Продолжение. Этот рассказ будет интересен только лишь жителям села Успенки, Донецкой области, Амвросиевского района, разбросанных по пространству бывшего Советского Союза. Рассказ о Малой Родине.
1870 год
С 1870 года территория Донских казаков стала именоваться Областью Войска Донского.
В метрической книги церкви Успенской слободы за 1870 год говорится: «в 1870 году значительная смертность от холеры. Утонула в колодце мещанка Евдокия Нестерова Щебетенко, 35 лет». И там же сообщается, что в возрасте до одного года умерло: 26 душ мужского пола и 23 лица женского пола. В возрасте от 1 года до 5 лет умерло: 20 душ мужского пола и 18 душ женского пола.
5-го января 1870 года Войсковое правление удовлетворило ходатайство сельского общества слободы Успенской, разрешив проведение трех ежегодных трехдневных ярмарок в этой слободе:
1. «в неделю Св. Апостола Фомы»,
2. «в день Нерукотворного Образа 16 августа»,
3. «в день Св. Апостола Иакова, 9 октября».
При этом было оговорено, что в течение первых двух лет сельское общество не будет брать с торгующих пошлин за землю (за место).
Ярмарки в слободе Успенской проводились вплоть до 1916 года включительно. За 1917 год сведений о ярмарках не удалось отыскать. Были эти ярмарки, как уже сказано, трехдневные, ежегодные, и происходила «торговля на них разными товарами», а в 1904 году уже говорится: «торговля скотом и разными товарами».
Статьи расходов волостей в Миусском округе в том же году:
1. На содержание аппарата управления волости. По Успенской волости данных нет.
2. Расход на содержание обывательской почты взамен отбывания этой повинности натурой. Крестьяне Успенской волости платили 1 рубль с души мужского пола, между тем как в Новопавловской и Андреевской волостях этот расход составлял 10 и 12 копеек с души мужского пола.
3. Расходы на сдачу в рекруты и содержание пригульного скота. Первый из этих расходов был значительный и достигал 200 – 250 рублей в год. Второй был незначительный.
4. На образование. В Успенской волости этот расход составлял 150 рублей.
5. На духовенство. В Успенской волости этого расхода не было.
Повинности и подати отдельно взятого крестьянина:
В среднем на душу мужского населения в Миусском округе крестьяне несли следующие повинности:
· Государственных податей – 1 руб. 60 коп.,
· Оброчных (выкупные платежи за землю) -- 8 руб. 00 коп.,
· Земских --- 0 руб. 07 коп.,
· Мирских -- 2 руб. 00 коп.,
· На воспитание детей -- 0 руб. 50 коп.
Итого: 12 руб. 17 коп.
О воинской повинности у крестьян Области Войска Донского. В тот период в армию призывали всех молодых мужчин, которым к 1 января исполнилось 20 лет. Временем призыва была осень (ноябрь месяц), когда уже основные сельскохозяйственные работы заканчивались. Количество призывников было на много больше требуемого количества для армии, поэтому производилась жеребьевка. В армию попадали по жребию, примерно каждый пятый из призывников. Остальные кандидаты в защитники родины записывались в ополчение. Ополченцев могли призвать в военное время по надобности. В ополчении числились до 40 лет.
Срок солдатской службы был 6 лет и плюс 9 лет в запасе. В 1881 году срок действительной службы был снижен до 5 лет.
Из «Военного обозрения Земли Войска Донского», составленного Генерального штаба полковником Красновым Н. И. в 1870 году, из таблицы Nо.14 следует, что слобода Успенская-Недвиговка, Миусского округа, была пригодна для ротных и эскадронных дворов. В этой слободе числилось 293 двора, 5 приписных пунктов в количестве 158 дворов, а всего в волости насчитывалось 451 двор. Там же говорилось, что Миусский округ не пригоден для ведения военных действий, по причине ландшафта и дорог. Более значимый дождь делал дороги не проходимыми, в особенности для артиллерии, многочисленные балки заполнялись водою, реки вздувались. Одним словом, никакой войны не получится.
Ниже, ничего не прибавляя, приводятся выдержки из «Статистического описания Области Войска Донского 1870 года» о малороссийских крестьянах. Изменений много, если сравнивать с описанием 1822-1830 года.
«Малоросс отличается домовитостью и живет с большим расчетом, дорожа каждой добытой копейкой и в то же время, не впадая в скряжничество. Жилые помещения малороссийских крестьян отличаются большим разнообразием. Хата известного типа с каморой уступает иногда место прехорошенькому домику, напоминающему казачий курень, а в другой раз превращается в безобразную конуру, ничего общего с чистеньким жилищем коренного малоросса не имеющую.
Крестьянские хаты строятся из разнообразных материалов: дерева, дикого камня, хвороста, мела, из сырого кирпича и проч. Дерево на постройку употребляется тонкое и корявое, так что в срубах являются большие щели, заделываемые глиной, которою обмазывается вся хата. Большинство крестьянских хат выстроено из камня, глины и земляного кирпича.
У малороссов, по большей части, бывает две хаты: одна чистая с кимнатой для стариков, а другая служит кухней. В некоторых слободах строятся хаты связанные, т.е. под одной крышей две хаты, одна из которых чистая, а в другой живет вся семья. Чистая хата состоит из одной комнаты в три окна, или эта комната перегораживается тонкою перегородкой на две части. В кухне и в нечистой комнате находится печка и помещается здесь весь кухонный скарб. В чистой хате в переднем углу иконы, а под ними стол, от которого в обе стороны тянуться давки; на столе, покрытом скатертью или полотенцем, всегда лежит хлеб и соль. В левом заднем углу помещается поставец, род деревянного шкафа, или просто полки, прибитые к стене.
Малороссы отличаются большой чистоплотностью, и большинство хат содержится очень чисто и порядочно, но у сущих бедняков, где хозяйка за многочисленною семьею и по другим причинам не может наблюдать чистоты, бывает-таки порядочно грязно, особенно в помещениях тесных, где скучивается много народа. Но какова бы ни была хозяйка неряха, все же снаружи она свою хату вымажет, выбелит, дабы перед соседками стыдно не было. Что касается двора, то редкий малоросс содержит оный опрятно, и навоз накапливается здесь десятками лет. На каждом дворе можно встретить несколько отдельных построек: то амбары для хлеба, то сараи для скота, катухи для овец, свиней и проч.
