В детстве во дворе жили только Очень Старшие Девочки и мальчишки. Девочки, понятно, меня в мои пять-шесть лет даже не замечали. А мальчишки все были машкины друзья. Из детского сада или так просто со двора. То есть тоже - старше.
Самый страшный страх был - сделать что-то такое, из-за чего они откажутся со мной играть. Нельзя было проявлять слабость, реветь, жаловаться родителям или обижаться. И трусить. Это был почти закон - ни в коем случае нельзя было струсить ни перед чем.
И в общем и целом я справлялась. Играть в войнушку - пожалуйста, прыгать с трибун на стадионе - да конечно. Сползать с пятого этажа по сломанной в незапамятные времена пожарной лестнице - почему нет. Затаптывать костры, которые глупые люди разжигали по весне, чтобы избавиться от сухой травы - и тут первая. Хотя вообще по жизни я трус, и от вида открытого огня до сих пор внутри ёкает. И даже когда мне из игрушечного пистолета зарядили пульками в живот почти в упор, и тут не ревела. Хотя это больно ужасно.
Один раз только струсила.
Прыгали с перил моста через обрыв. Недалеко - ну сколько там в длину могут прыгнуть семилетние дети. И обрыв неглубокий, метра два, не больше, даже если упадёшь - не разобьёшься. Но у меня от мостов и обрывов трясутся колени и кружится голова. Так что прыгнуть я не смогла, сколько бы мальчишки меня ни подначивали и ни обзывали трусихой. Развернулась и пошла домой.
Меня тогда не выгнали из компании - подразнили пару дней и простили. Народу, чтобы играть, во дворе не так много было, а папа к тому же подарил мне шикарный револьвер с крутящимся барабаном, предмет всеобщей зависти. Мы с этими ребятами долго потом дружили, с кем-то из них я ходила в школу, а с одним даже целовалась как-то по весне на вершине железной горки в парке. Струсить оказалось не так уж и страшно.
Но история на этом не заканчивается.
Потому что на следующий же после своего позора день вечером я пошла на этот мост одна. Стояла на перилах долго-долго, пыталась себя уговорить. Дрожала, конечно. Прыгнула. Приземлилась в какой-то куст, расцарапала лицо и ладони, разбила коленки. Пришла домой, отмылась, тщательно пряча царапины от родителей, и легла спать абсолютно гордая и довольная.
И никому о своём триумфе не рассказала - ни сестре, ни мальчишкам. Потому что - а зачем?