Владимиру Семёновичу посвящается
Он пел как жил, и делал это так,
казалось, что наверно это было.
Брал высоту и падал… – «Ах, пустяк!
Подумаешь – лавиною накрыло»!
И был он и в боях, и в лагерях,
и тут и там делился с нами пайкой.
Он шёл в атаку, презирая страх…
– «Подумаешь – осколок под лопаткой»!
И там и тут он непременно свой,
ему ли придавать судьбе значенье.
Грешил как все и уходил в запой…
– «Подумаешь – писал стихотворенья»!
А то ещё срывало тормоза,
несло на камнепад по серпантину,
дрожал провал у края колеса…
– «Подумаешь – не покидал машину»!
И кажется – он и теперь живой
в предтече оглушительной нам притче...
Вдруг пропоёт: – «Казалась смерть игрой!
Подумаешь – сошлись в неравном клинче»!
***
Высоцкий
Он не терпел кликуш пустых
И сердце в клочья разрывал,
Когда вдруг исполнял свой стих
Под семиструнный интервал.
На грани проживая строчки,
Вдруг возвращался вновь и вновь…
До запятой, до жирной точки,
С чернилами мешая кровь.
Любитель книг, любимец женщин,
Москвич до нитки – коренной...
Не про него: «Он был безгрешен»!
Он жил по совести земной.
И весь в него, «Большой каретный»:
«В семнадцать лет – семнадцать бед»,
Где со шпаной послевоенной
Носили чёрный пистолет.
И досыта вдохнув победу,
Он правду мужества отцов
С гитарою пронёс по свету –
Неповторимым хрипом слов.
А был ещё, «Бутырский хутор»,
«Хрустальный дом» и «Дальний рейс»…
И колоритный русский юмор
И русский колоритный лес.
Он – где характерные роли!
Он там, где не нашли богов!
Он русский Гамлет, свой до боли,
И незабвенный «Глеб Жеглов»!
И над Ваганьковской могилой –
Его стремительный кумир
Покорно кони гладят гривой,
И мчится непокорный мир!