Рассказ "Чистое полотенце". Начало здесь.
Нюра улыбалась. Улыбалась покупателям, которые заходили сегодня в магазин. Улыбалась витринам. Подмигивала бутылочкам с напитками, на которых играл солнечный зайчик. То, что произошло утром, не давало покоя, будоражило и заставляло вновь чувствовать себя на седьмом небе от счастья.
- Лапши мне отвесь килограмм и конфет вот этих, - требовательно тыкала пальцем Люся в самые дешёвые карамельки.
Нюра быстрыми движениями завязала пакет с лапшой, подвинула ближе к покупательнице и принялась насыпать конфеты.
- Ой, а конфет сколько? - переспросила улыбающаяся Нюра.
- А сколько совесть позволит?
- Не поняла, - сказала продавец и подняла из-под прилавка на женщину свои зелёные глаза.
- Что не поняла? Тебе конфет решила купить. Замаслить, чтобы ты от мужика моего отстала. Заканчивай пользоваться государственным транспортом.
- Так он сам...
- Сам, - усмехнулась Люся, - сам с усам. Сказала, мужика моего не тронь - значит, не тронь. А то чуть что - она прыг к нему в машину. Занят он, свадьба у нас на Покров, поняла? Мне эти сплетни по деревни ни к чему, - сверкнула своими чёрными глазами Люся.
- По-ня-ла, - протянула Нюра.
***
Вечер клонился к закату. Стадо коров, мерно растянувшись по улице, возвращались с выпаса. Одинокие комары начали бойко заполнять ближайшие кусты, ощущая, что жаркий день сменяется на прохладу.
Нюра закрыла магазин на замок и пошла домой. Радость утра сменилась к вечеру грустью. И всё из-за одного человека. Точнее, мужчины. Тихона.
В самом конце улицы он догнал её:
- Я тебя у магазина хотел встретить, домой проводить. Нюра, что такое? В магазине что-то? - Тихон сразу заметил её подавленное настроение.
Она молча шла вдоль домов, кустов сирени, которые давно отцвели, пряча глаза не столько от других, сколько от самой себя. Как могла она быть такой наивной, такой доверчивой. Холостой мужик в деревне - что вишенка на торте. Хм. А такой подавно. Она остановилась и посмотрела снизу вверх на Тихона.
Он был выше её почти на две головы. С копной давно не стриженых белых завитков, с бездонными светло-серыми глазами и правильными чертами лица. В белой своей простой рубахе. Большой, нет огромный, как вековой дуб, который может быть безумно нежным и ласковым. И не её...
Нюре захотелось рвануть с места, побежать так далеко, чтобы не видеть никого. Она дёрнулась, но Тихон крепко обхватил её своей большой рукой вокруг тела и прижал к себе.
- Ну, что ты. Всё будет хорошо. Испугалась чего? Не понравилось в первый раз?
Нюра подняла на него свои зелёные глаза и заплакала:
- Почему не сказал, что обещан другой?
- Тихон, - послышался за спиной мужской голос.
Тихон не отводил глаз, он смотрел на неё, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Для него существовала только она.
- Зовут тебя, пусти, - Нюра высвободилась и пошла своей дорогой.
Тихон обернулся и увидел Кондрашова на подводе.
- Поговорить, Тихон, нужно, - с серьёзным видом требовал мужчина.
Тихон подошёл к подводе, обернулся, Нюры уже не было видно.
- Что же ты нас позоришь? Еду мимо, а ты с продавщицей прилюдно обнимаешься? Или не зять ты мне будущий?
- Разговор, так разговор, тем более, решение я уже принял, - ответил Тихон и сел рядом с мужчиной.
Сначала оба ехали молча, потом Тихон, не поворачиваясь к Кондрашову, начал:
- Я маленький был, старшая сестра Иринка собиралась замуж выходить. Мать заставляла её вышивать полотенца, рубашки, - готовить себе приданое. Твердила ей: "Как ты к мужу будешь относиться, так и он к тебе. Придёт домой, а ты ему полотенце свежее подашь - ждёшь его, уважаешь, дом здесь, рады ему". Я почему-то очень чётко запомнил эти слова матери.