Малороссы все земледельцы; мастеровых и промышленных людей между ними очень мало. Крестьянин малоросс, во всяком разе, работает больше казака, ибо ему, помимо удовлетворения других потребностей, необходимо заработать еще арендные деньги за землю, так как собственные крестьянские земельные наделы, по условиям местной земледельческой культуры, крайне не достаточны. Крестьянка берется за косу и плуг и вообще за мужские работы только в редких, исключительных случаях, но зато она работает круглый год, тогда как казачка зимой отдыхает. Крестьяне повсеместно сеет коноплю на волокно, а в иных местах для этой же цели и лен. В течение всей долгой зимы крестьянка прядет коноплю или шерсть, ибо ей обязательно нужно приготовить холст на всю семью.
В течение всей рабочей поры малоросс ест очень плохо, питается исключительно хлебом и жидкою пшенною кашицей (кулиш, кандер); разве только в праздник он побалует себя борщом с салом, куском сала или молоком. Бить какую-нибудь скотину или резать домашнюю птицу в летнее время как-то не принято. Делается это не из скряжничества, а просто потому, что летом с мясом недосуг возиться. С наступлением осени стол крестьянина разнообразится: откармливаются гуси, утки, индейки, бьются свиньи, выкормленные на сало; зажиточные режут баранов. Мясо худой скотины малоросс не любит и ест только жирное, от хорошо выкормленного животного. Любимое малороссийское блюдо есть борщ из свинины или жирной баранины, затолченный салом и густо заправленный сметаной. Затем следует каша, жаренное на сковороде сало свиное, сыр, пироги, кваша, т.е. сладковатое тесто из ржаной или гречневой муки, заправленное солодом, кисель, лапша, блины и блинцы, вареная чечевица, фасоль, горох, картофель, соленые огурцы и арбузы, моченый терн и кислицы, мед, молоко в разнообразных видах; иногда к столу подается вареная морковь и свекла (бураки), сырая редька и репа.
Для приготовления пищи имеются горшки и чугуны. На стол пища подается в деревянных или глиняных чашках. Употребление вилок неизвестно, а нож существует один на всю семью.
Одеваются малороссы в рубашку, штаны, свиту, кафтан, полушубок с капелюхой, а обуваются в сапоги.
Традиционная малороссийская «била сорочка» с вышивками у зажиточных крестьян на Дону заменяется рубахой красного или пестрого ситца, а бедные остаются верны белой, но шьют ее из очень грубого холста домашнего тканья. Свита серого или белого сукна домашнего приготовления сохранила малороссийский покров, но витлога (капюшон) отсутствует. Иные крестьяне оделись в сюртук и драповое или байковое пальто, а на шею нацепили гарусный шарф; этот наряд носят мастеровые, бывшие дворовые и сыновья кулаков. У женщин «спидниця» встречается редко. Ее вытеснила юбка с кофтой и завеска (передник). Чулки и башмаки употребляются в праздник, а зимою носят сапоги. Головным убором служит платок.
Господствующий промысел Донских крестьян есть земледелие, с которым тесно связано хозяйственное скотоводство, а в Миусском округе к этому присоединяется еще и добыча антрацита и каменного угля, иногда из собственных шахт, а чаще крестьяне поступают в качестве чернорабочих на шахты сторонних лиц. В урожайные годы крестьяне занимаются извозом, в неурожайные - транспортируют уголь. Малоросс не изобретателен в способах добывания денег. Он сжился с землей, и любит земледельческое дело. Он гордится расширением своего хозяйства, числом рабочих волов и лошадей и страстно мечтает когда-нибудь приобрести себе клочок земли в потомственную собственность. Выдаются среди малороссов и торговцы, бойкие, промышленные люди; но масса любит земледелие.
Ленивый по природе, неохотно идущий на заработки к чужим людям, малоросс, если предстоит нужда, работает умело и с большею энергией. Умея сберегать трудовую копейку, он к деньгам не жаден, и насиловать себя, ради лишнего рубля, не станет.
Есть среди Донских крестьян люди зажиточные, имеющие 3 – 4 плуга, волов и засеивающие до 100 десятин хлеба; есть и бедняки, у которых «водвори нима и шерстыны». Но и само беднейший крестьянин все-таки съест 3 – 4 десятины хлеба, отрабатывая животную рабочую силу личным трудом. У богатого крестьянина усадьба стоит рублей 300 – 350, рабочих животных он имеет рублей на 1000, да гулевого скота рублей на 300 – 400. Средний крестьянин имеет хату рублей на 100 – 150, две пары волов, штук по пяти гулевого скота и овец.
Где земля менее ценна, там крестьянин живет позажиточней, а где арендная плата на землю выше, там крестьянин победнее. В больших слободах выдаются богачи, но много и не имущих. В мелких хуторах крестьяне, по большей части, среднего состояния. Если встречаются по слободам крупные состояния, то нажиты эти состояния были в прежнее время, когда земли были свободные.
Малороссы, за исключением горсти людей, придерживающихся молоканства, - все православные; раскольников между ними нет, а штундизм, охвативший южнорусские губернии, на Дон не проник. Религиозный по природе, малоросс чрезвычайно чтит церковь и все предписания оной. Он исполняет все посты и праздники и последние исполняет даже чересчур усердно, что вредно отзывается на экономическом его состоянии. Если батюшка в церкви приказал, т.е. объявил, что в такой-то день праздник, малоросс ни за что не станет работать в этот день, хотя бы праздник был только церковный. Таких праздников в году набирается несколько десятков и потеря времени на празднование вознаграждается только усиленным трудом в дни рабочие.
Как все малороссы, Донские крестьяне весьма музыкальны и очень любят церковное пение, почему всемерно стараются об устройстве при храмах хоров певчих. Во всех почти слободах Миусского округа можно встретить более или менее хорошо устроенные хоры.
Нравы в крестьянском населении чище, чем в казачьем, суеверия же и предрассудки общи, и тому и другому населению».
«В последнее время случалось видеть прасолов, скупающих по деревням курей и индеек. Такой легкий сбыт вызвал усиленную деятельность некоторых наиболее бойких хозяев в деле разведения птиц, и в Миусском округе есть крестьянки, продающие птицы и яиц ежегодно рублей на сто и более».
