Это случилось в первые годы моей журналистской практики, когда я получила задание взять интервью у человека, который в составе международной франко-венгерской группы покорил величайшую вершину мира, Эверест.
Я подошла к заданию ответственно и, чтобы не выглядеть профаном, прочитала предварительно буклет об Эвересте. Узнала, что высота горы 8846 метров, дневная температура на вершине в июле минус двадцать, а в январе она понижается до минус шестидесяти, там часты внезапные штормы с порывами ветра до 160 км/ч. Подъём на вершину занимает около двух месяцев, потеря массы за восхождение — пятнадцать килограмм. Узнала я и о том, что восхождения на Эверест исключительно трудны и часто оканчиваются гибелью альпинистов и сопровождающих их шерпов. Убивают высокая разрежённость атмосферы, как следствие, крайне низкое содержание кислорода в ней, низкие температуры с ураганными ветрами субъективно ощущаются человеческим организмом как - 100°. Добавим солнечную радиацию, сходы лавин, обрыв с крутых склонов, падение в расщелины рельефа.
Тела погибших на высоте годами остаются неубранными из-за трудностей, связанных с их эвакуацией. На вершине альпинисты вынуждены переступать через мёртвые тела, некоторые из которых даже служат своеобразными ориентирами. Так, тело индуса Палжора отмечает высоту в 8500 метров и даже имеет своё название — «Зелёные ботинки»
Узнала я, что первое восхождение было совершено 29 мая 1953 года шерпом Норгеем и новозеландцем Хиллари, которые пользовались кислородными приборами, а первой женщиной, покорившей Джомолунгму, стала японская альпинистка Дзюнко Табэй.
После этого сочла, что этих знаний мне будет вполне достаточно для интервью, и вместе с оператором направилась на встречу.
Альпинист оказался худощавым мужчиной лет тридцати пяти-сорока с дублённой тёмно-коричневой кожей. Я оживлённо тараторила вопросы о составе его группы, о сроках прибытия экспедиции на место, о трудностях акклиматизации и деталях восхождения. Не забыла спросить и про трупы. Неужели, правда, что через них переступают?
Альпинист отвечал немногословно, но конкретно, и через пятнадцать минут я уже поняла, что получилось прекрасное живое интервью. Я задала последний вопрос, который сама считала чисто формальным.
– Были ли в составе вашей экспедиции женщины?
Мой собеседник покачал головой и уверенно ответил, что женщина Эверест покорить не может. Я замерла. Как? Мне, в общем-то было абсолютно всё равно, но ведь я же читала в буклете, что там была японка, а после, кажется, полька и немка… Или непалка?
– Не может? – удивлённо переспросила я. – Но я слышала, женщины восходили на Эверест...
– Женщина, – ответил альпинист, теперь незаметно делая ударение на первом слове, - покорить Эверест не может. Если смогла… – глаза его округлились, придав лицу выражение ужаса и какой-то непонятной брезгливой заторможенности, – если смогла, то это не женщина. Это – лошадь, – прошептал он.
Жалею, что не запомнила имени этого человека. И едва ли он ещё жив. Но всё равно: спасибо за науку, мужик. Твои слова оберегли меня от многих глупостей в жизни. Я, конечно же, вырезала его последние слова из интервью, но запомнила их на всю последующую жизнь. Есть некий предел женских сил, поняла я тогда, через который никогда не надо переступать. Женщине может казаться, что она способна если не превзойти мужчину, то сравняться с ним, но этот зрелый и умный мужик очень хорошо дал понять мне, тогда совсем девчонке, цену подобного равенства.
Сравнявшись с мужчиной, женщина становится лошадью.