Хотела заснуть, да Николай Злобин не дал. Не чаяла его вчера увидеть у Соловьева живым и здоровым, настолько плох он был накануне.
Готовился к апокалипсису, но тот пришел только в виде +33 градусов в тени моего балкона.
Зато благодаря ночному вербальному взрыву Злобин встал для меня в строй любимых Коль.
Если «Колю из Уренгоя» употребляю только как устойчивое выражение, то «Коля, вызывай полицию!», озвученное женщиной с ограниченными умственными способностями, рассматриваю шире и глубже.
Кого будет вызывать Коля Злобин в обрисованной им трагической ситуации – даже не представляю. Если только джидаев, инопланетян, которых мы на фоне земных катаклизмов уже заждались.
***********
Ничто не предвещало.
Вечер обещал быть томным, потому что Соловьев не набросился даже на Станкевича, который войну с памятниками и бюстами в целом осудил, но покушение, скажем, на один-единственный допустил. В качестве символа слома эпохи.
Все знали, кого он имел в виду. Промолчали, потому что надоело упрекать.
А я, вредина, все время вспоминаю, как в 80-90-е мутилось мое полудетское сознание - от постоянной смены картинок, героев, идеалов в течение всего лишь нескольких лет. Ведь только что, на волне слома всего на свете, мы сидели в одном зале со станкевичами и смотрели отрывок из спектакля вечно опального Вячеслава Спесивцева.
Из воспоминаний режиссера:
«Юлиан Семенов принес свой роман «Горение» о Дзержинском: «Прочти, никто не хочет брать. Может, ты поставишь?» Едем к нему на дачу в Красную Пахру, Семенов интересуется:
— Ну как?
— Хороший роман, будем играть в вагоне электрички.
— Как же ты вопрешь на сцену такой вагон?
— Никак, будем играть спектакль в вагоне идущей электрички.
По сюжету Дзержинский возвращался с каторги в Москву и вспоминал свою жизнь. Нам дали электричку, на остановках актеры выходили на платформу и там разыгрывали сцены, а зрители наблюдали за происходящим в окна. Марк Захаров сказал, что только Спесивцев может позволить себе такую постановку, потому что у него в оцеплении на каждой станции стоят студийцы. Но однажды случился обрыв контактного провода, наша электричка сильно запоздала и оцепление успело уйти. И вот Саша Михайлов, игравший главную роль, спрыгивает на платформу, там его начинают бить жандармы. А мимо проходит мужик, здоровенный бугай. Не слишком вглядываясь, что за форма надета на парнях, с криком «Менты поганые, щас всех вас урою» он бросается на помощь».
Это был спектакль-сенсация, о нем говорила вся Москва. Я не забуду холодка по затылку, когда в зале соседнего ДК, куда с трудом удалось пробиться, по ходу действия прямо к моему дальнему ряду подошла одна из юных актрис театра и синхронно еще с двадцатью другими, только глядя мне прямо в глаза, по-простому страшно рассказала, как пытали Дзержинского в царских застенках.
**************
Дальше Станкевич сказал, что старый мировой порядок рушится, такие реликты как ООН и ОБСЕ еще немного подержатся, но тоже скоро отомрут.
Рухнут как Дзержинский, видимо... Только, не дай Бог, при подобных обстоятельствах.
Прошлись по статье Мадлен Олбрайт в «Экономист», где политическая бабушка прорицала обручение Штатов со всем миром и Европой, в частности. Мол, Трамп скоро всё, а Америка снова должна взять и понести.
Между делом, я узнала, что Мадлен не только развалила Югославию, но лично выбирала с военными цели для бомбометания. И задумалась – за кого же нам в выборы-то вмешиваться, если такая суконка против Трампа? Опять за своего агента будем топить? А конспирация?
Соловьев попытался вбросить то, что позже прозвучит для меня сенсацией. Мол, мир отрицает сегодня Киплинга с его бременем белого человека. Речь – о цивилизационном крахе...
Поскольку какой этот крах по счету никто посчитать не смог, тему спустили на тормозах.
Но наш Штирлиц Андрей Безруков (на службе Дональд Ховард Хитфилд) вдруг снял с себя, казалось бы, приклеившуюся навсегда американскую улыбку:
- А России-то что делать? Мы должны пройти между горящими очагами. Им (колонизаторам бывшим) обидно, что у нас тихо. На Украине они не остановятся. Еще и Среднюю Азию подожгут. Надо стать в этом кипящем мире самой безопасной страной. Тогда к нам потянутся те, кто не может и не хочет там жить. Наши соотечественники... Как из Германии перед второй мировой войной.
Коля Злобин озабоченно потупился.
- Надо дать закипающим странам присоединиться к нашему ковчегу. С их деньгами, с их мозгами, с их технологиями... А куда им деваться? Ситуация хуже и хуже с каждым днем. И выходит из контроля.
Как не верить Штирлицу?
**************
Семен Багдасаров напомнил, что в Европе основные участники беспорядков – мигранты. Часть людей, что прибывала на ужаснувших меня пароходах, в местную культуру влилась, а другая так и не адаптировалась.
Цитату Тило Саррацина из книги «Германия: самоликвидация», которую он попробовал процитировать, Соловьев знал наизусть:
- «Мы уничтожили 6 миллионов евреев, которые пытались стать немцами, для того чтобы завести 6 миллионов турок, которые при каких условиях немцами быть не хотят». Кажется, так. Так он получил за это по полной программе!