1871 год
Из «Донских Войсковых Ведомостей», No.14 от 19.02.1871 года. «Приехавший 6 февраля из Миусского округа священник N, рассказывал, что там «по ровному месту, снегу лежит в 3 аршина, глубокие балки сравняло; извощик, вынужденный долгою стоянкой, решился, наконец, ехать, но дорога достается ему очень трудно: со всего обоза извощики, вооруженные топорами и лопатами, прорывают в балках снеговые насыпи, глубиною аршин в пять, и по этим кавказским ущельям продвигают вперед свой транспорт».
В начале 1871 года в списки гласных Окружного Избирательного собрания от крестьян Успенской волости Миусского Округа был избран крестьянин собственник Андрей Панченко, а кандидатом Сидор Чернышев.
24 сентября 1871 года в 11 часов утра началась продажа с аукциона имения покойного ротмистра Виктора Николаевича Турчанинова, принадлежащего его дочери Ольге, «каковое имение находится Черкасского округа, на Задонской степи и заключается в 480 десятинах земли, людской из земли изб, деревянном амбаре и деревянной конюшне». За неплатеж штабс-капитану Ивану Грекову, по закладному заемному письму, совершенному в Войсковом Гражданском Суде 20 июля 1861 года, на 6000 рублей серебром с процентами.
В октябре этого года сельский староста слободы Успенской, Михаил Белецкий, попался на незаконной торговле водкой. Дело разбиралось в Областном по крестьянским делам Присутствии. Обвинялся он в нарушении статьи 323 Питейного устава. Чем закончилось разбирательство – неизвестно.
ПРОИСШЕСТВИЯ:
«О пригульном скоте.
Области Войска Донского Миусский Окружной начальник объявляет, что в октябре 1871 года к леснику крестьянину собственнику поселка Белояровского Успенской волости, находящемуся у присмотра леса при Калиновской экономии, приблудилась неизвестно кому принадлежащая кобылица, масти бурая, большого роста, передняя правая нога по щетку белая, на лбу маленькая звездочка, на правом стегне тавро «Б», на левом «4», на спине маленькие белые пятна от седелки или седла, грива на правую сторону, хвост длинный, черный, пополам с проседью».
Но здесь придется возразить корреспонденту заметки 1871 года. Поселок Белояровский не входил в Успенскую волость в 1871 году и, никогда не входил.
1872 год
В 1872 года Успенское волостное правление жаловалось мировому посреднику, что построенный сельским обществом деревянный мост через речку Крынку для своих нужд был поврежден «посторонним проездом с «тяжестию фур» жителями Екатеринославской Губернии с Луганского Литейного завода и соседних селений». А поскольку Успенское общество было бедное и не имело свободных средств для починки моста, то общество просило разрешить взимание таксы с посторонних за проезд по мосту.
Областное по крестьянским делам Присутствие ответило, что «составления таксы на взимание платы за проезд и прогон скота через мост, устроенный через реку Крынку, не подлежит ведомству учреждений по крестьянским делам» и рекомендовало обращаться в Областное Правление. На том все и закончилось.
1873 год
В 1873 году Молитвенный Дом слободы Успенской был переименован в церковь .
1875 год
Ольга Викторовна, правнучка А. А. Мартынова, уже замужем и фамилия ее Карпова, а ее имение в слободе Успенской выглядит так:
- В экономии 42 коровы, 150 шт. гулевого скота, лошадей рабочих 24 и табунных 16.
- Чернорабочих годовых 15 человек, сроковых 60 человек.
- Пахоты ежегодно 800 десятин.
- Посевы хлеба в десятинах:
· - пшеницы 550,
· - ржи 100,
· - ячменя 200,
· - проса 7,
· - льна 50.
- Стоимость обработки земли с десятины:
· - пахоты 7 – 6 рублей,
· - посев и бороньба 1 ½ рубля,
· - косьба 8 – 12 рублей.
- Копен сена 4000. Обработка десятины сенокоса стоит 4 рубля.
- Количество семян, потребное для засева десятины в мерах:
· - пшеницы 7,
· - ржи 5,
· - ячменя 12,
· - проса 12.
- У г-жи Карповой плата рабочему годовому 70 рублей, сроковому 65 рублей, поденщику 0,50 – 1,50 рубля. Отдано земли в аренду за деньги 500 десятин по 2 рубля – 2 рубля 5 копеек сроком на 1 – 3 года. Стоимость английского плуга 75 рублей, молотильной машины 4500 рублей.
- Средний урожай в четв.:
· - пшеницы 6,
· - ржи 6,
· - ячменя 8,
· - овса 10,
· - проса 4 - 7,
· - льна 5 – 10.
А в ноябре 1875 года все Успенское богатство Ольги Викторовны за неплатежи по ссудам пошло «с молотка». Донской земельный Банк выставил на продажу имение жены хорунжего Ольги Викторовны Карповой, заключающее в себе «13828 с половиной десятин удобной и 1131 десятина 286 кв. саж. неудобной земли, с двумя водяными мукомольными мельницами и различными экономическими постройками, при слободе Успенской и поселках Русском, Берестовом и Ольховский». Слобода Успенская распрощалась с Мартыновыми. Навсегда.
Это имение приобрел коллежский советник Марк Николаевич Варваци.
Новый владелец принадлежал к прослойке «культурных хозяев», и здесь нужно немного отвлечься и рассказать о новых помещиках слободы Успенской. Марк Николаевич Варваци был внуком знаменитого Ивана Андреевича Варваци (Иоаннис Варвакис), 1732 года рождения, грека с острова Псара.
В свои 35 лет Иоаннис Варвакис уже был известным пиратом. В 1770 году Варвакис присоединился со своим кораблем к эскадре Первой Архипелагской экспедиции, которой командовали граф А. Орлов и адмирал Г. Свиридов, и за свои заслуги получил чин поручика. Участвовал ли Варвакис в Чесменском сражении, точно не известно. Но известно, что 30 мая 1774 года Варвакис командовал небольшим десантом в проливе Хиос, и ему удалось захватить четыре пушки.
