25 лет назад события в Буденновске завершились освобождением заложников и выездом террористов под прикрытием «живого щита» на территорию, неподконтрольную российским властям. «Выпустили террористов, и, тем самым, положили начало череде новых страшных терактов» – достаточно распространенное утверждение. Для меня рефлексия на эту тему – отнюдь не отвлеченные размышления, но определение степени ответственности моей и моих товарищей за происходившее после Буденновска. Олег Орлов, член Совета ПЦ «Мемориал», руководитель программы «Горячие точки», в своей колонке ищет ответы на непростые вопросы.
Скажу сразу, я с этим утверждением не согласен. Есть много пластов обсуждаемого вопроса, включая и моральный, и даже цинично прагматический. Попытаюсь коснуться некоторых.
Неудивительно, когда вышеприведенную точку зрения культивирует власть, опорой и основой которой являются силовики. Но дело в том, что такая оценка достаточно распространена и среди обычного гражданского населения России. Чего тут больше – традиционного обожествления государства и принижения до нуля значения личности, или неумения и нежелания логично рассуждать? Скорее пополам и того, и другого. Традиционно у нас бытует массовое уважение и даже обожание тех, кто сумел «замочить» больше своих врагов, подавить сопротивление, удержать власть любой ценой. А те исторические персонажи, кто расширил рамки свободы, открыл новые горизонты, не становятся предметом особой гордости. Герои в России – генералы и маршалы, а не писатели и ученые. Причиной тому, наверное, тяжелая история нашей страны. В любом случае это данность, и ничего тут не поделаешь, никого ни в чем не переубедишь. Получается, что важнее поубивать террористов, чем освободить заложников.
Помню в Буденновске, когда начался штурм, горожане рыдали и кричали, что это преступление: почти у каждого в больнице находились близкие или дальние родственники, и все понимали, что штурм может закончиться одним – все они погибнут. Но когда штурм провалился, и в результате переговоров террористам дали выехать из города живыми, те же жители были страшно раздражены и недовольны. Разъяренная толпа была готова линчевать Сергея Ковалева, который начал эти переговоры. Требовать при этом логичной позиции – безнадежно.
Часто можно слышать, что якобы Израиль никогда не ведет переговоры с террористами. Вранье! И ведет, и освобождает из тюрем террористов не только ради спасения заложников, но и ради возвращения тела убитого солдата. Другое дело, что в случае, когда есть возможность с минимальными потерями провести силовое освобождение заложников, израильтяне это делают. И у них есть примеры удачных операций в случаях массовых захватов заложников, например, в Энтеббе. А у нас что – операция на Дубровке?!
Если в Буденновске была цель спасти заложников, то другого выхода, кроме как искать соглашения с Басаевым, не было. Заметим, в конце концов он ведь не требовал ничего абсолютно неприемлемого – только перемирия и дальнейших мирных переговоров. Вполне очевидно, что попытки уничтожить террористов в Буденновске неизбежно привели бы к гибели большинства из 1600 заложников и большим потерям среди штурмующих.
«Ну и что! Пусть потери, пусть гибель, зато показали бы террористам, что нас запугивать бессмысленно. Больше бы они к нам никогда не полезли» – тоже можно часто услышать.
Это очень по-нашему – бей своих, чтобы чужие боялись, «бомбить Воронеж». Интересно, помнят ли те, кто так рассуждает, что среди заложников были 150 детей? Ими тоже надо было пожертвовать ради будущей гипотетической безопасности?! Вот в Беслане пожертвовали. Кто может сказать, что это было правильно, пусть скажет…
«Ну, тогда надо было ударить по автобусам с террористами, выезжавшими под прикрытием заложников». Помнят ли те, кто говорит такое, что в качестве «живого щита» в автобусах кроме группы Ковалева и 12 журналистов, находились 121 житель Буденновска, те, кто до этого пять с половиной суток прожил в условиях кошмара в захваченной больнице?! Эти люди добровольно, под гарантии главы правительства России, продолжили находиться в заложниках, чтобы спасти остальных, еще остающихся в больнице товарищей по несчастью. Я не помню фамилий и имен тех, кто ехал со мной в автобусе. Но я помню их лица. Все эти люди достойны, чтобы Россия ими гордилась. Их гибель, санкционированная государством, стала бы страшным ударом по доверию людей к власти. Потом российская власть неоднократно наносила такие удары по собственной стране. Но, к счастью, не в этот раз.
«Но ведь можно было блокировать автобусы, а потом провести операцию «хирургически», сведя жертвы среди заложников к минимуму». Теоретически – да, практически – нет.
Вспомним, что через полгода после Буденновска, 9 января 1996 года, чеченский отряд под командованием Салмана Радуева и Хункар-паши Исрапилова напал на дагестанский город Кизляр. Террористы сознательно копировали буденновский сценарий. Совершив нападение на вертолетную базу, нападавшие отступили в город и заняли здание больницы. Туда было согнано до двух тысяч заложников, среди которых было много женщин и детей. Республиканская власть немедленно начала переговоры об освобождении заложников и вела их по-кавказски очень жестко. В результате у террористов осталось одно требование – беспрепятственный выезд в неконтролируемую федеральной властью территорию в Чечне. Отряд боевиков выехал на предоставленных автобусах, используя в качестве «живого щита» несколько десятков заложников. А потом за дело взялись федеральные силовики, решив осуществить то, что у них не получилось после событий в Буденновске. На границе с Чечней колонна автобусов была блокирована. После этого террористы дополнительно захватили в заложники группу ОМОНовцев и отошли в близлежащее село, заняв там оборону. Началась войсковая операцию по уничтожению террористов. Село было полностью разрушено, часть террористов и заложников уничтожена. Однако большинство боевиков прорвались из окружения и ушли в Чечню, уводя с собой заложников. Впоследствии заложники были обменены на пленных боевиков и тела погибших террористов. Вот так была проведена «хирургическая» операция.
В «Норд-осте», и вправду, провели хирургически, но после этого ухитрились погубить 129 заложников. А уж Беслан…
Да, после Буденновска повторялись страшные теракты с захватом заложников. Но предотвращать их воспроизводство путем массового убийства собственных граждан мне представлялось и представляется абсолютно неприемлемым. Вполне очевидно, что и на Дубровке, и в Беслане надо было идти на переговоры, соглашаться на условия террористов и вызволять, вызволять заложников. Потом эти условия можно было нарушать – соглашения, достигнутые под угрозой убийства мирных жителей, отнюдь не обязательны для исполнения. А террористов искать и наказывать.
И в конце не могу не сказать про то, что породило эти теракты. Про войну в Чечне. Она сопровождалась массовой гибелью мирного населения от бомб, от снарядов, от ракет. Бомбили не только Грозный и другие города, но к июню 1995 года, когда война ушла в горы, бомбили уже и многие горные села.
Оправдать теракты невозможно, в любом случае это преступление. Но понять, что его порождает, как и почему нормальные люди подчас вступают в ряды террористов, нужно.
Представьте себе, что Москва, или Питер, или Улан-Удэ, или Тамбов подвергаются обстрелам и бомбардировкам, гибнут ваши родственники, друзья, знакомые, большинство из которых не брали в руки оружия. По колоннам беженцев, потянувшихся из городов, тоже наносят удары. А у вас нет ни авиации, ни ракет для того, чтобы ответить противной стороне. Думаю, что, к сожалению, в таком случае среди жителей наших городов нашлось бы немало людей, готовых нести смерть и разрушения в города противника.
21 июля 2014 года Министерство юстиции РФ включило Правозащитный центр «Мемориал» в «реестр некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента»
