Жизнь на нашей поляне была насыщенной. Кто-то с утра выходил на пробежку, кто-то на зарядку и неспешную прогулку босиком по росе. Один кто-то, правда, всё время просыпал и то, и другое, но потом (Женя, честное слово!) навёрстывал всё асанами Сурья Намаскар на мостике через нашу горную речку. Да и поход до тропы с инструментами, сама работа на тропе и дорога обратно на поляну - тоже были весомой физической нагрузкой.
А ещё была ежедневная учёба - лекции Евгения Скворцова по добровольчеству и ценностному ориентированию. Было очень интересно, из памяти каждую минуту возникали живые примеры, копились вопросы, хотелось спорить. В первый раз я проделывала новую и трудную для себя работу - не включалась в диалог вообще. Старалась не включаться. Каждый раз, когда я встречалась с тобой взглядом, мне кажется, ты видел и понимал, как тяжело мне это даётся.
Очень многие из нас не умеют слушать. Едва уловив мысль собеседника, они уже подхватывают: "Да, вот и я тоже считаю," - и дальше продолжают говорить сами. Или, давая возможность собеседнику говорить, на самом деле не слушают, а уже продумывают и репетируют в голове ответ. Или договаривают за собеседника главную мысль - вывод из рассказанной истории. Каждую лекцию мне хотелось делать всё то же самое. И каждую лекцию я молчала. Несказанные слова копились, путались, забывались, вспоминались снова. Я чувствовала, что потом придут какие-то другие, более важные слова.
Они придут перед восхождением на пик Черского. Но это будет потом, позже. А пока каждый день у нас была (голосом Тэна) - "образовательная программа".
День первый. Мы говорим о добровольчестве. Почему ставить прививки детям в каком-нибудь бедном африканском захолустье (и получать за это от ООН больше тысячи долларов в месяц) - это волонтёрство? И почему не волонтёрство - быть вожатым за жильё и питание в лагере у моря или бесплатно работать на грядках в экопоселении?
День второй. Мы говорим о смирении и принятии. И я спрашиваю себя: чем отличается одно от другого? Я думаю о том, что смирение возможно без принятия, принятие без смирения - нет. Смирение - уравновешивание, нахождение баланса, осознание неизбежности. Принятие - растворение, впускание внутрь себя, радость. Ты можешь согласиться с тем, что весь день идёт дождь. Это смирение, не смириться тут - глупо, дождь ведь всё равно будет идти. А можешь почувствовать, как волшебно пахнет мокрая трава и полевые цветы, как шум дождя успокаивает и убаюкивает, как легко и радостно дышится свежим и прохладным воздухом. Вспомнился фильм "Жизнь прекрасна", вот уж фильм про принятие...
День третий. Мы говорим про отзывчивость. На каждую ли просьбу надо отзываться? И как узнать ту, на которую надо? Ловлю себя на мысли, что, скорее всего, отзовусь на любую просьбу, если она не будет неэтична или противозаконна. В первый раз - точно отзовусь. А дальше вспоминается притча про пастушка и волка. Пастушку было скучно одному пасти овец, он придумывал, будто пришёл волк, и громко звал на помощь. С вилами и батогами все мужики из деревни спешили к нему. Раз, второй, третий. В четвёртый раз на пастушка и овец на самом деле напал волк. Он звал на помощь, но никто к нему не пришёл. Притча про кредит доверия, не про отзывчивость. Но я думаю о том, что настоящая отзывчивость - это когда нет никакого кредита доверия вообще. Ты просто приходишь на помощь. Ты не анализируешь, действительно ли твоя помощь нужна.
В четвёртый день мы говорим про жертвенность. Тема лично для меня неприятная. Жертвенность - это не про "поделиться", это про "отдать всё". Жертвенность ведёт к опустошению. Она никого не спасает, а чаще губит обоих - и того, кто жертвует, и того, ради кого. А ещё часто жертвенность (добровольную готовность бескорыстно жертвовать своими интересами (благами, жизнью) ради другого) часто путают с "образом жизни жертвы". Это когда я такая хорошая, всё - для всех, а они - неблагодарные , они не замечают, не ценят или ценят недостаточно. Остро чувствую, что между родителями и детьми часто выстраиваются именно такие отношения - палача и жертвы, и они время от времени меняются ролями. Тупиковые, изматывающие, тягостные для обеих сторон отношения.
День пятый. Мы говорим про компетентность. Можно ли не любить своё дело, но быть в нём компетентным? Сначала я отвечаю себе, что да. Но тут же делаю поправку: ты можешь выполнять своё дело хорошо, просто потому что ты ответственный и добросовестный. Но, если ты не любишь своё дело, то не сможешь заразить любовью к нему других людей. Не сможешь заинтересовать, вдохновить. Потом я подумала, что без любви ты и сам не будешь в своём деле заинтересован и вдохновлён. А как без этого развиваться, учиться, расти? Выходит, без любви невозможно быть компетентным?
День шестой. Мы говорим про ответственность. Женя говорит очень важные слова, правильность которых я много лет ощущаю, но не могу сформулировать: "Мы в ответе за тех, кого родили, приручили и научили". И самое главное продолжение: "Мы отвечаем перед теми, кто нас родил, приручил и научил". Такие простые слова, такая естественная и логичная обратная связь. А будто передо мной открылся космос. И я с удивлением наблюдаю, что всё в нём живёт именно по этим законам.
День седьмой. Мы говорим про самостоятельность. Вспоминаю из курса Ньюфелда, что чем сильнее мы навязываем самостоятельность ребёнку, тем менее самостоятельным он растёт. И наоборот, чем искреннее мы готовы его поддерживать на каждом шагу, тем быстрее и спокойнее он отталкивается от нашей руки и шагает сам. Всегда важно во время давать ребёнку столько самостоятельности, сколько он уже готов взять. Сами возникают параллели про независимость.
Мамы часто говорят мне: "Мой ребёнок не может остаться без меня даже на пару часов, он слишком ко мне привязан". И каждый раз мне хочется поправить: "Он слишком от вас зависим". Когда ребёнок привязан к маме, он ощущает их связь очень надёжной и прочной. Он не боится оставаться с другими людьми, ходить в детский сад, исследовать окружающий мир, отходя далеко от мамы. Он чувствует: мама рядом. Он в безопасности. Он спокоен. Его мир надёжен. У зависимого ребёнка всё по-другому. Мир без мамы опасен, тревожен, непредсказуем. Ребёнок в этом мире ни в чём не уверен, даже в маминой любви. Он чувствует: "Если мама сейчас уйдёт, вдруг она не вернётся?" И если в таком ребёнке начать "воспитывать самостоятельность", то это ещё больше усугубит разделение. И приведёт ребёнка к чувству незащищённости, беспомощности, несостоятельности, неполноценности. Самостоятельность вообще не надо "воспитывать". Она вырастает сама, естественно, полноценно, когда приходит её срок. Мы не торопим ребёнка тянуться за погремушкой, переворачиваться на животик, ползать, делать первые шаги. Он делает всё это сам, потому что ему интересно и потому что он уже готов это сделать. Так почему же мы начинаем торопить его потом?
Утром седьмого "самостоятельного" дня мы уходили с нашей поляны.
Начиналось восхождение на пик Черского.