После подписания Кючук-Кайнарджийского мирного договора Иоаннис Варвакис, как и многие греческие семьи, переселяется в Россию. Здесь он становится Иваном Андреевичем Варваци. Все его достояние на тот момент – его собственный корабль. Он начинает заниматься коммерцией и вскоре становится надворным советником и миллионером.
В 1822 году, когда в Греции уже полыхало восстание за независимость от Османской империи, Иван Андреевич закупил в Туле большую партию оружия и отправил восставшим, а вскоре и сам перебрался нелегально на свою первую родину. Там, на свои деньги, вооружает отряд и начинает борьбу против турецкого ига. Участвовал в осаде Моденской крепости, вплоть до своей смерти накануне Рождества 1925 года.
В Афинах ему поставлен красивый памятник.
У Ивана Андреевича от первого брака была дочь Мария. Был и сын Степан, но история с ним непонятная - считается, что он был незаконнорожденный. Дочь Мария вышла замуж за потомка византийских императоров Николая Ивановича Камнино.
Мария Варваци и ее муж Николай Камнино составили династию Камнино-Варваци. Право носить единую фамилию Камнино-Варваци, с возведением в российское дворянство и присвоением родового герба, предоставлено потомкам Николая Камнино и его жены Марии Варваци специальным Указом Сената России, за личной подписью Его Императорского Величества Александра I, государя России, 23 февраля 1820 года.
Из детей Камнено-Варваци нас интересует Марк Николаевич Камнено-Варваци, потомственный дворянин, тайный коллежский советник, предводитель дворянства Ростовского уезда. Годы его рождения прыгают: 1807 (1808, 1815) годы. Именно он приобрел имение в слободе Успенской.
Марк Николаевич был женат на Софье Ильиничной Алфераки. От этого брака появились на свет две дочери: Александра (1838 г.р.) и Елена (1839 -1915).
Александра Марковна вышла замуж за придворного греческого короля Попудова, а Елена Марковна вышла замуж за Александра Борисовича Лакиер.
На июнь 1861 года Елена Марковна владела в Таганроге тремя каменными домами и тремя магазинами (складами) на бирже.
После смерти Марка Николаевича Камнено-Варваци огромное имение в слободе Успенской перейдет к его дочерям Александре и Елене, но упоминаться это имение будет за фамилией Лакиер. Поэтому уделим немного времени мужу Елены Марковной, Александру Лакиеру. Для этого обратимся к книге «Кукольник и Таганрог», Николаенко А. Н.
Александр Борисович Лакиер – уроженец Таганрога. Отец его, Борис Львович Лакиер (полное имя отца Борис Марк Мориц) был из прусских подданных. Медицинский диплом, полученный им в Дерпте, привел его к тому, что уже в 1819 году он городовой доктор Таганрогского карантина. Подпись его присутствует в акте о смерти царя Александра I в Таганроге.
В 1819 году Борис Лакиер обвенчался с Екатериной Федоровной, дочерью председателя Коммерческого суда города Таганрога, действительного статского советника Шауфуе. 16 мая 1824 года здесь, в Таганроге, у них родился сын Александр.
После 1835 года вместе с родителями Александр переехал в Москву, где семья обосновалась в собственном доме на Басманной улице. Учиться Александр поступил в престижный по тем временам Московский университет на юридический факультет, который окончил в 1845 году с золотой медалью. Это дало ему право служить в местах высшего управления. В конце 1845 года он переезжает в Петербург и начинает службу коллежским секретарем в 3-м отделении Департамента Министерства Юстиции. Здесь же Александр Лакиер знакомится с П. А. Плетневым.
По службе Александр Лакиер продвигается быстро. В 1846 году он уже столоначальник в 4-м отделении. Еще через год он начальник этого отделения, титулярный советник. В 1850 году получает чин коллежского асессора. Одновременно со службой в Министерстве Юстиции Александр Лакиер готовится к получению степени магистра. Защита диссертации состоялась в 1848 году на юридическом факультете Московского университета. В том же году диссертация под названием «О вотчинах и поместьях» опубликована отдельной книгой.
Получив степень магистра, Александр Лакиер входит в состав известнейших в отечественной науке того времени имен. В 1855 году, в связи со 100-летием университета, эти имена были названы. Их семь. Начиная с 1836 года, момента, когда был принят новый устав университета, в степень магистра были возведены О. Бодянский (1838), А. Попов (1843), К. Кавелин (1843), А. Лакиер(1843), Н. Калачев (1847). Ф. Буслаев (1848) и С. Пахман (1851). Сразу же Александр Лакиер приступает к работе над докторской диссертацией.
В это же время А. Лакиер усиленно занимался литературно-научной деятельностью. В мае 1846 года его принимают в члены С. Петербургского Археолого-Нумизматического общества. Вскоре он член правления Общества, куда входит как библиотекарь, хранитель музея, да еще и исполняющий обязанности казначея.
Одновременно он сближается с семьей П. Плетнева. Осенью 1850 года он был помолвлен, а 7 января 1851 года вступил в брак с дочерью П. Плетнева Ольгой.
Мать Ольги Петровны Лакиер (Плетневой) происходила из древнего рода Раевских. Она умерла в 1839 году, когда девочке было 9 лет. До 18 лет Ольга воспитывалась в доме А. Ишимовой, автора известной книги для детей по истории. Она увлекалась историей, ботаникой, обучалась рисованию и музыке.
10 октября 1852 года у Лакиеров родился сын Петр, тезка деда. А через четыре дня Ольга умерла. Это была тяжелая утрата для Александра Лакиер.
В декабре 1854 года он публикует труд «Русская Геральдика». В 1856 году ему за этот груд присуждается престижная Демидовская премия. Напомним только отдельных лауреатов той премии, удостоенных ее в разное время: Н. Г. Устрялов, М. П. Погодин и Б. Н. Чичерин – в истории, Н. И. Пирогов – в медицине, И. М. Сеченов – физиологии, Д. И. Менделеев – в химии.
В год присуждения премии он в чине надворного советника служит секретарем 1-го отделения 3-го Департамента Сената.