- Предложение этих товарищей поделиться, - страстно продолжил Багдасаров. - (Слышали, в Нью-Йорке негр сказал еврею: «У вас слишком много зданий»?) не марксизм и даже не троцкизм. Это бандитизм! Но все это может прийти и к нам, потому что мы тоже не фильтруем наших мигрантов. Это вопрос стабильности. И если этим сейчас не заняться – нас взорвут изнутри. В том числе та самая верхушка (как в Штатах – что они там сами на улицы пошли?), которая будет ими манипулировать. Но как показывает история – эта масса однажды выходит из-под контроля. Они организовывают свои структуры и рано или поздно спросят хозяев: «А вы кто такие?»
Про наших мигрантов. Мы же слышим, что за рубежом живут 30 миллионов русских. А кто и где их посчитал? Кто этим занимается? Да никто.
Злобин довольно улыбнулся. Но его время еще не пришло.
- Надо заняться проблемой возврата русского населения (под которым я подразумеваю не этнических, а наших советских людей), которые мыслят, говорят, как мы, и ориентируются на Россию. Это люди с хорошим образованием, трудолюбивые... Скажу одну обидную вещь. Кто ехал на окраины Российской империи, на окраины Советского Союза? Наиболее динамичная пассионарная часть нашего народа, который ехал, создавал там промышленность, дороги... Или военные, которые там служили – на генетическом уровне это цвет и гордость русского народа. Неужели их нельзя вернуть сюда? Вот вам главный национальный проект – возврат сюда людей, которые однозначно будут нашей составной частью.
Соловьев тут же не преминул добавить:
- У нас был уникальный исторический опыт, о котором не любят вспоминать. Во время Великой депрессии 1929 года 400 тысяч специалистов приехали работать в Россию. Если мы сможем создать условия для людей которые хотели бы приехать к нам и стать российскими гражданами, и они увидят, что у нас безопасно и интересно...
Короче, в 90-е был отток мозгов. Значит, сейчас надо бороться за приток.
******
Тема задела за живое. Все начали вспоминать, сколько раз предлагали создать министерство по делам соотечественников, а Соловьев даже подходящую кандидатуру на пост министра назвал. Константин Затулин.
И тут встрепенулся гражданин США Николай Васильевич Злобин:
- Я когда предлагал создать министерство по делам соотечественников, исходил из того, что есть некое противоречие в российском отношении к людям типа меня. Нами занимается МИД, но отношение к нам, как к иностранцам сегодня доминирующее...
Он, как выяснилось, предпочел бы МВД.
Но, насколько я помню, Злобина никто назад не звал, а главное – он сам и не стремился, рассказывая из года в год о нашей непроходимой лапотности и о продвинутой стране, которая КАЖДОМУ смогла обеспечить достойную жизнь.
Вот это КАЖДОМУ меня всегда задевало, но через экран я до Коли докричаться не смогла.
И тут он сказал речь, которая объяснила его внезапный порыв. Передаю по буквам. Как Брежнева в прежние времена:
– Мы присутствуем при начале заката белой цивилизации.
Привлекательность идей – европейских, американской, российской – что была на протяжении трех столетий, начала исчезать. Они становятся старыми, непродуктивными, противоречивыми... Они рушатся на наших глазах, и это становится большой проблемой. В том числе и для России. И этот процесс только начинается, на мой взгляд. Мы потеряли историческую динамику, привлекательность и эффективность, которая на каких-то этапах у нас была. Представлялась советская модель, американская – весь мир смотрел, ахал... Выбирал, думал, следовал. Сегодня ни Россия, ни Америка ничего глобально предложить не может. Мы живем в мире, где наша европейская, американская цивилизация все больше и больше выглядит лузером.
Тут я чуть под кровать не свалилась. Благо, в полночь падать больше некуда.
- Политическим лузером, - не останавливался Николай, - идеологическим лузером...
Я уже хватала ртом воздух, как рыбка - жаль не золотая, она могла бы спикеру помочь. Но Злобин решил нас добить:
- Я бы даже сказал – интеллектуальным лузером. Идеи, которые мы повторяем и повторяем, и повторяем, - он завертел рукой, имитируя быстрое колесо, грозившее превратиться в вечный двигатель.
– И даже здесь мы их повторяем. Этим идеям уже двести лет. А мы всё обсуждаем, обсуждаем, обсуждаем... - он подключил вторую руку, но в вечный двигатель никак не превращался.
- Нужен новый прорыв. Прорыва нет. И проблема нас всех в том, что из-за того, что мы теряем привлекательность, мы теряем место в авангарде интеллектуального развития мира. Сегодня не мы определяем интеллектуальные вершины мира.
Первым не выдержал Соловьев:
- Да, Николай Васильевич, не вы.
И в студии эхом понеслось:
- А кто? А кто? А кто? Кто на вершине-то?
Злобин растерялся.
- Может, никого там и нет. Нас уже нет, мы идем вниз.
- Вы это кто? – озвучил мой вопрос с кровати Соловьев. (Я дома, он в телевизоре, естественно).
Друзья быстренько переругались на эту тему. Потому что Злобин настаивал, что он говорит от лица всей белой цивилизации. Всей. Без границ. А Соловьев не давал.
И тут чуть не заплакал Станкевич:
- Вы такую песню сломали! Я заслушался... А вы!
И я впервые горячо его поддержала.