Смотрела на днях интервью с одним певцом.
Я такую музыку не слушаю, но треки у него качественные, аранжировки хорошие.
И вот сидит в студии певец и интервьюер. И последний говорит:
- А можете нам прямо здесь, прямо сейчас спеть?
- Нет, категорически нет, - отвечает певец.
- Почему?
- Потому что это обесценит. Это ТАК не продаётся.
Интервьюер по-моему не понял, почему нет, продолжал уговаривать, а я вот прямо УСЛЫШАЛА его, певца этого.
Поняла, что он хочет сказать.
Его продукт - это студийная запись, качество, акустика, аранжировка, живой звук музыкальных инструментов.
А вот так, сидя на стульчике, в кадре, вспотевший, под софитами, со скукоженной диафрагмой, попеть в микрофон в петличке - это... это совсем не то, это взять - и обесценить свой продукт.
Это как продать алмаз без обработки, который похож на пластмассу или на булыжник, а не на бриллиант.
И меня прямо пронзает этот диалог, и я вдруг мгновенно собираю паззл с одной ситуацией из моего прошлого...
Я тогда только начинала ездить на гастроли. Ездила и визжала от восторга.
Мне звонили люди. Спрашивали: "Вы приедете в наш город?"
А я, такая важная, отвечала: "Надо посмотреть мой гастрольный график".
Мне нравилось прилетать в новые города, знакомиться с новыми людьми, глазеть по сторонам, слушать экскурсовода, вечером - выступать, потом подписывать книги довольным зрителям, гулять по ночному центру, засыпать в гостиницах.
Это случилось месяца через три после того, как я стала гастролёром.
В городе N. организатора звали Софья.
Она позвонила мне, когда я выходила из дома в аэропорт, чтобы лететь к ним в город.
- Оля, у нас проблема! У вас дома есть ваши книги? А то мы заказали, а нас подвели и не привезли. А люди будут ждать, они спрашивали...
Я экстренно поскребла по сусекам и наскребла штук 20 книг. Ну, хоть столько!
За 7 минут переупаковала чемодан, поменяла маленький на большой, и побежала в аэропорт.
Прилетев, в гостинице, отдала книги Софье. Та рассказала, что побегала по ближайшим книжным, и скупила там тоже всё, что смогла (ну, из моего).
Я переоделась в нарядное, меня напомадили, пора в зал.
Выступила отлично, зал очень тёплый, зрители лояльные, улыбчивые.
Софья сидела в первом ряду. Контролировала микрофоны, свет, звук, атмосферу. Решала проблемы с местами, давала команды звуковикам: "Ребята, фанфары!", подсказывала мне, когда выйти, как подать знак, что можно включить слайды (я тогда еще со слайдами работала). То есть Софья всячески организовывала мероприятие, и я ей доверилась.
И вот я закончила выступление, апплодисменты. Впереди автографы, объятья, фотосессии.
Прямо перед сценой материализовался стол, заваленный моими книгами (тогда только первые две вышли: "Апельсинки" и "Попутчица").
Я растерялась: обычно люди уже с книгами подходят за автографом.
И тут я вижу, что на цветной картонке выведено на принтере: "Книги Ольги Савельевой - 500 рублей".
Я чуть не умерла.
- Что это? - шепчу я Софье.
- Это я округлила, чтобы удобнее. Брала по 435, но пусть будет по 500. Типа, с автографом дороже. Это чтобы со сдачей вам не возиться, а то вот эти 35, да сдача 65, - поясняет Софья про цену, а меня волнует не цена, а сам факт...
- Я буду торговать книгами???
- Нуууууу, а что? Это же ваши книги... - Софья видит, что мне не нравится ситуация, но не понимает, чем именно. - Я подумала, что глупо заставлять людей стоять в очереди дважды: сначала за книгой, потом за автографом. Пусть купят и сразу подпишут. Мы всегда так делаем. К нам вон К. приезжал - также продавал. И поэтесса приезжала С. - продавала, подписывала, фоткалась. А что не так?