В 1856 – 58 годах Александр Лакиер предпринимает длительное путешествие. Он посещает Польшу, Венгрию, Италию, Швейцарию, Германию, Данию, Францию (Париж), Испанию, Бельгию, Голландию, Англию (Лондон), Соединенные Штаты Америки (Бостон, Вашингтон, Нью-Йорк), Канаду, Кубу, Алжир, Тунис, Египет, Грецию, Турцию и Палестину. Своими впечатлениями о поездке он делится на страницах «Современника», «Отечественных записок», «Вестника Европы», «С. Петербургских новостей». В 1859 году отдельной книгой выходят дневниковые записи А. Лакиера о поездке в Соединенные Штаты.
В мае 1858 года из Константинополя он возвращается в Одессу. Все лето 1858 года он проводит в странствиях по Кавказу и югу России. Посетив родной Таганрог и Киев, он в сентябре 1858 года возвращается в Петербург.
Вернувшись из-за границы, Александр Лакиер вновь начал службу. На этот раз в Министерстве Внутренних Дел. Одновременно он преподает гражданское право в училище правоведения Министерства Юстиции.
В 1859 году он женится во второй раз. Его жена - Елена Марковна Камнено-Варваци.
Александр Лакиер покидает С. Петербург и переезжает в Таганрог. Он селится в имении М. Варваци. В этот период времени он выступает в Таганроге практикующим адвокатом.
Быт и нравы семьи Варваци изменили не только его интересы. Изменился его образ жизни. Он, как и все семейство Варваци, известное в Таганроге своей благотворительностью, стал членом-учредителем Благотворительного общества города Таганрога.
28 января 1870 года Александр Лакиер, в возрасте неполных 46-ти лет умер. Похоронен он в Таганроге на старом кладбище, но местонахождение могилы уже не возможно установить, потому что захоронения Лакиер и Камнено-Варваци находились вблизи Всехсвятской церкви и их уничтожили при асфальтировании прилегающей территории.
После кончины Александра Борисовича его благотворительную деятельность продолжала Елена Марковна Лакиер (Камнено-Варваци). В основном она занималась помощью детям. В 1894 году при Николаевском детском приюте благодаря ее усилиям было открыто дневное отделение для приходящих детей, по типу детского сада. По ее фамилии это отделение называли «Лакиеровским убежищем». В 1910-е годы Елена Марковна содержала детскую бесплатную столовую при училище Благотворительного общества, учрежденного Александром Борисовичем Лакиер.
В Таганроге на улице Греческой, 42, до сих пор стоит дом, где жил и умер первый русский геральдист. А рядом с ним – особняк, где скончался Александр I, тело которого бальзамировал отец Лакиера.
От брака Елены Марковны Камнено-Варваци и Александра Борисовича Лакиера родилось две дочери и два сына: Мария, Софья, Марк, Иван.
Жил ли кто из Лакиер постоянно в Успенской? Вряд ли.
Как уже говорилось, Камнено-Варваци и Лакиер принадлежали к прослойке «культурных хозяев». Они оставили нам, потомкам, прекрасный лес под мельничным бугром. В те времена искусственно насаженный лес назывался садом, а если речь велась о садах в нашем понимании, добавлялось слово «фруктовый». Об Успенском лесе упоминает В. Богачев в своих « Очерках географии Всевеликого Войска Донского», издания 1919 года: « Слобода Успенская (4400 жит.) с громадным помещичьим садом». Здесь надо заметить, что все леса в районе села Успенки рукотворные.
В Успенском лесу господ Лакиер были и хвойные деревья. В 1909 году помещик Бишлер, купивший Успенское имение у Лакиер, устраивал Новогодний праздник в Успенской церковно-приходской школе, предоставив детям «колоссальных размеров елку из собственного экономического сада».
Надо полагать, что господа Лакиер держали садовника (лесника). У господина Бишлера садовник (лесник) был точно. В газете «Таганрогский Вестник», No.142 от 01.06. 1910 г., сообщалось: «Экономия Бишлера. В экономии на днях скоропостижно скончался садовник, таганрогский мещанин Алексей Иванов». О леснике упоминал и мой отец в своих рассказах. Мой отец, а он 1924 года рождения, помнил со своего детства и по рассказам старших, что лес был ухоженным в отличие от нынешнего его состояния. С его слов, все аллеи леса, устроенные еще при дворянах Лакиер, сохранились и по сей день, за исключением, правда, одной, немного разрушенной из-за вырубки леса в советский период.
На Шумном броду, у изгиба реки, была устроена небольшая плотина для подъема уровня воды в реке. Вода переливалась через нее свободно. Выше плотины была сооружена деревянная пристань с лодками для прогулок по реке. В детстве я видел торчащие пни из воды. А множество камней на Шумном броду – это остатки той небольшой плотины.
На месте разрушающегося, или лучше разрушаемого, строения ГЭС, раньше была водяная мельница. На основании просмотренных документов можно предположить, что она была построена в период между 1863 и 1867 годами. Ее намеревался построить помещик Виктор Николаевич Турчанинов еще в конце 1862 году.
В состав водяной мельницы входили небольшой домик, отводные каналы («лотоки», как называл их мой отец) и собственно каменная плотина. «Лотоки» сохранились и по сей день, от плотины остались камни на броду, а здание мельницы было перестроено. Отец еще помнил, как со своим отцом (моим дедом) ездили на нее молоть комбикорм. Плотина была уже тогда частично разрушена.
Мой отец упоминал и о доме помещика. Стоял он на бугре, между столовой и котельной, построенными совхозом при социализме. Это был красивый дом, с колонами, выкрашенный в желтый цвет, с огромными клумбами цветов по фасаду.
- Там было красиво. – Говорил отец.
Фундамент этого красивого дома в период моего детства еще кое-где выступал из земли.
Название спуска к центральной лесной аллеи, «Беседка», всегда ставило меня в недоумение. А появилось оно потому, что в том месте к дому помещика примыкала бильярдная, где «паны отдыхали, гоняли шары и беседовали».
Помещики Лакиер умели ладить с местными крестьянами, и не только с успенскими, но и с калиновскими, и с голодаевскими. И Успенка, и Голодаевка и Калиновский поселок с незапамятных времен пользовались, на тех или иных условиях, всеми угодьями этого маленького царства. Управляющий имением Лакиер, господин Покотило, предоставлял Успенским крестьянам большие льготы по аренде земли и пользованию различными экономическими угодьями. Нередко бывало, что плата за аренду земли еще не собрана с крестьян, а земля раздавалась тем же крестьянам на новый срок.