- А к Люсе зайду, то печь не топлена, обеда нет (к вашему приходу вечером и готовит она), то даже ковшика воды умыться не подаст. Не люб я ей, зачем себя и её мучить? Пусть по сердцу ищет.
- Хорошо, Тихон, понял я всё. Тогда поговори с ней, чтобы не от меня узнала.
Людмила раскладывала травы, листья и ветки на веранде, сушила на чай.
- Не будет свадьбы, - с порога сказал Тихон, - свободна ты.
Людмила не обернулась, не остановилась, так и продолжила раскладывать травы. Быстро закончила и молча вышла на улицу. Тихон ждал, что скажет что-то. Она не ответила.
Отец спросил в спину:
- Куда пошла, что молчишь?
- Ой, папа, радуюсь, как будто груз с плеч сбросила. Пойду на чьё-нибудь плечо радоваться, пусть утешает.
- Узнаю, что с конюхом спуталась, домой не пущу, - грозился отец.
Тихон почувствовал себя лишним в этой семейной сцене, хотя был напрямую к ней причастен. Но это было уже в прошлом. И он был рад, что всё так закончилось и не пришлось врать и оправдываться.
***
На следующий день в назначенное время Анна не пришла на развилку. Тихон немного постоял, не заглушая двигателя, и поехал. "Обиделась. Сама пойдёт", - думал он.
Магазин был уже открыт, народ отоваривался. Тихон зашёл в подсобку, поставил ящик и заглянул за прилавок. Нюры не было. Вместо неё торговала бывшая продавщица.
- А Нюра где? - удивился Тихон.
Продавец освободилась и, взяв его за рукав, увела в подсобку.
- Сегодня пришла ко мне перед дойкой и сказала, что уезжает к бабке в "Дальнее", жить. Вот такие дела. Слухи ходят, что это ты виноват, что Нюрка уехала.
- Как уехала?
- Да не кричи, Тихон. Тихо. Я тебе не говорила. Я проводить её вышла, она вещи свои на телеге перебирала. Села и уехала. Вот так, - ответила женщина.
- Оля, давай я быстро покидаю товар, держи бумаги, - он сунул листки продавщице и побежал разгружать коробки и ящики.
Как ни старался Тихон освободиться сегодня раньше, выгадал мало времени. В его голове засела мысль догнать в пути Нюру. Сказать, что свободен он, любит, не может без неё дышать.
До села "Дальнее" с лошадью два дня пути. Пусть даже утром уехала, ночь даст лошади отдохнуть. По нехитрым расчётам Нюра должна была остановиться у реки на ночь.
Стемнело. Тихон гнал. Наконец, река. Так и есть. Лошадь он увидел сразу, она испугавшись света фар, хотела метнуться в сторону, но была опутана и попятилась.
Тихон заглушил мотор и вышел. Подвода стояла поодаль, белая рубашка Нюры хорошо была различима в темноте. Он подошёл к ней и остановился.
- Умойся с дороги, - вдруг сказала она.
- Я приехал... Я приехал за тобой, я свободен, - ответил он.
- Я поняла, что за мной, пирог будешь? - спокойно спросила она и развернула полотенце.
- Рыбный пирог, умывайся, - сказала она.
Тихон сходил к реке, долго отмывал руки, лицо и шею, разглядывая в отражающейся реке россыпь звёзд. Идти обратно медлил, перехватывало дыхание. Так ждал этой встречи, так хотел догнать её и вот. Вот она.
Нюра окрикнула его. Тихон поднялся и направился к машине, достал старую простынь, чтобы вытереться, но Нюра подошла и подала полотенце.
- На чистое.
Тихон уткнулся в белое, вышитое полотно и вдохнул свежесть раннего утра и летнего ветра; свежесть уюта и покоя; вдохнул всю её любовь, которая пришла так неожиданно и накрыла его сразу. И ничего не надо было больше. Здесь его дом, рядом с ней, с той, что будет подавать ему каждый день чистое полотенце...
Спасибо, что дочитали. Угощайтесь, мои дорогие читатели, пирог несу, ставлю воду на чай.