- Я не умею! - красная от смущения, шепчу я.
- А что тут уметь? Деньги взять и книгу отдать.
Боже... Мне аж плохо стало, покраснела, позеленела вся, давай за кулисаму воду хлестать. А люди ждут.
А я думаю: "Как это будет? Сейчас встану за прилавок, стану брать деньги, давать сдачу, ни чека, ни кассы, плюс начнется сейчас вот это: "А можно я вам на Сбер переведу, а то у меня наличных нет?"
Как? Вот КАК?
Я не понимала, что именно меня так зацепило.
Ну, поработаю кассиром-продавцом и писателем одновременно. Что такого?
Никакой предвзятости в отношении любого труда у меня нет, детской травмы, когда на меня наорал кассир и с тех пор я их боюсь, тоже нет, так почему меня так трясет и мне так не комфортно?
В целом, всё прошло хорошо, но... сумбурно.
Пунцовая я, извиняясь за каждую купюру, кое-как распродала весь прилавок книг.
Люди протягивали деньги.
Я не брала их в руки. Говорила: "Да вот тут положите".
Словно демонстрировала, что не имею к этим деньгам отношения. Хотя имела - и самое непосредственное. Это, в принципе, были очень даже мои деньги.
Пару раз, когда человеку нужна была сдача с тысячи, я говорила: "Ой, а возьмите сами", кивая на стопку денег. Типа я занята, я подписываю книгу, некогда мне тут смятые пятисотки искать.
Но акцент был всё же на фотках и на общении, а не на расчётах, поэтому люди всё равно уходили довольные и весёлые.
Мероприятие закончилось. Мы с Софьей проводили последнего гостя, поболтали с хозяйкой зала. На сцене погасили свет.
На столе перед сценой лежал микрофон, гора подарочных пакетов с сувенирами (мои читатели незаслуженно добры ко мне, всегда с подарками), букеты цветов и... горка денег.
Я грузно села на стул, сняла туфли.
- Что я сделала не так? - спросила Софья.
Она видела, как меня накрыло, но не понимала, что случилось.
И я. И я не понимала.
Почему мне было так не по себе?
Откуда это смущение, будто я делаю что-то стыдное?
- Кажется, я стесняюсь продавать свои книги, - сказала я. - Я никогда этого не делала. Обычно этот процесс организован без моего участия, а я только подписываю книги.
- Но ведь так удобнее, разве нет?
- Мне - однозначно нет. Мне не комфортно.
- Почему?
- Я не знаю почему, Софья. Я пока только поймала ощущение лютого дискомфорта. Но откуда он, я не знаю.
Я потом, уже в номере, анализировала, что не так с моими установками. Почему я стесняюсь продавать свои книги.
Может, я стесняюсь... своих книг? Нет. Точно нет. Я ими однозначно горжусь.
Тогда что?
Вот эти 65 рублей сверху? Типа, спекуляция?
Но так правда удобнее, и многие организаторы делают продажу книг на месте, и на месте - всегда дороже. Именно потому что кто-то позаботился, приволок эти книги прямо в зал, чтобы зрителям не надо было тратить время и бегать по книжным, чтобы удобнее было всем. Кто не хочет переплачивать, купит дешевле на 65 рублей. И без автографа.
Семейные какие-то сценарии, может?
Для меня с детства "продавать" - было синонимом "впаривать".
В семейном лексиконе были слова: "торгаш", "барыга", "баблоруб".
Эти слова имеют негативную коннотацию, близкую к "обманщик".
Пррдавать - как будто стыдная работа, хотя я уже выросла и теперь отлично знаю, что не бывает стыдных профессий.
Зарабатывать не стыдно - стыдно воровать.
Когда я стала писать, мне нравилось, что профессия писатель насквозь пропитана благородством, как ром-баба коньяком.
Писатель - это кто-то солидный, творческий, немножко гениальный, поцелованный Богом.