1876 год
Зима 1876 года была снежная, так что трудно было выехать из дома, а весна была дружная, и было много воды. Так много, что 10 марта 1876 года при взломе льда на речке Крынке вода быстро вышла из берегов и затопила 67 домов в слободе Успенской. Три дома были полностью разрушены, остальные незначительно, часть имущества унесло водой. Убыток составил 6264 руб.
На 14 марта была запланирована продажа описанного имущества у крестьян-неплательщиков слободы Успенской. Сумма долга казне по выкупным платежам и подушной подати достигла 14200 рублей, на продажу шли крестьянские «волы, коровы, лошади, гулевой скот и овцы».
А летом того же года начался падеж скота в слободе Успенской.
С 1876 года в документах стала появляться информация о почтовых адресах слободы Успенской.
ПРОИСШЕСТВИЯ:
«17 сентября, - того же округа в слободе Успенской, четырнадцатилетний сын мещанина, Александр Ягунов, вследствие неосторожного обращения с ружьем, заряженным дробью, сделал нечаянный выстрел и ранил девятилетнего мальчика Григория Золинского, от чего последний умер через двое суток».
1877 год
3 августа 1877 года пришла беда и к помещику поселка Калиновского, корнету Григорию Дмитриевичу Иловайскому. В этот день в помещении Новочеркасского Окружного суда продавалось с публичного торга недвижимое имущество Григория Дмитриевича, включавшее в себя 5027 десятин 670 квадратных сажень удобной земли с неудобною при ней, «с господским домом, фруктовым садом и разными экономическими постройками, подробно исчисленными в описи». За долги его. Имение было продано «доктору медицины Андрею Точиловскому». Имение было оценено в 75000 рублей.
Появилось новое действующее лицо в этой истории: доктор медицины Андрей Иванович Точиловский.
В этом году Областная Земская Управа издала распоряжение об обязательном истреблении сусликов повсеместно, хотя сусликов, даже в местах их наибольшего распространения было немного, благодаря обилию дождей. Срок исполнения распоряжения был назначен на 1 мая, но во многие места это распоряжение было доставлено только лишь 27 апреля. Срок был не реальный, а пеня была реальной и составляла она 2 копейки за не доставленного суслика. Все повторилось, как и в 1876 году. Компания по борьбе с вредителями провалилась, и Областная Земская Управа, осознав свои промахи со сроками, аннулировала недоимки «по сусликам» за 1876 и 1877 годы в декабре 1877 года.
Повинность по истреблению сусликов обязывала крестьян и землевладельцев доставлять «особо назначенным» приемщикам с каждой десятины по два грызуна при земельном наделе до 200 десятин, с последующих двухсот десятин по одному суслику, а с остальной земли, сколько бы ее не было у владельца, по половине суслика.
Распоряжение «повсеместно» означало, что, если на земле данного владельца этих грызунов не было, то он обязан был внести по 1/20 копейки за каждого суслика по числу причитающихся с него сусликов, в том случае, если бы они были.
Интересно, что по этой повинности возникали существенные недоимки, и переписка о сложении этих недоимок превращалась в увесистые папки. Успенской папки не попалось, по-видимому, с этой повинностью успенцы справлялись.
Где быть городу в Миусском округе.
По распределению разных управленческих отделов Миусский округ представлял собой «мало отрадное и едва ли не бедственное явление во всей России». В окружной столице, в станице Новониколаевской (нынешний Новоазовск на берегу Азовского моря), на самой далекой юго-западной окраине округа располагались: полицейское управление, присутствие по воинской повинности, управление воинского начальника, острог, окружная больница и казначейство. А в слободе Голодаевка, на северной окраине округа, приютились земские учреждения: управа, земское собрание, съезд мировых судей. Это примерно в 110 верстах от станицы Новониколаевской. Неудобств, лишних расходов, а для служащих чиновников разъездов – тьма-тьмущая. А если еще принять во внимание бездорожье во времена распутицы, то становится и вовсе грустно. Некоторые учреждения, например окружная больница, были почти совершенно бесполезны для округа.
С самого начала образования округа начальство металось из угла в угол. Было оно в Голодаевке, сидело в Новопавловке, и было, наконец, посажено в станицу Новониколаевскую. С введением окружных земских учреждений в 1876 году, Голодаевка снова обозначилась как центр округа. Однако, годовой опыт практики земской управы, а главным образом экономические задачи земства поставили вопрос о том, как бы повыгоднее устроиться с центом округа, куда должны быть стянуты все отделы управления округом и центральные окружные управления. Оказалось, что Голодаевка далеко от железной дороги (24 версты), и потому накладно держать лишних здесь лошадей для приезжающих в нее по делам службы чиновников, и сюда будет трудно проводить и телеграф, и прочее.
«Из достоверных источников», - как говорилось в газете, - «нам известно, что Миусскою Окружною Земскою Управою очередному Миусскому земскому управлению будет представлен к обсуждению доклад, для ходатайства, где следует, о перемещении центральных мест управления округом и центральных окружных учреждений, разбросанных по Миусскому округу, в одно место. Местом таким управою выбрана слобода Успенская, находящаяся в 4-х верстах от Успенской станции К.-Х.-А. железной дороги».
Автор этой газетной заметки был против кандидатуры слободы Успенской на роль столицы Миусского округа и ратовал за слободу Матвеев-Курган, поэтому сведения в этой статье о слободе Успенской носили несколько негативный характер, но интересны.
«В пользу Успенки первый и самый главный резон будет тот, что лежит в центре Миусского округа, а Курган якобы на окраине округа. Приглядываясь (по карте) к очертанию Миусского округа и определяя расстояние слободы Матвеев Курган от окраин округа, каковы волости Краснянская, Макеевская, Павлопольская, Петровская, - до известной степени затруднительно решить, что центральнее – Курган или Успенская.
Других выгод мы не находим, их нет, да и не может быть. Затем уже начинаются все выгоды и преимущества Матвеева Кургана, предполагаемого как административного центра (города), каких не может быть за слободой Успенской.
1. В Матвеевом Кургане станция железной дороги и телеграф в самой слободе, а в Успенке – в 4 верстах и нужно прибавить, во время грязи, самых скверных верстах.
