ему женской красоты. Силе стоило отдать должное, а лицо стало зеркалом, навсегда запомнившим всё, что сделало его таким. Страшно в него смотреть, в глаза, не имеющие ничего хорошего. Только плохое.