А писатель, который дает сдачи 500 рублей и суетливо слюнявя пальчик, отсчитывает купюры, сразу теряет всю солидность и гениальность.
Становится приземленным, будничным... баблорубом?
Деньги будто... обесценивают продукт, а продукт - это выступление маэстро (Софья шутливо звала меня так - маэстро Ольга) и его произведения.
"Врачеватель душ по акции за 500 рублей отврачует вашу душу" - прямо сарказм.
Налетай, торопись, покупай живопись.
То есть в идеале я, вся такая творческая, летящая, нежная, красиво книжки пишу.
А вот это вот бегать, продавать, пристраивать их - фух, не моя работа.
Так что ли?
Писатель в роли продавца перестает быть писателем, становится сначала продавцом? Да не просто продавцом, а таким хамоватым, готовым к перепалке барыгой? Не хватало только орать в подсобку: "Зинааааа, возврат!!!"
А что, разве кассир не может быть солидным? Глупости. Конечно, может.
У нас в супермаркете у дома на кассе сидит великолепная просто Раиса, такая величественная, красивая, обожаю с ней поболтать, если за мной в очереди - никого.
В любой профессии можно быть профи.
Все профессии нужны, важны и прекрасны.
Все. И кассиры, и продавцы, и писатели, и сантехники, и предприниматели.
И нет ничего плохого в деньгах.
Вам что, не нужны они?
Мне - нужны.
Я тогда решила, что проблема именно вот в этих предрассудках про то, что продавать - это не то, чем можно гордиться.
И стала их отрабатывать.
А после интервью с певцом, я поняла еще одно, тоже важное.
Вот эта фраза: "Это ТАК не продаётся".
Просто есть образ.
Образ человека, способного собрать симфонию из слов так, что она затронет нотки чужой души. И они запоют в унисон.
Образ маэстро.
И книга - это воплощенная мелодия.
И она прекрасна и немножко недоступна. И это не про работу, а про призвание.
Кассиром можно устроиться через кадровика, даже если это не твоё призвание. А по призванию трудоустраивает Бог.
Одна моя подруга рассказала, как однажды с букетом роз ворвалась в гримерку примы-балерины, чтобы поздравить ту с великолепным выступлением, подарить цветы.
Вошла - а балерины нет.
Решила дождаться. Ждала минут 20.
Приходит балерина, говорит:
- Давно ждёте? Простите. Меня диарея замучила...
И подруга просто застыла. Изящный лебедь, летящий, нежный, бесконечно талантливый и прекрасный, недостижимый - и диарея.
Ну вот как так?
Я не уверена, что смогла донести мысль.
Она о том, что все профессии прекрасны.
Но есть те, в которых необходим налёт недостижимости, магия таланта. Он, весь этот флёр гениальности ... входит в стоимость.
В стоимость билета на тайну и гениальность. И человек получает возможность прикоснуться к таланту. И если можно, то пусть она так и останется недостижимой. Без диареи, смятых пятисоток и разудалого пения в петличку.
Мне сейчас ужасно не по себе, от того, что я ненавязчиво причислила себя к гениальным небожителям.
Поэтому скажу: я после того случая еще много раз торговала книгами. Ситуации были разные. Я как раз самый что ни на есть приземленный писатель.
В этом мой изюм.
В снятых туфлях, потому что устала от каблуков, в псориазах, в стрелке на чулке и в "Зина, возврат!".
Но мне понятны и чувства тех, кто хочет влюбляться в недостижимый образ и через эту влюбленность немножко прямо сейчас создать себе кумира.
Кумира, который маяк.
Он светит - и хочется жить.
Бежать, творить, лететь, как он.
А за кулисами у кумира мозоли, критические дни и коммунальные платежи, но разве об этом хочется думать, когда миниатюрная балерина на сцене виртуозно крутит фуэте?
Это ТАК не продаётся.
P.S. Люди пишут, что не согласны. Что певец, который не смог спеть в студии, просто не певец.
Что думаете?