2. Во время весенних разливов рек, как например это было в настоящем году, Успенка может быть блокирована в течение целого месяца блистательным отсутствием переправ – через Крынку в самой слободе, по направление к станции железной дороги, и Миусом, около Голодаевки. Из Успенки нельзя будет в известную часть года выехать ни на юг, ни на запад, ни на восток округа.
3. Важные преимущества имеет Курган перед Успенкой в гигиеническом отношении. Все слободы Миусского округа вообще очень грязны в известное время года. Успенская грязь может уступить разве только Голодаевской, чисто классической грязи, где сообщения порой по нижним улицам возможно только на волах. Успенская – имеет вообще крайне унылый вид, лежит в яме, не имеет ни лесов, ни садов; в слободе, около реки, на нижних улицах – болото. Благодаря расположению улиц, тянущихся параллельно реке, нет хороших стоков воды с улиц. Крынка, с грязною водою, довольно мелка; в колодцах скверная вода.
4. Нужно иметь в виду и удобства будущих обывателей предполагаемого города. К удобствам этим в Кургане относятся само собой: непосредственное пользование железной дорогой, телеграфом, большею близостью городов Таганрога, Ростова и Новочеркасска и поэтому меньшею зависимостью от местных торговцев. Миус дает хорошую воду, а летом отличное купание. Для сельских хозяев в Кургане образуется новый рынок, где они могут приобретать рабочие руки в летнее время; рынок этот не может убить Голодаевского, что неизбежно должно случиться, если бы Успенская стала окружным центром».
Не повезло ни Успенке, ни Матвееву-Кургану, столицей окажется уже готовый город Таганрог.
ПРОИСШЕСТВИЯ:
«13 октября 1877 года. Миусского округа, на Курско-Харьковско-Азовской дороге между полустанциею «Александровка» и станциею «Успенка» паровозом пассажирского поезда Nо.3 железнодорожному сторожу, крестьянину Орловской губернии, Боровского уезда, Алексею Костикову, по собственной его неосторожности, раздроблены обе ноги, от чего Костиков умер по пути следования к станции «Матвеев-Курган».
1878 год
29 марта 1878 года Епархиальное начальство разрешило построить в слободе Успенской, вместо старой, новую каменную церковь.
А как же жили крестьянские слободы в Миусском округе, что это была за жизнь? Просмотрим газетную заметку тех времен, чтобы заглянуть в далекое прошлое.
По станицам и хуторам, слободам и поселкам.
«Неприглядная жизнь по станицам и хуторам, но еще хуже жизнь по слободам и поселкам Миусского округа. Человеку, привыкшему хоть к маленьким удобствам в городе, жутко становиться, когда ему приходится ночевать и дело делать в этой невылазной грязи, среди навоза, на который перед вашим носом ставят кружку, а после из нее же дадут вам напиться, где вас буквально облепят мириады насекомых, от которых спасения нет. Есть нечего, вода скверная, прилечь не на чем. Кругом нужда и бедность, жалобы на житие-бытие. Со всем эти нужно мириться, все выслушать. Единственное спасение – убираться ото всего поскорее. Но в этих местах есть нечто очень хорошее – это сады и леса Миусского округа. Что поселок, то барский дом и сад. В садах заливаются теперь (в мае) соловьи, кукушки поют свои заунывные песни, на полях разнообразные птички дополняют приятное впечатление. Везде видны жизнь и деятельность. Мужчины на полях пашут и боронят, дети погоняют волов или просто гуляют на полях, а то возятся в камышах, вбирая молоденькие камышинки себе для лакомства. Женщины круглый день танцуют над кизяками, выделывая их в день от 100 до 200 по 10 копеек в день. Последнего рода работу я видел везде в слободах Миусского округа. Женщины положительно весь день копаются в навозе. Куда как неприглядно. На чем спят эти люди? Что они едят? И за всем тем круглый день или целые сутки в работе. Пришел праздник, и кабаки полны. Кабаки, как в станице, так и в слободе, вероятно, без людей никогда не бывают. Дом торговца и кабатчика лучший дом в станице и слободе, жирный парень и таковая же девушка – его дети. Все бьются из-за одного: нажить денег, так или иначе, иметь хлеб, положение; интригуют, сплетничают, пересуживают – вот вам и поэзия вся.
Есть дома торговцев просто отличные, например, в Алексеевке и др. И что странно особенно показалось мне: в понедельник на Фоминой неделе в Матвеевом Кургане около кабака и в кабаке, конечно, было много народа; в школе сельской было всего четыре человека. За то кладбища тоже были наполнены женщинами и детьми, потому что в этот день справлялись «проводы» (не знаю, почему так называют) или поминовение усопших.
Путешествие по Миусскому округу положительно интересно. Что слобода и поселок, то барский дом и при нем непременно сад. Но зато и картина запустения и разрушения многих помещичьих усадеб наводит грустные думы.
- Чья это экономия? – Спросите вы возницу.
- Кто ж е знае… - или – была барыня, жила хорошо, а теперь не знаем, где находится.
И таких домов очень много по Миусскому округу. На постройку помещичьих домов потрачено, конечно, много средств, времени и силы. Силы, впрочем, были даровые. Во многих местах только начаты постройки, потом так и брошены, например, около Сухо-Сарматской волости (интересно названа волость – Сарматскою; почему так названа, я не мог добиться) застроена церковь, да так и брошена. Теперь, по словам моей возницы, и отличный дом и недостроенную церковь «арендуют» галки и другие птицы. Когда-то везде тут веселились, широко жили, а теперь…. Весь Миусский округ занят был двумя-тремя фамилиями, которые и дали свои имена слободам и поселкам. Пройдет немного времени, и от прежних владельцев только одно имя и останется. А ведь различные господа, давая свои имена или имена своих жен (Екатериновка, Анинский поселок и т.п.) слободам и поселкам, думали навеки закрепить их за своими фамилиями. Теперь все эти имения переходят в руки людей, пришедших от-инуду.
- Чье это имение? – Спрашиваете вы.
- Жила до прежь того барыня N, а теперь «аблакат» (адвокат) N купил; приезжает только на лето.
