Заметки провинциала
Сегодня я представляю вашему вниманию вторую часть моего давнего интервью с писателем Валентинов Григорьевичем Распутиным.
Геннадий Русских: Мне представляется, что ваша повесть «Пожар» стала лишь констатацией того, что было написано прежде. Например, того же «Прощания с Матёрой». А ведь это 70-е. Тогда же появилась и вампиловская «Утиная охота». Две эти вещи стали как бы символами уходящей и новой эпох. И угадано было верно, «зиловщина» – наша сегодняшняя повседневность, это они, зиловы, в лице ельциных и горбачёвых «творят в России бал».
Валентин Распутин: Многими, особенно писателями-деревенщиками, было замечено тогда, как цинизм уверенно входит в нашу жизнь. И прежде всего именно та большая общественная ложь, что угнездилась в обществе, потворствовала и давала возможность Зилову быть циником. В то время ещё «приятным» циником. Ценности, которые были прежде, они лишь декларировались, а не действовали. Осталась лишь оболочка, формалистика. Сама система создавала такую ситуацию. Вспомните солженицынское «Жить не по лжи».
Но Боже мой, что такое цинизм Зилова в сравнении с цинизмом наших новоиспечённых хозяев жизни. Зилов – это самое начало, цветочки, как говорят. Я думаю, и в наше время Зилов остался бы всего лишь мелким циником. Лишь как явление, как начавшая укореняться уже тогда болезнь, как зуд отказываться и издеваться над тысячелетними нравственными ценностями. Но это бытовой цинизм. А государственный вырос, конечно, из Кремля.
Геннадий Русских: Безрадостная картина. Сегодня многие из них если не ужаснулись делом рук своих, то достаточно отрезвели. Но что же дальше?
Валентин Распутин: Пока я вижу одно и полностью уверен в этом, что дело дошло до края. Знаю и другое: если дело дошло до края, то по всем законам начинается обратное движение.
Ведь как было после Октябрьской революции? В своей размашистости в деле классовой борьбы дошли до края, дальше идти было некуда, священников уничтожили, мужика согнали с земли и втоптали в тундру, интеллигенцию «перевоспитали», как, каким образом началось обратное движение? Многие говорят, что нас спасла Отечественная война. Как ни парадоксально это звучит, да, в какой-то мере спасла, потому что срочно пришлось возвращать многие гонимые ценности, в том числе церковь. Но нам бы всё равно пришлось бы давать обратный ход от революционного безумия. Так или иначе, но пришлось бы. Ну не было бы Сталина, пришёл бы какой-то другой человек с его волей и умом. Что касается исторических событий, я верю в какую-то их предрешённость. Вспомните Смутное время…
Вот многие говорят, что Путин никуда не годится. А может быть, не надо о нём так безапелляционно? Время тяжкое: обнищали, растеряли, развеяли по ветру всё лучшее… Тут горлом или кулаком не возьмёшь, тут, может быть, изворотливость и трезвость Путина и нужна. До прихода нового лидера, более решительного и самостоятельного.
Геннадий Русских: О появлении нового лидера говорят много. Есть мнение, что непременно он должен появиться из глубинки, и даже из крестьянской среды. Этакий былинный Никитушка Ломов.
Валентин Распутин: Я так не думаю. Роль крестьянской среды заключается совсем не в этом. Она – в сохранении тех ценностей, которые были прежде. Имеется в виду почва – нравственная и духовная.
И черпается она из самой земли, в ней сила-то. Но дело в том, что пока земля не в состоянии родить этой возбуждающей энергии или рождает её недостаточно – потому что она сейчас в системе государственных и народных ценностей на десятом месте. Будет на первом – будет и этот урожай.
Геннадий Русских: У меня такое чувство, что в деревне уже ничего не осталось, социальные пороки так глубоко проникли и в ту среду, что убито всё, даже язык умирает.
Валентин Распутин: Есть и это. Но плохое всегда больше на виду. А здоровое оно всё-таки живёт молча и спокойно. И не надо думать, что существующая внутренняя сохранность, скажем нравственная, живёт в мизерных количествах и только у старух. Она не просто должна быть, она есть и у молодых, в этом я совершенно уверен. Иначе мы просто потеряем свою самобытность. Кстати, проблема сохранения самобытности стоит не только у нас, она существует во всём мире, в том числе в Японии и Китае. Хотя там она сохраняется гораздо лучше.
И вообще новая сила, которая идёт на смену существующей, она родом с Востока. Америка долго не продержится. Я, конечно, не оракул и не могу с точностью предсказать, сколько ей осталось, но это исторически предрешено.
Американская нация ослабла, развращена богатством и вседозволенностью, её разнородный генетический фонд пришёл в противодействие и предвещает тяжкие гражданские события. Мир всюду не любит Америку, враждебные чувства к ней аккумулируются сейчас в активные действия, одни из которых можно назвать терроризмом, а другие сравнить с обычаями волчьей стаи, готовой растерзать вожака. Американцы, несмотря на всю свою активность, ослабили себя болезнью, которая называется демократией, и сожгли себя в том наднациональном плавильном котле, который сами же и придумали. Очень возможен распад этого государства.
Геннадий Русских: А распад России? Эта проблема многими сейчас муссируется.
Валентин Распутин: Я думаю, что, если в ближайшее время ничего трагического не произойдёт, распада России не будет. Эта опасность особенно сильно существовала в 90-е годы, мы были очень к этому близки. И, как мне кажется, создание федеральных округов эту проблему если не сняло совсем, то очень сильно её ослабило.
Геннадий Русских: Неблагодарное дело прогнозы, и всё-таки – ваш взгляд на ближайшую перспективу?
Валентин Распутин: Пессимистически-оптимистический (смеётся). Сейчас, конечно, больше пессимизма. И всё-таки думаю, что ситуация должна выйти на другой оперативный простор. Для всего нужно время. И, может быть, оно где-то на подходе, а мы его просто не замечаем. Перемены-то ведь к лучшему есть. В таком они узле противоречий, эти перемены, что выпутать их трудно. Но они есть.