НАЧАЛО ЗДЕСЬ
Дом наш рядом. Это маленькая хатка, наполовину вросшая в землю, с соломенной крышей, с малюсенькими окошками. Ох, уж эти окошки! Они были такие маленькие! Каждое стёклышко не больше тетрадного листа, зато оконных переплётов в каждом окне было целых восемь штук. Как только я научилась считать до десяти, я их пересчитала.
Наша хибарка состояла всего из двух малюсеньких комнатушек, да и то мы жили в одной, в другую комнатку даже заходили редко. Там у нас был зал. Глиняные полы чисто смазаны глиной, простелены самотканые половики, марлевые занавески на окнах накрахмалены. Бумажный ковёр на стене - с плавающими по озеру лебедями. Деревянная старинная кровать, ещё прабабушкина, с подушкой и покрывалом из разноцветных лоскутков. Стол и два стула, плетённых из ореховой лозы, да ещё огромный сундук, с разными ящичками, накрытый вышитой салфеткой.
Вокруг всей хатёнки была глиняная завалинка, что-то вроде фундамента. Каждый год мама ремонтировала её камнями и глиняным раствором.
- Вот, доча, подправим завалинку и будет у нас в хате зимой тепло, а летом будем на завалинке отдыхать.
Часто вспоминаю, как я помогала маме. Подносила воду, возилась с глиной. Было, так испачкаюсь, что «живого» места на мне нет. А однажды я влезла на ещё сырое мамино творение и начала прыгать. Завалинка обрушилась. Мама очень сильно расстроилась. Она села на чурбак, посмотрела на меня, на свои труды и… ничего не сказала. Больше всего в детстве я боялась не наказания, а маминого молчания. Кругом такая красота: солнышко светит, на плетне воробышки чирикают, кошка спряталась за старой бочкой, охотится. И вот, когда всё так здорово, мама молчит.
- Мама, посмотрите, а она завалилась,- говорю издалека, боюсь подходить, а то буду бита.
- Вижу, Лиза, всё вижу… Это ты её развалила.
- Нет, она сама упала,- говорю тихонько, а сама смотрю на мамочку.
- Вот возьму хворостину, тогда узнаешь, как мамке врать.
Мама начинает всё с начала, к вечеру завалинка готова.
- Лиза, сюда не подходи, пока не высохнет. Смотри, а то получишь.
Я потихоньку подхожу к завалинке, трогаю её пальчиком и говорю:
- А она уже просохла!
- Отойди, а то хока вылезет и тебя схватит. Меня, как ветром сдуло. Хока - это что-то страшное, это то, чего я боюсь больше всего.