Нужно заметить, что в Миусском округе устроены церкви лучше, чем где-либо. За редкими исключениями, везде храмы Божие построены из кирпича и устроены хорошо, окружены деревьями и внутри украшены, не то, что церкви по 1-му Донскому округу. Но красота и величие храмов выставляет еще в более мизерном виде мелкоту и ничтожность окружающий Божий храм построек. Весною и летом постройки как будто украшаются еще деревьями. Но что за бедность, скудность и убожество представляют эти постройки зимою и в глубокую осень! И кроме этого, большинство этого люда живет буквально ведь в навозе. Навоз для этого люда представляет материал для загорожи двора, сада, обмазки хаты, для топлива, для устроения плотины и т.п. Где нет камня, там на загорожу двора и сада идет именно навоз, так что положительно можно сказать, что этот люд живет среди навоза. Хорошо ли это? Пусть решают этот вопрос специалисты. Жители, говорят, сроднились с навозом, но приезжему человеку нечистота и неряшество, грязь и нечистоплотность кажутся отвратительными. Миусский округ представляет чрезвычайно много интереса в отношении курганов и каменных баб. Курганы расположены положительно по всем возвышенностям. У многих помещиков каменные бабы находились в садах для украшения. По словам окружного врача Н. В. Баженова, в поселке Шевыревом «туча баб». Недавно в Новониколаевской станице вымыло водою бабу из берега моря. Теперь она лежит в станице около гостиницы. Эта баба представляет нечто особенное от того, что я видел прежде. Затем сама станица Новониколаевская представляет нечто особенное по неудобствам жизни и отдаленности от слобод и поселков, которые имеют к ней постоянное отношение. Эта станица есть одна из неприятнейших станиц. Дома-тычки без всякого пристроя при них представляют нечто крайне неприятное и неудобное. От неестественности положения станицы происходят крайне большие неудобства в отношении управления округом и сношений различных органов управления между собой.
В Миусском округе обращает на себя говор жителей. Из многих особенностей укажу здесь только на окончание 1-го лица множественного числа настоящего времени – «делаемо» и другие, при падеже единственного числа – в «Танагрозе» и прочее. Впрочем, славянская форма спряжения встречается и в других местах.
В Миусском округе среди почтарей не нашел ни одного цыгана. В 1-ом Донском, напротив, много цыган: в станицах Екатерининской, Верхне и Нижне-Кундрюческой, Усть-Быстрянской, Бессергеневской и других почтари цыгане. В Донецком округе тоже есть цыгане почтари и ковали. Цыгане, живущие в области, совсем, впрочем, потеряли свой язык, хотя не потеряли своего типа и характера. На эту наружность обратил я внимание, потому что она составляет предмет целых трактовок».
В слободе Успенской и поселке Калиновском дома в те времена строились, по большей части, из камня. Даже ограждение дворов строились из камня. Камня вокруг слободы и поселка было много, и серого и белого. Можно пройти и полюбоваться на развалины заброшенной части поселка Калиново (бывший Марьевский поселок). Вы не найдете там домов из «кизяка» - все каменные. Что же касается отопления домов в те времена, то здесь употреблялся в большинстве случаев «кизяк».
ПРОИСШЕСТВИЯ:
«02 марта, - Миусского округа крестьянин слободы Успенской Иван Моисеенко, переезжая речку Ольховую, утонул».
«3 мая того же округа, близ слободы Успенской, сын крестьянина поселка Григорьевского, Мариновской волости, Василий Щербаков по собственной неосторожности утонул в речке Крынке».
1879 год
После командировки по Миусскому округу, с целью осмотреть поля в районе тех волостей, в которых появился хлебный жук, а также испытать в действии «жучколовные снаряды», член Областной земской управы В. Ф. Федоров сделал доклад. Земли 10 волостей Миусского округа оказались незначительно заражены этим вредителем, в том числе и южная часть Успенской волости. Испытать же «снаряды» не удалось, поскольку их не оказалось ни в Окружном земском правлении, ни в волостях.
В результате этой инспекции, в Миусском округе стало обязательным выполнение правил «к истреблению жука», «Высочайше утвержденных 11 мая сего года». В первом пункте правил говорилось: «Повинность сия отбывается натуральным и денежным способом». «Натуральным» - понятно, а под «денежным» подразумевалось выделение денег на питание работников.
К концу 1879 года долги Успенского сельского общества в продовольственный капитал по ссудам 1874 года на продовольствие и осеменение полей составляли 3287,50 рублей. Ни копейки не погасили с того памятного 1874 года. Калиновское же сельское общество имело долги в сумме 722,24 рублей по двум ссудам: 1874 года и 1877 года. Гораздо меньше, но результат, впрочем, тот же – ничего не погасили.
ПРОИСШЕСТВИЯ:
«29 апреля, того же округа (Миусского), в слободе Успенской, семилетняя дочь крестьянина Екатерина Поддубная, переходив по мосту через речку Крынку, по собственной неосторожности упала в воду и утонула».
«22 июня, - Миусского округа, близ слободы Успенской, крестьянин Михаил Леонтьев скоропостижно умер».
«13 июля, Миусского округа, близ поселка Калиновского, Успенской волости, пожаром, происшедшим от неизвестной причины, в экономии землевладельца Андрея Точиловского истреблен деревянный сарай, причем сгорело 5 лошадей, 2 коровы, 10 телят, 35 баранов, а также некоторые земледельческие орудия и другое домашнее имущество. Убыток 3316 рублей».
«Того же округа (Миусского), Успенской волости в поселке Калиновском люди также страдали лихорадкой. От 29 августа по 13 сентября всех больных было 40 человек, выздоровело 32 и умерло 2».
«Того же округа (Миусского), Успенской волости в поселке Калиновском люди страдают изнурительной лихорадкой, от которой из числа заболевших 47 душ умерло 4 и выздоровело 14 душ». (19.09.1879 г.).
«В поселке Калиновском Миусского округа люди страдают лихорадкой. Всех взрослых больных в первых числах сентября было 36, из них выздоровело 12, осталось больных 24». (22.09.1879 г.).
«04 октября, того же округа (Миусского), в поселке Калиновском Успенской волости двенадцатилетний сын крестьянина названного поселка Семен Дзус по собственной неосторожности задавлен обвалившеюся на него глыбой земли».